Российская Госдума в среду приняла во втором чтении законопроект об ужесточении наказаний за нарушения правил регистрации по месту жительства.
В СМИ и разговорах людей в связи с этим вновь звучит слово «прописка». Хотя между современной регистрацией и советской пропиской имеется существенное различие, многие россияне по старой привычке называют данную процедуру именно так.
Термин «прописка» на другие языки не переводится в связи с отсутствием явления.
Впервые тотальная паспортизация населения была осуществлена в наполеоновской Франции, и именно в связи с этим впервые возникло выражение «полицейское государство».
Но власти Первой империи не диктовали людям, где им можно жить, и где нет, а лишь хотели контролировать их местопребывание и передвижения.
Слово «паспорт» происходит от латинского passus (движение) и porta (врата) и в средневековой Европе означало разрешение на проход в окруженный стенами город.
Тогда же появились различные удостоверения личности для путешественников, неважно, внутри страны или за границу. Отправляясь за пределы своей округи, желательно было иметь некое подтверждение благонадежности, чтобы тебя не приняли за бродягу и не обошлись по суровым обычаям того времени.
С XVIII века, находясь за рубежом, требовалось иметь выданный властями своей страны загранпаспорт, чтобы не угодить в тюрьму как «подозрительный иностранец».
Председатель комитета Госдумы по конституционному законодательству и государственному строительству Владимир Плигин заявил, что «такого рода регистрационные процедуры есть во всех странах мира», однако на самом деле в большинстве стран сегодня существуют только загранпаспорта, внутренним удостоверением личности являются водительские права или карточки социального страхования.
Место жительства при составлении списков избирателей и в других необходимых случаях определяется по документам о праве собственности на недвижимость, коммунальным счетам или показаниям соседей.
В царской России
В России внутренние паспорта ввел Петр I указом от 30 октября 1719 года. Необходимость этого была вызвана тем, что помещикам в нечерноземных губерниях выгоднее было отпускать мужиков на заработки в город, чем заставлять отбывать барщину.
Возникал вопрос: как получить с них оброк? Эту задачу и выполняли паспорта, выдаваемые по месту постоянного жительства сроком на год. Затем крестьянин должен был показаться в своей деревне, «заплатить все налоги» и выправить новый документ.
Человека, задержанного в ходе проверки без паспорта или с просроченным паспортом, сажали в острог и отправляли по этапу на родину, где помещик поджидал его с солеными розгами. Некоторые сказывались «Иванами, родства не помнящими» и годами путешествовали по стране за казенный счет, называя вымышленные адреса.
После отмены крепостного права система сохранилась, только платить требовалось уже не оброк, а налоги государству.
Соответствующие документы назывались «паспортами» лишь в просторечии (отсюда распространенное выражение «беспашпортный бродяга»). Официально они именовались сначала «пропускными письмами», затем «адресными билетами», а в пореформенной России «видами на жительство».
Представители высших классов и крестьяне, не покидавшие родных мест, обходились внутри страны без паспортов и регистрации.
До революции большевики называли паспортную систему «надругательством над народом».
«Социал-демократы требуют для народа полной свободы передвижения и промыслов. Это значит, чтобы в России были уничтожены паспорта (в других государствах давно уже нет паспортов), чтобы ни один начальник не смел мешать никакому крестьянину селиться и работать, где ему угодно. Мужик — дитя малое, без начальства и двинуться не смеет! Разве это не крепостная зависимость?» — возмущался Владимир Ленин в 1903 году в статье «К деревенской бедноте».
Новая власть на первых порах действительно упразднила паспортную систему.
Владимир Маяковский в знаменитом стихотворении 1929 года о «серпастом и молоткастом» описывал заграничный паспорт.
«Советское право не знает паспортной системы», — говорилось в Малой Советской Энциклопедии 1930 года.
Слово «прописка» появилось в 1925 году. 28 апреля вышло постановление Совета народных комиссаров РСФСР «О прописке граждан в городских поселениях».
Однако прописка носила характер уведомительной регистрации, можно было предъявить практически любой документ: трудовую книжку, профсоюзный билет, свидетельство о рождении или браке, что исключало жесткий контроль.
Завинчивание гаек
Все изменилось 27 декабря 1932 года, когда было издано Постановление ВЦИК и СНК «Об установлении единой паспортной системы по Союзу ССР и обязательной прописке паспортов».
По мнению исследователей, причиной послужили раскулачивание и Голодомор: власти стремились пресечь миграцию «нежелательных элементов».
22 января 1933 года вышло дополнительное постановление, подписанное Сталиным и Молотовым: «Центральный комитет и Правительство имеют доказательства того, что массовый исход крестьян организован врагами советской власти, контрреволюционерами и польскими агентами… запретить массовое передвижение крестьянства Украины и Северного Кавказа в города».
Голодающие районы оцеплялись войсками. За первый месяц действия постановления ОГПУ отрапортовало о задержании 219460 человек.
Одновременно городским «нежелательным элементам», от бывших дворян и нэпманов до нищих и проституток, отказывали в выдаче паспортов, что по новым правилам автоматически служило основанием для высылки.
Угодить в неприятности рисковал любой человек, попавший в уличную облаву без документов. В Москве так однажды депортировали начальника райотдела милиции.
Всего из больших городов отправили в холодные края свыше 1,8 миллиона «деклассированных элементов и нарушителей паспортного режима». Около шести тысяч «элементов», брошенных без еды на острове Назино посреди Оби, дошли до каннибализма.
Впоследствии таких ужасов не творилось, зато система прописки стала эффективным инструментом прикрепления советских граждан к месту жительства.
Государство было единственным работодателем, без прописки на работу не брали, а для получения прописки требовалось иметь жилье, единственным источником которого являлось, опять же, государство.
Прописке подлежали все, сменившие место жительства хотя бы временно, на срок выше трех суток. Существовало понятие временной прописки при сохранении постоянной по месту жительства. Паспорт во всех случаях должен был быть сдан на прописку в суточный срок и прописан в городах не позднее трех суток со дня прибытия, а в сельской местности не позднее 7 суток. Постоянно прописаться можно было только при наличии штампа о выписке с предыдущего места жительства.
Колхозники при Сталине паспортов не имели, и, таким образом, были лишены права куда-либо выезжать без особого разрешения. Нарушение каралось штрафом в 100 рублей, что превышало среднемесячный доход колхозника, и принудительным выдворением по месту жительства, при повторении — двумя годами лишения свободы.
Принято считать, что «паспорта колхозникам дал Хрущев», однако постановление Совета Министров СССР от 21 октября 1953 года «О паспортах» лишь расширило круг их обладателей, в основном, за счет лиц, проживавших на селе и имевших статус рабочих и служащих. Паспортизация населения была завершена только в 1974 году. Еще в 1970 году около четверти взрослого населения СССР обходились без паспортов.
Страсти по прописке
Для переезда из города в город фактически существовали три возможности: а) вступить в брак; б) обменяться с кем-то квартирами; в) получить от государства приглашение на работу.
Последнее на практике было доступно либо номенклатурщикам и редким уникальным специалистам, либо так называемым «лимитчикам», которых вербовали для физического труда в промышленности, на транспорте и в муниципальном хозяйстве крупных городов, прежде всего, Москвы.
Брак между студентом-москвичом и иногородней сокурсницей рассматривался как мезальянс. Возникло выражение «охотницы за пропиской».
«Лимитчики» обитали в общежитиях, а для получения постоянной прописки требовалось отработать десять лет.
Увольнение автоматически влекло за собой утрату места в общежитии и права жить в Москве. Прописка означала право встать, наконец, в квартирную очередь, а отнюдь не немедленное предоставление жилья.
Правительство ежегодно определяло столичным предприятиям «лимит на привлечение иногородней рабочей силы» — отсюда и термин «лимитчики».
На совещаниях регулярно произносились дежурные фразы о том, что «Москва не резиновая», однако экономическая необходимость брала свое. В 1960-х, 1970-х и 1980-х годах население Москвы каждое десятилетие возрастало за счет лимитчиков на миллион человек.
Что касается квартирного обмена, въезд в престижные города дополнительно ограничивался.
Провинциалу и так непросто было найти москвича, согласного с ним поменяться, но, кроме этого, для разрешения на обмен требовалось письмо от ведомства за подписью лица рангом не ниже замминистра о том, что имярек — ценный специалист.
В Киеве такой нормы не было, зато въезжающие из других городов должны были получить при обмене не меньше 13 квадратных метров на члена семьи при норме для постановки на квартирную очередь в пять метров — чтобы, если семья в будущем увеличится, не становились в очередь. Это тоже делало переезд проблематичным.
Сторонники советского образа жизни указывают, что государство, ограничивая свободу выбора места жительства, одновременно брало на себя обязательство обеспечивать людей бесплатным жильем — за все, мол, надо платить.
Это правда, как и то, что провозглашенное в конституции право на жилище удовлетворялось по возможности, и лозунг: «Каждой семье - отдельную благоустроенную квартиру» так и остался пожеланием.
В правовом вакууме
Рыночная экономика, вроде бы, сняла эту проблему. Имеешь полученные законным путем средства, чтобы купить или снять квартиру — живи, где хочешь.
1 октября 1993 года прописка в России была официально отменена. Ее заменила регистрация по месту жительства. Главным отличием стал ее уведомительный, а не разрешительный характер, и то, что «штамп в паспорте» перестали требовать при приеме на работу.
Правозащитники предлагали пойти до конца и окончательно избавиться от «рудимента крепостного права». Власти указывали, что регистрация необходима для получения бесплатной медицинской помощи и других социальных благ, а также для составления списков избирателей. Оппоненты возражали на это, что в других странах как-то обходятся.
В январе 2013 года Владимир Путин внес в Госдуму законопроект, предусматривающий наказывать за фиктивную регистрацию лишением свободы на срок до трех лет, принудительными работами на тот же срок или штрафом от 100 до 500 тысяч рублей, а за проживание без регистрации — штрафом от двух до пяти тысяч рублей.
Идея, судя по всему, возникла не вчера.
«У нас в прежние времена была 196-я статья, если мне память не изменяет, за нарушение паспортного режима. Теперь у нас прописка отменена. Есть решение Конституционного Суда. Но в рамках этих решений повысить ответственность за нарушение административного режима возможно, вплоть до уголовной», - заявил тогда премьер-министр Путин на заседании Госсовета 27 декабря 2010 года.
Законопроект очевидно направлен против нелегальных имиигрантов и так называемых «резиновых квартир», но его разработчики не стали делать разницы между иностранцами и согражданами, что породило у последних вопросы. Эксперты и СМИ уже окрестили документ «резиновым законом».
Владимир Плигин дал понять, что взысканиям не будут подвергаться люди, зарегистрированные в городских квартирах, но проводящие значительную часть года на дачах, поскольку грань между «проживанием» и «использованием» юридически размыта.
Тем не менее, проблемы могут возникнуть. Огромное количество законопослушных российских граждан проживают не там, где зарегистрированы, и никому до сих пор это не мешало.
Будут ли теперь штрафовать, скажем, молодых людей, предпочитающих не жить с родителями, а снимать квартиру, или супругов, каждый из которых до вступления в брак имел свое жилье, и как быть в последнем случае с так называемыми «гражданскими» парами?
По мнению наблюдателей, закон в его нынешнем виде несет в себе коррупционную опасность.
Между тем, по некоторым сообщениям, коммунальные работники кое-где, не дожидаясь вступления закона в силу, начали обходить квартиры под видом проверки электрических и водяных счетчиков, но интересуясь, как бы заодно, и регистрацией жильцов.
Юристы и правозащитники напоминают, что по закону гражданин имеет право никого не пускать в свое жилище без судебного ордера, а требовать документы вправе только полицейские и сотрудники спецслужб с удостоверениями.
Участники московского «Социального марша» 2 марта несли, среди прочих, огромный, во всю ширину улицы плакат: «Прописке — нет!» Видимо, по мнению, как минимум, части общества, проблема остается актуальной
