Мелодия из фильма «Большой побег» («The Great Escape»), насвистываемая на тюремном дворе, любимый роман Терри Пратчетта (Terry Pratchett) и русская правозащитница, получившая прозвище «миссис Тиггивинкл», помогли активисту Greenpeace Фрэнку Хьюитсону (Frank Hewetson) справиться с трудностями жизни в российской тюрьме.
Вчера г-н Хьюитсон впервые рассказал о своем опыте — то «забавном», то «несмешном и страшном» — пребывания в российской тюрьме, обитатели которой уже давно живут по принципу «не верь, не бойся, не проси». 48-летний г-н Хьюитсон, который уже в течение 20 лет является активистом Greenpeace, рассказал о своей жизни в тюрьме после того, как его и его друзей выпустили под залог. Они были арестованы в международных водах недалеко от российских берегов два месяца назад за проведение акции протеста против нефтепоисковых исследований. Двое активистов из так называемой «арктической тридцатки» до сих пор остаются за решеткой, но их обещают освободить уже завтра.
С активистов были сняты обвинения в пиратстве, однако вместо них им было предъявлено обвинение в хулиганстве, максимальным наказанием за которое могут стать семь лет тюрьмы или пять лет трудовой колонии.
Г-н Хьюитсон, который живет в Лондоне со своей женой Ниной Голд (Nina Gold) и двумя детьми, 16-летним Нилом и 13-летним Джо, говорит, что жизнь в тюрьме холодного северного города Мурманск, где активисты провели большую часть времени, похожа на гибрид комедийного сериала BBC под названием «Hi-de-Hi!», мрачного фантастического цикла Марвина Пика (Mervyn Peake) «Горменгаст» и романов Джона ле Карре (John le Carré).
«Временами было очень весело. Некоторые из фуражек охранников выглядели, как обеденные тарелки на стероидах. Они были огромные», — рассказывает он. У некоторых охранников брюки были слишком короткими, а сапоги — слишком большими и широкими».
Однако другие моменты тюремной жизни не казались ему такими уж комичными. «Прежде в этом здании располагалась психиатрическая больница. Местами оно буквально разваливалось на куски, и это делало его похожим на темницу из какого-нибудь фантастического романа», — говорит он. Один этаж был полностью отведен для заключенных, страдающих туберкулезом, а самого г-на Хьюитсона регулярно обследовали, чтобы проверить на наличие этого заболевания.
По словам г-на Хьюитсона, письмо, которое он отправил редактору The Independent on Sunday и его личному другу Лизе Марквелл (Lisa Markwell), доставило ему массу неприятностей после публикации. «Начальник тюрьмы был очень недоволен тем, что это письмо опубликовали. Он сказал: “Вам не нравится наша еда, вы говорите то, вы говорите это”. Тогда мне пришлось ответить ему: “Послушай, приятель, нельзя верить всему, что публикуют в The Independent”. Только после этого он оставил меня в покое», — признался г-н Хьюэтсон.
По его словам, российские правозащитники не переставали помогать активистам Greenpeace, передавая им посылки с едой и сигаретами — универсальной валютой в тюрьме. Одна из правозащитниц, получившая от арктической тридцатки прозвище «миссис Тиггивинкл», даже сделала выговор охранникам, когда увидела, что лавка, на которую заключенные садились, чтобы поесть, была слишком короткой.
Один ученый из австралийской арктической исследовательской станции, расположенной на острове Маккуори, написал г-ну Хьюэтсону письмо, убеждая его «не вешать нос», что показалось активисту Greenpeace особенно трогательным.
В тюрьме г-ну Хьюитсону часто помогало чувство юмора: он рассказал о том, как не раз испытывал чувство отстраненности, как со стороны наблюдал за различными нелепыми ситуациями, находя их «очень забавными», несмотря на их унизительность.
«Наш прогулочный дворик был похож на свинарник. Там я поскользнулся на льду и сильно ушиб бедро. Внезапно я как будто посмотрел на себя сверху вниз и понял, насколько это неправильно, что мой собственный прогулочный дворик превратился для меня в ловушку. Я очень долго смеялся», — рассказывает он.
Ежедневно он проводил на прогулочной площадке около часа, бегая по кругу и «размахивая руками, как птица, пытающаяся взлететь». В течение этого часа у него появлялась возможность пообщаться с другими членами арктической тридцатки. «То, что мы могли прокричать друг другу через стену “Только не вешайте нос!”, было очень важно для нас».
«Я насвистывал мелодию из фильма «Большой побег», а потом вдруг услышал, как еще один активист из Британии по ту сторону стены вторит мне… Я не могу передать словами, как близок я был к тому, чтобы заплакать. Это был очень трогательный момент». В течение оставшихся 23 часов он находился в камере с двумя русскими парнями, которым было немногим за 20.
«Им обоим предстояло отсидеть в тюрьме от 15 до 20 лет», — рассказал г-н Хьюитсон. Между тем, ему удалось довольно неплохо с ними поладить. Один из них был очень тронут, когда г-н Хьюитсон сделал для него открытку ко дню рождения.
Сокамерники г-на Хьюитсона умели играть в шахматы, кроме того, он сам сделал колоду бумажных карт, чтобы раскладывать пасьянс, несмотря на предупреждения других заключенных о том, что за это он может попасть в «холодильник» — темную и особенно холодную камеру. По его словам, один из активистов Greenpeace провел в этой камере целые сутки.
Г-ну Хьюитсону очень помогли книги: роман Терри Пратчетта «Опочтарение» (Going Postal) оказался особенно «жизнеутверждающим», а роман Кормака МакКарти (Cormac McCarthy) «Кровавый меридиан» (Blood Meridian), напротив, чрезвычайно мрачным. По словам г-на Хьюитсона, он планировал подарить издание «Джуда Незаметного» («Jude the Obscure») Томаса Харди (Thomas Hardy) 1954 года Джуду Лоу (Jude Law) за то, что актер поддерживал его во время его пребывания в российской тюрьме.
Музыка также имела большое значение. По тюремному радио крутили в основном рэп низкого качества, но однажды он услышал песню группы The Who под названием «Behind Blue Eyes». «Тогда я даже расплакался», — признается он.
С перспективой пропустить рождество и дни рождения членов семьи в случае, если активистов не отпустят из тюрьмы под залог, было очень трудно смириться. «Это было самым страшным моментом, я чувствовал себя очень виноватым за то, что не мог быть рядом с ними», — признается он.
«Я очень скучаю по ним. Самые большие мучения причиняло то, что я находился вдали от своей семьи».
По словам г-на Хьюитсона, он не сможет смириться с пятью годами в трудовой колонии. «Вероятнее всего, я это переживу. Но я выйду совершенно иным человеком».
