Мероприятие Комиссии историков впервые посетил посол России

Организованная в минувшую предпраздничную пятницу Латвийской комиссией историков конференция «Создание и восстановление Латвийского государства под историческим углом зрения» была примечательной как в смысле участников, так и содержания.

В зале Дома Черноголовых, наряду с дипломатами, нынешними депутатами Сейма, представителями руководства различных государственных институтов,  вузов, можно было увидеть также много «бывших» - прежних председателей Сейма, президентов, премьер-министров латвийского государства. Разумеется, наиболее широко было представлено сообщество историков.

Присутствие генерального секретаря ООН Пан Ги Муна обеспечило то, что впервые за 15 лет существования Комиссии историков на ее мероприятие прибыл посол России. На прежние конференции комиссии и презентации книг, которые послы других стран усердно посещали, Россия в лучшем случае делегировала какого-либо функционера низшего ранга. Однако на этот раз в зале сидел Александр Вешняков. Таким образом, этот факт можно трактовать, как небольшую победу латвийской дипломатии. В закулисье говорили, что представительство России было недовольно, узнав о намерении генерального секретаря ООН выступить на конференции историков. Вступительные слова, которые произнес представитель Музея оккупации Валтерс Ноллендорфс, действительно, не совпадали с взглядом Москвы на историю. Он упомянул как немецкую, так и советскую оккупацию и «длительное присутствие чужих военных сил, которые обеспечивали преступления чужих властей против латвийского государства, народа и земли». Ноллендорфс подчеркнул, что из-за длительной оккупации Латвии еще долго придется бороться с ее последствиями, чтобы достичь того, что другие государства уже достигли.

Пан Ги Мун удивил

Генеральный секретарь ООН Пан Ги Мун завоевал симпатии аудитории, начав выступление со сказанных по-латышски слов «я рад посетить вашу красивую страну», и завершив свою речь пожеланием «солнечной жизни Латвии». Пан Ги Мун отметил, что Латвия восстановила независимость ненасильственным путем благодаря культурному наследию народа, которое сохранило латышскую национальную идентичность. Были процитированы слова поэта Мариса Чаклайса: «силой воли против военной силы», а в заключительной части выступления, уже в другом контексте, - слова Райниса: «я часть мира, ответственен за все». Обращаясь к сидевшей в первом ряду председателю Сейма Солвите Аболтине, генеральный секретарь ООН похвалил большое количество женщин в правительстве Латвии – депутатов парламента и министров правительства. В обеспечении роли женщины в обществе и в сфере прав человека Латвия может быть образцом для других государств. Лидер ООН напомнил, что в свое время Латвия получила большую поддержку организации, и теперь пора помочь своим опытом другим странам, что уже происходит. «У вас хорошие выборы, у вас хорошее гражданское общество и независимые СМИ. Будущее у Латвии может быть хорошим. Латвия будет консолидировать свою демократию, развивать экономическую и социальную сферу», - хвалило наше государство высшее должностное лицо ООН. Пан Ги Мун призвал Латвию готовить план  своего президентства в ЕС в 2015 году так, чтобы центральным вопросом было развитие на долгосрочную перспективу: «Латвия – меленькое государство, но у нее глобальное влияние в различных инициативах, и я полагаюсь на вас, что вы окажете помощь, делая мир лучше».

«Некрасивые вещи»

Вторая часть конференции была полностью посвящена рефератам историков. Половина приглашенной публики после ухода генерального секретаря ООН в зал не вернулась, однако за докладами продолжали следить президент государства Андрис Берзиньш, а также многие дипломаты, в том числе посол Польши Ежи Марек Новаковский. С интересом было воспринято выступление профессора Латвийского университета Эрикса Екабсонса. Он подчеркнул, что знания общества о войне за независимость Латвии 1918-1920 годов до сих пор неполные, потому что эта война была намного сложнее, и влияние соседних стран на Бои за свободу Латвии было намного больше, чем принято считать. Отсутствие реальной картины объясняется не только разрывом советского времени, но и особенностями историографии довоенной Латвии: в то время о многом умалчивали ради дипломатии и политкорректности. Казалось ересью признать, что во время войны за независимость самая большая битва была выиграна не у Цесиса, не против бермонтовцев под Ригой, а в сентябре 1919 года под Даугавпилсом против большевиков. Битву, в которой было 500 погибших, выиграли литовцы и поляки. К тому же, ядро Красной армии составляли латышские и эстонские стрелки. «Правильные» поляки и литовцы, не сотрудничая друг с другом (вскоре она начали воевать между собой), воевали против «неправильных» эстонцев и латышей. Форт на подступах к Даугавпилсской крепости был занят благодаря танкам с французскими экипажами», - напомнил Екабсонс забытые страницы истории. В книгах по истории довоенной Латвии о таких вещах не писали, потому что поляки и литовцы воевали под Даугавпилсом не за независимость Латвии, а за «нашу землю». Умалчивалось также о пограничных спорах с эстонцами и литовцами из-за того, что в бою под Цесис ведущей силой были эстонцы, при помощи которых правительство Улманиса фактически могло вернуться в Ригу. «Я сейчас говорю о некрасивых вещах, но считаю, что мы должны об этом говорить. Мы не можем говорить только о красивых моментах, потому что в противном случае наши недоброжелатели поднимут все на свет и спросят, почему мы об этом не говорим», - отметил Екабсонс. Такую позицию позже в дебатах полностью поддержала Илга Крейтусе, подчеркнув, что  это должно быть основным тезисом современных исторических исследований.

«Тактический коллаборационизм»

Профессор Айварс Странга в докладе «Латвийские август 1939 года – август 1940 года: от абсолютного нейтралитета до советской республики» напомнил, что в межвоенное время главной внешнеполитической целью Латвии было сохранение своей государственной независимости. Не вина Латвии, что все закончилось крахом: «Трудно представить, что Латвия могла бы сделать, чтобы не допустить спланированную и реализованную СССР агрессию и уничтожение латвийского государства (…) Действия Улманиса были не коллаборационизмом, а тактическим коллаборационизмом в навязанных обстоятельствах с целью не допустить намного худшего». Латвия в 1939-40 годах приняла все требования СССР. Как подчеркнул профессор, никакая лесть и угодничество латвийских дипломатов перед Сталиным и Молотовым не могли изменить их намерения: «Это вызывало только их усмешку». Нет сомнений в том, что Улманис договор 1939 года о базах считал навязанным и хотел от него освободиться, но в июне 1940 года «Улманис и правительство сами себя усыпили мыслью о хороших отношениях с СССР, поэтому ультиматум от 16 июня был, как гром среди ясного неба». По мнению историка, какими бы ни были действия Улманиса в тот момент, оккупацию они бы не отвели, а единственно повлияли бы на ее ход, но не решающим образом. Сопротивление могло продолжаться в лучшем случае два дня, и оно привело бы к кровавым последствиям. «С точки зрения сохранения живой силы нации решение Улманиса можно оправдать, но не то, что СССР не был заявлен даже дипломатический протест против оккупации, и послы Латвии за границей не были уполномочены незамедлительно проинформировать правительства других государств. Нет оправдания также согласию Улманиса на создание «народного правительства» и одобрению его решений», - считает Странга. В ответ на просьбу экс-премьера Эйнарса Репше сравнить ситуацию того времени в Латвии с решением Финляндии сопротивляться Странга напомнил об укреплениях финнов и о сплоченности их нации, а также отметил тот факт, что в Финляндии была парламентская демократия, которая не поддавалась давлению. Посол Латвии в Литве Мартиньш Вирсис, присоединившись к дискуссии, добавил, что, как исследовали финские историки, маршал Маннергейм в конце ноября 1939 года был готов принять ультиматум СССР, однако пока его мнение дошло до Хельсинки, парламент ночью уже принял решение о сопротивлении.

Перевод: Лариса Дереча.