Atlantico: Программа Erasmus неизменно пользуется популярностью среди молодых студентов. Тем не менее, вот уже почти десять лет идеи единой Европы вызывают не народную любовь, а скорее неприятие. Получается, что программе Erasmus не удалось сформировать у людей — и особенно у молодежи — чувство привязанности к европейскому пространству?
Магали Баллаторе: Программа Erasmus охватывает лишь меньшинство европейских граждан. Она изначально разрабатывалась для студентов, и никогда не затрагивала более 5% всех учащихся вузов. Сегодня Erasmus+ включает в себя различные европейские программы на разных уровнях образовательных систем, а также программы для стажеров, молодых специалистов, преподавателей и т.д. Не стоит забывать, что нормой для Европы по-прежнему является неподвижность, а не мобильность в профессиональной и учебной среде. Кроме того, Erasmus создавался не для того, чтобы «сформировать у людей чувство привязанности к европейскому пространству».
Прежде всего, цель Erasmus заключается в содействии формированию общеевропейского пространства высшего образования, тогда как сейчас новая программа призвана расширить вклад высшего и профессионального образования в инновации. Кроме того, необходимо отметить и операционные задачи: улучшение динамики и качества подвижности студентов и преподавателей во всей Европе, а также расширение сотрудничества европейских вузов. Далее новая программа касается и активизации партнерства предприятий и вузов. Таким образом, нельзя сказать, что программе Erasmus, не удалось сформировать некую европейскую динамику, потому что она изначально не была нацелена на ее достижение.
— Является ли популярность программы Erasmus среди студентов значимым показателем их приверженности определенным европейским идеям? Где кончается простое желание поехать в другую страну, и начинаются настоящие европейские чувства?
— Что это вообще за европейские идеи, о которых вы говорите? Быть может, стремление поехать в другую страну по программе Erasmus это часть стратегии, совершенно понятная цель в условиях все большей стратификации высшего образования в Европе? Наверное, стремление к персонализации тоже играет свою роль в нынешних условиях, когда повсюду превозносятся подвижность и гибкость? Что такое «европейские чувства»?
— Чего, по-вашему, не хватает в образовании юных европейцев для формирования чувства общей принадлежности? Быть может, Erasmus, несмотря на все его успехи, всего лишь песчинка по сравнению с масштабами стоящей задачи?
— Что касается «общей принадлежности», думаю, что было бы интересно написать статью вроде знаменитой «Общественного мнения не существует» Пьера Бурдье (Pierre Bourdieu) 1972 году, чтобы доказать и несуществование этой «принадлежности». Смысл не в том, чтобы автоматически поставить ее под сомнение, а в том, чтобы тщательно проанализировать функции и изменения в политическом вопросе принадлежности и самосознания. Если говорить о принадлежности в единственном числе, это подразумевает несколько выводов. Во-первых, получается, что всем свойственна только одна неизменная принадлежность. А это, согласитесь, весьма спорный момент. Во-вторых, это означало бы существование отдельных и изолированных друг от друга принадлежностей (региональные, национальные и наднациональные чувства, которые никак не пересекаются друг с другом и существуют внутри исторически сформированных границ). Как мне кажется, будет несложно доказать, что многие люди ощущают целый ряд подобных связей и могут жонглировать ими в зависимости от обстоятельств.
В-третьих, это подразумевает существование своего рода консенсуса о том, что у человека должна быть всего одна, четко определенная принадлежность. На самом же деле у человека их несколько, и они постоянно меняются и взаимодействуют друг с другом. Человек может одновременно ощущать себя гражданином Средиземноморья, мира и Европы или наоборот не чувствовать себя европейцем и французом, но в то же время быть частью социума, активно участвовать в общественной жизни и т.д. Если сегодня вы полагаете, что европейцы (больше) не верят в политическую, экономическую и общественную Европу, то объяснение этому нужно искать на стороне (неолиберальной) политики жесткой экономии, общего роста конкуренции, который сопровождается ухудшением условий труда для многих студентов, специалистов и безработных, а также качества госуслуг и в целом качества жизни в Европе.
— Быть может, некоторым государствам удалось лучше других опереться на программы вроде Erasmus для развития у молодежи ощущения приверженности Европе или же всем странам свойственны скорее смешанные чувства?
— Опять-таки, мне непонятно, о какой такой приверженности вы говорите. Должна ли вообще программа Erasmus, которой, повторюсь, пользуется лишь меньшинство европейских студентов, принимать участие в формировании приверженности Европе? А если да, то какой Европе?
Магали Баллаторе, научный сотрудник Лувенского католического университета.
Материалы ИноСМИ содержат оценки исключительно зарубежных СМИ и не отражают позицию редакции ИноСМИ
Программа Erasmus неизменно пользуется популярностью среди молодых студентов. Тем не менее, вот уже почти десять лет идеи единой Европы вызывают не народную любовь, а скорее неприятие. Получается, что программе Erasmus не удалось сформировать у людей — и особенно у молодежи — чувство привязанности к европейскому пространству?
