Отношения между Россией и Южной Кореей постоянно преследуют неудачи. Снова и снова между этими ближайшими соседями и — в скором времени — друзьями возникают какие-то проблемы.
Вы можете подумать, что визит Владимира Путина в Сеул — это серьезное событие, однако президент России с этим не согласен. Опоздав на встречу с президентом Южной Кореи, он, тем не менее, нашел время, чтобы обменяться рукопожатиями с корейскими поклонниками российского боевого искусства, носящего название самбо.
Но, сэр, мадам президент ожидает вас! Между тем, удивляться тут нечему: Путин заставлял ждать многих мировых лидеров — Обаму, Меркель, королеву Елизавету II. Даже Папу Римского.
Если отвлечься от манер Путина, такое поведение нельзя назвать умным. Будучи первым лидером крупной державы, посетившим Южную Корею при Пак Кын Хе (Park Geun-hye), Путин мог бы перейти дорогу Обаме и Си. Не говоря уже об Абэ.
Однако два запланированных дня визита неожиданно сократились до одного. Путин прилетел из Вьетнама в 3:30 утра, опоздав на два часа. Вьетнам, давнишний союзник, также удостоился всего одного дня. Вы, возможно, подумаете, что такая программа вряд ли стоила того, чтобы рисковать ради нее своими суточными биоритмами.
А потом этот хаотичный день, проведенный в Сеуле. После встречи президента с поклонниками самбо совместная пресс-конференция Путина и Пак, транслировавшаяся в прямом эфире, началась на 90 минут позже. Пафосный формальный обед превратился в ранний ужин. А потом Путин уехал.
Первый лидер из Москвы, посетивший Южную Корею, тоже решил не задерживаться там слишком долго. Но в 1991 году Горбачев, по крайней мере, там переночевал — правда не в самом Сеуле, а на острове Чеджу.
Он тоже вошел в историю. Тогда это не было еще Россией, но это был Союз Советских Социалистических Республик, который признал суверенитет Республики Корея семью месяцами ранее.
Этот революционный шаг в одночасье перевернул порядок, который существовал на полуострове после 1945 года. СССР, который принял планы США по «временному» разделению — отличная идея, не правда ли, а затем создал Северную Корею точно так же, как США сформировали Южную Корею, в конечном итоге признал свою ошибку.
У этого визита была еще одна, менее жизнеутверждающая сторона. Один из американских газетных заголовков того времени гласил: «Горбачев приезжает в Корею за помощью: советский лидер говорит, что он отчаянно в ней нуждается».
Приехал за помощью? У него она уже была. В качестве — как это вежливо называют? — отката за дипломатическое признание Южная Корея согласилась одолжить СССР 3 миллиарда долларов — невероятную сумму по тем временам.
Разве тогда у Сеула были такие деньги? Нет, им пришлось занимать их. Хотя Горбачеву вся эта история обошлась довольно дешево, он оказался в достаточно унизительном положении, тряся миской для сбора податей настолько откровенно. Но очень уж сладко наблюдать за тем, как мощная сверхдержава и ваш противник в холодной войне лебезит перед вами. Чрезвычайно унизительно для Москвы, вы так не считаете?
Медовый месяц оказался весьма коротким. СССР развалился. Россия при Ельцине относилась к Южной Корее более дружелюбно, однако ее настиг дефолт, подпортивший отношения между странами на многие годы. Россия частично выплатила свой долг военной техникой, и Сеул получил несколько танков Т-80, гораздо более новых, чем те, которые Москва поставляла в Пхеньян. (Как отреагировала на все это Северная Корея — это отдельная история.)
Корейские компании, которые в возбуждении ринулись на этот гигантский новый рынок, тоже обожглись. Подобно многим другим, они быстро поняли, что Россия — это каменистый грунт. Поэтому когда Китай вслед за Россией признал суверенитет Южной Кореи в 1992 году, большинство компаний устремились именно туда — и ни разу об этом не пожалели.
В этом смысле стоит обратить внимание на цифры. Объемы торговли между Россией и Южной Кореей в 2012 году составили всего одну десятую часть объема торговли между Южной Кореей и Китаем, оцениваемую в 256 миллиардов долларов. Разрыв в объемах инвестиций еще более показателен: в целом южнокорейские фирмы вложили в Китай 56 миллиардов долларов, а в Россию – всего 1,9 миллиарда долларов. Однако объем инвестиций в Россию может вырасти в ближайшем будущем: во время встречи в Сеуле представители суверенных инвестиционных фондов двух государств договорились о создании совместного фонда в размере 500 миллионов долларов для поддержки взаимных инвестиций.
Однако в заголовки газет попала несколько иная новость. Меморандум о намерениях сотрудничать в области железнодорожного сообщения может показаться довольно скучной темой, но только не тогда, когда эти дороги проходят через Северную Корею. Корейские фирмы Posco, Hyundai Merchant Marine и государственная компания Korail могут получить почти половину российской доли в RasonKonTrans, составляющей 70% акций — в 340-миллионном проекте, который только что завершил модернизацию 54 километров путей от озера Хасан до северокорейского порта Раджин.
Это кажется довольно странным по нескольким причинам. Как уже не раз отмечалось, двое из трех инвесторов заявили о том, что им ничего неизвестно, а компания Posco подчеркнула, что никакого твердого договора пока не существует. Тем не менее, с 2010 года Южная Корея запретила своим фирмам инвестировать в Северную Корею, за исключением промышленного комплекса в Кэсоне, а Министерство унификации подтвердило, что этот запрет остается в силе. Когда представителей Сеула попросили объяснить ситуацию, они начали всячески увиливать, не стесняясь прибегать к приемам софистики.
Более того, мы не можем игнорировать еще одну странность. Когда агентство «Интерфакс» сообщает, что Россия и Южная Корея будут добиваться «беспрепятственного использования [их] компаниями железнодорожной инфраструктуры на отрезке Хасан-Раджин и в самом порте Раджин», это вызывает массу сомнений. Москва может расплатиться по счету, однако выше упомянутая инфраструктура и порт находятся на территории Северной Кореи. А с этим суверенным государством кто-нибудь посоветовался?
Дежа вю, не правда ли? Помните переговоры по газопроводу? Пять лет назад предшественники Пак и Путина светились от счастья, когда их компании Kogas и «Газпром» подписали 90-миллиардную сделку о поставках природного газа из Сибири в Южную Корею. Однако на этом мероприятии отсутствовали представители государства, через территории которого должен был проходить этот газопровод.
В 2011 году Дмитрий Медведев и Ли Мен Бак (Lee Myung-bak) подтвердили свои намерения, крепко обнявшись. Тем не менее, несмотря на намеки на последнюю длительную железнодорожную поездку больного Ким Чен Ира в Улан-Уде, Северная Корея никогда открыто не заявляла о своем участии в этом проекте. Прошло уже пять лет, а газопровода до сих пор нет. Вы можете подумать, что стороны усвоят этот урок. Пак Кын Хе выступает за «политику доверия». Но если она хочет пользоваться отрезком северокорейской железной дороги, разве ей не стоит сначала наладить отношения доверия с Ким Чен Ыном?
Самым ощутимым результатом визита Путина в Южную Корею стала отмена визового режима. С 1 января граждане двух государств смогут находиться на их территории до 60 дней без визы. Это, прежде всего, окажет благотворное влияние на торговлю. Вы уже можете столкнуться с довольно колоритными россиянами в Сеуле или в Пусане. В следующем году их будет гораздо больше.
Эйдан Фостер-Картер – почетный старший научный сотрудник отделения социологии и современной Кореи в университете Лидса, Великобритания, а также независимый журналист, консультант и ведущий программ, посвященных Кореям.
