Интервью с руководителем Фонда сотрудничества «Евразия» Геворком Тер-Габриеляном

- Господин Тер-Габриелян, что мы потеряем в результате  изменения существовавшей до  сих пор западной ориентации  в сторону Севера и выиграем  ли что-нибудь от этого?
- Кто это, мы? У меня никогда никакой ориентации, кроме суверенитета Армении, не было. То обстоятельство, что кто-то делает какие-то заявления или пишет письма, а потом может предпринять еще некоторые шаги, в результате которых разрушит, скажем, несколько крытых рынков, никакого отношения к местоимению «мы» в моем понимании не имеет. Следовательно, изменения ориентации не было, поскольку у кого-то ориентация была, а у кого-то – не было или она была направлена в другую сторону, ведь человек ориентируется с учетом своего кошелька, своего клана, своего шефа. Вообще я никогда не был сторонником ориентационного подхода к обсуждению политики Армении. Армения как суверенное государство обязана в равной степени развивать отношения во всех направлениях.
 
- Сколько бы мы ни говорили о развитии отношений во всех направлениях, Армения уже заявила о вступлении в Таможенный союз, на что представители Евросоюза отметили, что это выбор Армении и что мы можем забыть о Глубоком и всеобъемлющем соглашении о свободной торговле.
- В данном случае мы имеем дело с ситуацией, при которой не будет осуществлена конкретная, большая, находящаяся вне ориентации программа с практически самой мощной в мире экономической  силой. В результате этого пострадает, разумеется, Армения. Чем раньше Армения станет страной с безвизовым режимом с Европой, чем раньше армяне получат полноценное право учиться и работать в Европе, чем быстрее армянские вузы интегрируются в европейскую образовательную систему с ее программами и стандартами, чем быстрее Армения преодолеет трудности при достижении европейских стандартов для своих товаров с тем, чтобы они стали конкурентоспособными в Европе, чем раньше европейцы начнут приезжать жить, работать, заниматься бизнесом в Армении, гулять по Северному проспекту в Ереване, пользоваться Татевской канатной дорогой, чем активнее Армения будет участвовать со своими европейскими партнерами в обсуждениях судеб других стран, тем более мощной, надежной, сильной, безопасной, имеющей потенциал и приносящей пользу станет Армения.
 
- А будет ли осуществлена программа присоединения к Таможенному союзу?
- Может, и не будет. Возможно, цель Путина заключалась в том, чтобы показать, что он может сделать с номенклатурой Армении все, что пожелает. Возможно, его цель в том, чтобы подчинить и русифицировать Армению. Может, это цель номенклатуры Армении. Но давайте представим, что может произойти, если этот процесс будет продолжаться. Разве Россия против коррупции? Нет, наоборот, коррупция там процветает. Разве Россия против единоличной власти? Нет, наоборот, там создана система, при которой все решения в этой огромной стране – сверху до низу – принимаются единолично. Потом эта личность может пострадать, но до тех пор, пока она является масштабным чиновником, решения находятся в ее руках, и пойти против нее невозможно. В России процветает культ ксенофобии. Стоит Путину что-то сказать – и суд меняет решение. Путин сказал, что это не было пиратством, и за одну ночь обвинение в пиратстве против членов «Гринпис» переквалифицировали на хулиганство. Это доходит до абсурда.
 
Что может дать Россия Армении? Культ чиновника. Культ ксенофобии. Культ Путина. Культ полицейского, причем культ несправедливый, устрашающий. Культ коррупции. Культ ГУЛАГа. Культ номенклатурной церкви. Отсутствие суда. Крайняя степень испорченности судей. Продажность огромной части официальных медиа. Провозглашение гражданского общества вместе с Западом главной угрозой. Провозглашение гражданского общества внутренним врагом. Разумеется, общество – враг, враг этой номенклатуры. Но номенклатура не страна. Страна – это гражданское общество. Это именно то, что номенклатура и значительная часть народа с удовольствием и добровольно будут перенимать у России. Они уже спешат это скопировать.
 
Кроме того, Россия принесет и презрение к армянам. Типичное для себя презрение, которое адресовано не столько конкретно армянам или даже другим кавказским или «новоиспеченным» постсоветским нациям, сколько любой нации, потому что в массе своей русский народ никогда не имел повода научиться уважать культуру других народов. Некоторые культуры он почитает, если почитает эти нации. Например, Британию. Но он не уважает культуру другого народа как таковую, независимо от численности и богатства этого народа. Почему? Потому что существует великорусский шовинизм, который культивировался на протяжении многих веков, и никогда не культивировалось то, что противоположно этому шовинизму.
 
- В силу обстоятельств Вы жили и в Советском Союзе, и в Европе. Каковы культурные различия между ними?
- Культурные различия между Европой и постсоветским пространством состоят в следующем. Там, в Европе, образованный человек не отличается от необразованного, потому что необразованных в определенной степени меньше. Есть стандарт образованности, которому соответствует значительная часть массы. Здесь, в Армении, и в России существует водораздел: образованный и необразованный не могут понять друг друга. За двадцать лет мы, наверное, потеряли то лучшее, что дал СССР – более или менее равное образование. В Европе ты не боишься полицейского, потому что он друг гражданина.
 
Толерантность там не пустое слово, человек действительно свободен в своей личной жизни: если он не мешает другим, то может жить так, как хочет. Даже если люди своими акциями мешают номенклатуре, их за это не станут судить, сажать в тюрьму, если они всего лишь проводят невинную акцию против номенклатуры. Там верующие и атеисты не нападают друг на друга. Проявляя терпимость, они живут бок о бок. Там прибывшие из другой культурной среды мигранты в большинстве своем очень быстро адаптируются и становятся образованными, становятся европейцами. Государство там работает на благополучие народа. Во всяком случае, значительная часть номенклатуры не занята постоянно уголовными преступлениями.
 
- Вы представляете Европу такой, какой сами ее видите, какой увидела я и тысячи наших граждан. Но в Армении начала проводиться пропаганда, посредством которой Европа представляется в качестве порочной системы.
- То, что я сказал, это тенденции, есть и исключения. А почему обывателю кажется, что Европа в катастрофическом положении? Давайте представим, что эти заявления – не политический заказ, а откровенное мнение обывателя. В этом случае есть две вещи, о которых следует сказать.
 
Во-первых, информационные потоки должны содержать в основном негатив, поскольку именно это является сенсацией, привлекает внимание. Следовательно, обыватель получает информацию о том, что в Европе происходят плохие вещи, и делает обобщение: там, мол, плохо. Понятно, что только дурак может некритически подходить к получаемой сегодня информации и безоговорочно верить ей. Только неразвитый человек может обобщить отдельно взятый случай и заявить, что все остальное – то же самое. Например, если кто-то из армян или из русских плохо с ним обошелся, то он может заявить, что вся нация такая.
 
Есть еще одно мнение: этот поток отрицательной информации, который сегодня пропагандируется – якобы Европа на грани гибели, начался несколько веков назад в самой Европе. С начала 20-го века это превратилось в уже сформировавшуюся идеологию – дескать, Европа переживает упадок, гибнет. Это просто самокритика, самобдительность: мы постоянно переживаем упадок, чтобы вновь  возродиться. Мы постоянно на краю гибели, преувеличиваем, что якобы вот-вот погибнем, чтобы это вдруг не сработало. Мы не стесняемся выставлять напоказ свои болезни, свои проблемы. Мы не заявляем, что якобы верим в то, что сильный лидер, полиция и наш родной КГБ решат все эти вопросы. Эта прозрачность помогает преодолевать их. Вот что говорит Европа. Пусть наивный житель Армении не верит в падение Европы. Хотя я не думаю, что на самом деле есть такие наивные армянские граждане. Ведь большая часть людей была там, видела все собственными глазами. А те, кто об этом твердит, выполняют политический заказ.
 
- А что в действительности?
- В действительности Европа процветает. А вред от светлой цветущей силы менее вероятен, чем от темной и прогнившей. Не надо быть Кантом, чтобы понять это. Сближайтесь с Европой – и номенклатура будет образованной, ответственной, трудолюбивой, получающей высокую зарплату и в основном некоррумпированной. Безработные будут более или менее обеспечены, а государство – озабочено их трудоустройством. Тюрьмы будут тем местом, где захотят провести зиму бездомные, настолько там комфортно.
 
А проблемы есть везде. Да, если мигранты живут в гетто, они рано или поздно выходят на улицу, как это произошло в Британии или во Франции, чтобы путем применения силы выразить протест против безысходности. Ведь если они будут жить в гетто, то не смогут стать европейцами, но и не смогут оставаться отсталыми. Если государство платит себе очень много и ведет разгульный и развратный образ жизни, то рано или поздно пострадает все общество, как в Испании, Португалии, Италии, Греции. А не лучше ли погибнуть, чем выправлять ситуацию путем проведения жестоких реформ?
 
Здесь, в отличие от Европы, повсеместный грабеж, несправедливость, безысходность. Но в России еще можно разбогатеть, если ты согласен грабить. И поскольку это огромная и могучая страна, то иногда можно даже обогатиться, если грабить, но немного. То есть грабить, но не так бесстыдно, как твое окружение. Сейчас наши умники надеются на то, что, сблизившись с Россией, станут грабить чуть более совестливо и начнут процветать. Но давайте будем откровенны: разве номенклатура, которую мы знаем, наша родная отечественная номенклатура, смогла бы на самом деле реализовать это Большое и Всеобъемлющее соглашение Гудвина? Конечно, нет. Мы сами себя обманывали, Европа тоже сама себя обманывала, когда говорила: ничего, пусть подпишут, проведут реформы, а до этого пусть расхищают по мелочам, пусть несправедливость сохранится. Вот когда подпишут, говорила Европа, то потом уже некуда будет деваться.
 
А разве можно реализовать такую сложную реформу с такой номенклатурой и в таких условиях? Конечно, нет. На самом деле номенклатура обманывала Европу, а Европа – себя и нас, ну а мы – немного себя. Эта номенклатура, даже подписав соглашение, никогда бы не смогла его реализовать. Это не могло произойти и не произошло. Но пройдет некоторое время, номенклатура изменится, и судьба Армении и Европы – быть вместе – неизбежно осуществится. А Россия как хочет. Захочет присоединиться – пусть присоединяется. Не захочет – писатель Владимир Сорокин, в частности, в своей книге «Сахарный Кремль» описывает, какая судьба ждет изолированную Россию.