Где-то 40 тысяч поколений насчитывает история человека разумного, исходя из срока вхождения во взрослую жизнь в 25 лет. 4 поколения в столетие, и так век за веком, тысячелетие за тысячелетием. Сейчас входит во взрослую жизнь последнее поколение, родившееся в конце прошлого тысячелетия. Входит и сталкивается с серьезными проблемами.
Наверное, можно утверждать, что сейчас мир меняется стремительнее, чем когда-либо ранее. Это в первую очередь информационные технологии, врывающиеся в повседневную жизнь, в том числе, и на бытовом уровне. Во-вторых, резкие изменения геоэкономических условий, включая и мировой кризис, существенно сказывающиеся на уровне благосостояния и социальных отношениях. До кризиса беспрецедентный рост мировой экономики значительно изменил социальную ткань, способствуя значительному расширению среднего класса. Следствием кризиса явилось преломление этого процесса в обратную сторону, особенно ощутимо проявившееся в развивающихся странах. Молодежь, выросшая в семьях с растущим благосостоянием, столкнулась с перспективой снижения жизненного уровня в течение долгого времени. К примеру, в США, по данным исследования, проведенного Duke University, практически все финансовые успехи и материальные достижения американских семей за период с 1975 года были сведены на нет к 2010 году. А по данным отчета, представленного Федеральным резервом за 2010 год (который составляется раз в три года), общее благосостояние семей снизилось катастрофически — на 40%.
Вызовы воспроизводству
Самым главным моментом в смене поколений с точки зрения развития является необходимость, по аналогии с экономическим термином, расширенного воспроизводства. Другими словами, молодое поколение должно быть более грамотным, образованным, уверенным в себе и стремящимся к жизненному успеху, чем предыдущее. Жизнь становится сложнее, и новое поколение должно уметь успешно справляться с новыми вызовами. Это зависит не только от самой молодежи, но и от возможностей общества обеспечивать необходимое образование и создавать рабочие места соответствующего качества. Но в этом направлении в связи с кризисом возникли серьезные проблемы, особенно в развитых странах, где кризис серьезно нарушил предшествующий статус-кво, особенно в социальной сфере.
Согласно данным ОЭСР, в развитых странах 26 миллионов людей в возрасте от 15 до 24 лет не имеют работы, образования или профессиональной подготовки. С 2007 года рост численности безработной молодежи составил 30%. Количество молодых безработных в среднем по Евросоюзу составляет одну четверть. В Греции почти 60% молодых людей не могут найти работу, Испании — 56, Португалии — 42, Италии — 38,5. По данным МОТ, 75 млн. молодых людей ежегодно находятся в поиске работы. Всемирный банк подсчитал, что в развивающихся странах 262 млн. — экономически неактивная часть населения. Количество безработной молодежи в мире может оцениваться на уровне порядка 311 млн. Как отмечает Нана Яковенко на «ИноСМИ», «ясно обозначилась своеобразная «дуга безработицы», которая проходит границы Южной Европы, через Северную Африку и Ближний Восток к Южной Азии, где рецессия богатых стран соединяется с молодежными бунтами бедных. Агрессия безработной молодежи уже вылилась на улицы Ближнего Востока».
Экономические кризисы наиболее негативно отзываются на молодежи, сказываясь на жизни этого поколения в течение длительного времени. По данным Йельского экономиста Лизы Кан, изучавшей вопрос о том, как рецессия 1981–1982 годов отразилась на заработках и доходах молодых людей, пришедших на рынок труда в 80-е годы, на каждый процент увеличения безработицы приходится семипроцентное снижение начальной заработной платы у новых работников. Спустя два десятилетия совокупный размер потерь в доходах у этого поколения составил 100 000 долларов. А по мнению психолога Пегги Дрекслера, дети, столкнувшиеся с бедностью в результате экономического кризиса, в три раза чаще становятся бедными во взрослой жизни, чем те дети, в семьях которых удалось сохранить достаток.
В целом геоэкономическая ситуация в мире не способствует тому, чтобы молодое поколение прожило свою жизнь более достойно, комфортно и продуктивно, чем их родители. Впрочем, ситуация в разных странах и регионах в этом отношении достаточно широко разнится и имеет свои специфические особенности.
Угроза американскому образу жизни
В США молодое поколение, родившееся в восьмидесятые и девяностые, поэтично называют «детьми Миллениума», то есть нового тысячелетия. Также распространено и несколько ироничное обозначение — поколение Y. Буква «Y» звучит так же, как и вопросительное слово «why» — «зачем», которым зачастую задаются его представители: «А зачем зарабатывать деньги?», «А зачем носить престижную одежду?», «А зачем ездить не машине?», «А зачем вообще куда-либо ездить?».
Это поколение считается самым образованным в истории Америки, но ему не повезло. Ориентируясь на стабильный экономический рост, молодежь жаждала знаний — средний размер долга у выпускников государственных университетов в период с 1996 по 2006 годы вырос в два раза — и надеялась быстро расплатиться с долгами. Но наступил кризис. В апреле этого года уровень безработицы среди молодых людей в возрасте от 18 до 19 лет составил 22,6%, в то время как средний уровень безработицы в США составляет 7,5%, и даже у имеющих работу уровень зарплаты постоянно снижается. Более трети людей в возрасте от 25 до 29 лет вернулись жить к родителям, и все большее число респондентов отказываются от намерений заводить семью и детей до тех пор, пока не начнется экономический подъем.
Характерной чертой молодого поколения Америки является изменение отношения к традиционным американским предпочтениям в образе жизни, в частности, в пиететном отношении к автомобилям и дому в пригороде. С 2001 по 2009 годы километраж водителей в возрасте до 34 лет сократился на 23%. Кроме того, молодежь все реже получает права. В 2011 году число водителей в возрастной группе от 16 до 24 лет упало до минимума с 1964 года. Сейчас все большее число молодых людей, в отличие от их родителей, предпочитают городской образ жизни. 62% американцев в возрасте от 18 до 29 лет хотели бы жить поблизости с торговыми центрами, ресторанами, библиотеками и школами, в зонах с развитым общественным транспортом. Зато место традиционных предпочтений занимают новые. 35% американцев в возрасте от 18 до 34 лет говорят, что вряд ли смогли бы обойтись без компьютера, а 30% не мыслят жизни без мобильного телефона. Машина оказалась лишь на третьем месте.
На фоне этих предпочтений в США уже задаются вопросом, сможет ли строительная отрасль в посткризисном восстановлении сыграть ту же роль, которую она играла в докризисном росте, застраивая всю Америку пригородными домами за счет ипотечного кредитования. А также в какой степени будет расти рынок продаж легковых автомобилей и не стоит ли уже сейчас начинать «перезагрузку» транспортной политики в пользу общественного транспорта? Но самую большую озабоченность в США вызывают вопросы образования и подготовки кадров. Сможет ли молодое поколение живущих в относительной бедности американцев получить необходимые знания и навыки для того, чтобы обеспечить свою конкурентоспособность на рынке труда?
В Японии теряют волю к жизни
Япония встревожена поколением Сатори, что буквально означает «просветление».
К поколению Сатори относятся люди, родившиеся со второй половины 80-х и получившие школьное образование по упрощенной программе, главным образом, в 2002–2010 годах. Сейчас им по 16–25 лет. В одной из книг так охарактеризованы особенности этого поколения: «Они не ездят на машинах. Они не хотят брендовых вещей. Они не занимаются спортом. Они не пьют спиртные напитки. Они не путешествуют. Любовь им безразлична». Другими словами, абстрагировавшееся поколение, не стремящееся ни к чему. Свою роль в этом, видимо, сыграли кризис, снизивший финансовые возможности молодежи, а также распространение Интернета, когда многие потребности можно удовлетворять, не слезая с дивана. Социолог Кэндзю Фуруити рассматривает это поколение как «вынужденное наблюдать свой собственный откат назад». Одна из причин, которую он называет, — это застой в обществе и потеря четких стремлений и ориентиров.
При этом в Японии уже раздаются серьезные опасения касательно последствий поведенческих стереотипов молодежи для экономики и бизнеса, так как ранее именно молодежь была главной движущей силой потребительского бума. Количество 20-летних путешественников, выезжающих за пределы страны, составляло 4 170 000 в 2000 году, а в 2012 году их количество сократилось до 2 940 000. Молодежи, садящейся за руль автомобиля, стало меньше: произошло сокращение с 74,5% за 1999 год до 62,5 в 2007-м. На молодежь жалуются и работодатели. «Все делают ошибки на работе, но ведь у них нет желания стремиться наверх. Если кому-нибудь из них предложить «стать управляющим магазина — и зарплата будет больше», почти всегда прозвучит ответ: «Это же так сложно», — приводит оценки Asahi Shimbun.
Наблюдается и еще более тревожная тенденция среди японской молодежи. В правительственном докладе по мерам борьбы с самоубийствами на 2013 год указывается, что причиной практически половины смертей среди молодых людей от 20 до 30 лет является самоубийство. Из семи развитых стран, включая США и Германию, первое место среди причин смертей молодых людей в возрасте от 15 до 34 лет принадлежит самоубийствам только в Японии.
Китай на пути «японизации»
В Китае поколение, рожденное в 80-е годы, называют «после восьмидесяти» («ба-лин-хоу»), рожденных в 90-е годы — «после девяноста» («дзеу-лин-хоу»).
Уже поколение восьмидесятых, не знавшее нормирования продовольствия и росшее в период «реформ и открытости», вызывает критику со стороны более старших поколений как избалованное, не привыкшее преодолевать трудности. Отличие этого поколения от более старших во многом определяется и демографической политикой — «одна семья — один ребенок». Естественно, единственного ребенка в семье родители окружают особым вниманием и заботой, в связи с чем молодежь также называют поколением «принцев».
Но еще больше нареканий вызывает у старших поколение, родившееся в девяностые годы и активно вступающее во взрослую жизнь. Если поколение 80-х еще с уважением относится к начальникам и старшим, у поколения 90-х практически полностью отсутствует понятие деления на старших и младших. Это поколение людей росло в эпоху достатка, не испытало трудностей, выпавших предыдущим поколениям, и поэтому они считаются слабаками. Привычки потребления этого поколения в корне отличается от предыдущих. Оно не умеет ценить и обращаться с деньгами, тратит суммы, превышающие доходы, не делая накоплений. Их меньше прельщают соображения карьерного роста, свойственные поколениям 70-х и 80-х. Это безразличие к деньгам и карьере, по оценкам наблюдателей, делает их менее ценными работниками. Зато это поколение проявляет повышенный интерес к своим любимым занятиям, комфортному образу жизни. СМИ пишут о том, что поколение 90-х стремительно «японизируется».
Вышеприведенные оценки больше относятся к городской молодежи, принадлежащей среднему классу. Сельская же молодежь была надежным источником пополнения дешевой рабочей силы в городах, но и здесь уже намечаются изменения. В последние годы сразу после праздника китайского Нового года сельские работники перестают возвращаться на фабрики и заводы, даже несмотря на увеличение зарплаты. Раньше подобное являлось нонсенсом, так как рабочий на фабрике получал зарплату в 5 раз больше, чем мог заработать в сельской местности. «Слабоволие поколения 90-х распространилось и на сельскую местность», — резюмируют аналитики. Впрочем, изменения происходят и в молодежной среде деловой элиты. Исследование Coutts и Ledbury Research показало, что 82% предпринимателей не могут увлечь своих детей участвовать в семейном бизнесе — им это не интересно. Другой характерный штрих, касающийся китайской молодежи. Каждый год число закончивших школу и отказывающихся сдавать единый экзамен вырастает на 100 тысяч человек. Это связывается с напряженным состоянием на рынке труда «белых воротничков» — молодые люди не видят смысла в продолжении образования, если последующее трудоустройство проблематично.
Размываемые преимущества СНГ
В позднем СССР шла речь о поколениях «шестидесятников», «семидесятников», а вот о поколении 80-х годов как о советском говорить уже не пришлось. Родившиеся в восьмидесятых выросли уже в независимых постсоветских государствах. Впрочем, общие черты в развитии постсоветских поколений сохраняются. Поколение восьмидесятых взрослело в тяжелые девяностые годы, когда разрыв хозяйственных связей обрушил экономики постсоветских стран и катастрофически снизился жизненный уровень привыкшего к социалистическому государственному патернализму населения. Социальные проблемы, обрушившиеся в связи с кризисом на развитые экономики, выглядят гораздо менее масштабными, по сравнению с теми, что имели место на постсоветском пространстве в девяностые годы. Стоит отметить, что в Узбекистане в то время проводилась наиболее ответственная социальная политика из всех постсоветских государств.
Тем не менее, в нулевые годы, когда поколение восьмидесятых входило в жизнь, в странах СНГ наметился устойчивый экономический рост, что предоставило больше экономических возможностей этому поколению. Однако эти возможности все-таки продолжали оставаться достаточно ограниченными, что обусловило активное участие молодежи в процессах трудовой миграции, как в пределах самого постсоветского пространства, так и в дальнее зарубежье в зависимости от востребованности той или иной квалификации. Поколение восьмидесятых, в целом выросшее в материально стесненных обстоятельствах, сейчас улучшает свое благосостояние, ориентируясь на классические атрибуты среднего класса — жилье, машина, необходимый набор предметов быта и современной оргтехники. Это определяет его важную роль в качестве источника потребительского спроса.
Экономический рост в странах СНГ сопровождается значительным имущественным расслоением, что сказывается и на различной доступности к качественному образованию молодежи из разных социальных групп. Это уже в большей степени отражается на поколении, родившемся в девяностые годы, только-только начинающем входить во взрослую жизнь. Для молодежи из бедных слоев населения является проблемой получение профессиональных навыков, делающих ее конкурентоспособной на рынке квалифицированного труда. Молодежь из более зажиточных слоев населения ориентируется на западные стандарты для среднего класса и в стиле жизни, и в части уровня оплаты труда за выполняемую работу. Требования у этого поколения более высокие, чем у молодежи восьмидесятых.
В целом молодое поколение в постсоветских странах менее требовательно к качеству жизни и качеству управления, чем их сверстники из развитых стран, оно более привычно к бытовым и экономическим трудностям, может и готово напряженно работать за сравнительно низкий уровень оплаты труда. Степень образованности молодежи продолжает оставаться довольно высокой, несмотря на многочисленные недостатки в системах образования, вызванных их затянувшейся переадаптацией к рыночным отношениям. То есть постсоветская молодежь пока еще обладает сравнительными конкурентными преимуществами, в том числе и на мировом рынке труда. Но эти преимущества продолжают «размываться», так как средний уровень жизни продолжает расти при его снижении в развитых странах, качество образования падать, а запросы молодежи, особенно самого молодого ее сегмента, под влиянием идеологии потребления стремительно растут.
Мотивации и предпочтения молодежи динамично меняются. И именно от этих изменений зависит то, как будут выглядеть реалии завтрашнего дня. Какие отрасли будут развиваться, а какие стагнировать. Какие политические и общественные установки будут доминировать. Какие страны и регионы будут динамично развиваться, а какие отставать в своем развитии. Так что теоретически все это можно программировать уже сегодня, если предположить, что пристрастиями и антипатиями молодежи можно управлять на перспективу. Но возможно ли это в принципе? Или остается только следовать за этими изменениями?
