Регистрация пройдена успешно!
Пожалуйста, перейдите по ссылке из письма, отправленного на

Франция и насаждение мультикультурализма сверху

Материалы ИноСМИ содержат оценки исключительно зарубежных СМИ и не отражают позицию редакции ИноСМИ
Читать inosmi.ru в
Как отмечается в докладах, нам нужно развивать межкультурные отношения путем диалога различных французских культур и повышенного внимания к существующим на территории Франции языкам, так как французский является всего лишь доминирующим, а не единственным языком. Всем нам придется действовать предельно осторожно, если такие политические преобразования в будущем на самом деле реализуют на практике.

После отчета Тюо пяти разным комиссиям специалистов по различным вопросам было поручено представить доклады по поводу возможностей для переосмысления интеграционной политики. Результаты их работы позволяют, наконец, получить представление о французском варианте мультикультурализма, за который проголосовал ЕС (а, следовательно, и Франция) на заседании Европейского совета 19 ноября 2004 года. Отметим сразу же, что доклад по жилищным условиям абсолютно нечитаем из-за несуразного языка, синтаксиса и орфографии.   

Термин «мультикультурализм» упоминается всего лишь раз на 276 страницах всех пяти отчетов, причем в историческом и анекдотическом смысле. Хотя везде речь идет именно о нем. В этих отчетах утверждается, что понятие интеграции послужило прикрытием для политики ассимиляции, и что Верховный совет по интеграции (ВСИ) стал для этого основой. Но это в корне неверно. Последняя тенденция в нашем государстве, которая вызывает недовольство в Верховном совете, контрастирует с тем, что наблюдалось в прошлом. После своего формирования, когда речь шла об определении интеграции, ВСИ сделал выбор в пользу мультикультуралистской характеристики. В рамках такого подхода интеграция описывается как «особый процесс, который направлен на привлечение к участию в общественной жизни самых разных составляющих общества с одновременным принятием их культурных, социальных и нравственных особенностей и верой в то, что общее целое становится богаче благодаря этому разнообразию». Такое определение, которое поставило разнообразие в число первостепенных ценностей, по сути, предвосхитило принятое впоследствии в ЕС: в нем также подчеркивается, что речь идет о двухстороннем процессе. Я сама работала в статистической группе, а затем и в ВСИ, и прекрасно помню, что республиканская жесткость, которая сегодня воспринимается как синоним нетерпимости, была в ходу далеко не всегда, хотя многие сейчас и утверждают обратное.     

Таким образом, эти доклады стремятся поставить под вопрос не ассимиляцию (этот термин сейчас все реже используется и находит себе применение), а интеграцию. Виной всему, как нам объясняют, стало его употребление по отношению к потомкам иммигрантов и отсутствие каких-либо конкретных программ в отношении общества в целом. «У слоев населения, которые воспринимаются как «выходцы из иммиграции», нет каких-то четких присущих им особенностей, однако к некоторым из них по-прежнему относятся как к иностранцам». То есть, расистские и дискриминационные взгляды общества принимающего государства служат оправданием для глобальной политики, которая нацелена на изменение этих взглядов и, следовательно, менталитета общественного большинства. Здесь интересно будет также отметить распространенное в последнее время использование понятия «большинство» в научных публикациях для обозначения тех, кто, как пишут в Национальном институте статистики и экономических исследований, «не являются иммигрантами или детьми иммигрантов». Его основное преимущество в том, что оно не наделяет обозначаемую группу какими-то особыми качествами и уж точно не указывает, кто появился в стране раньше кого. Если мы называем какую-то группу большинством, мы определяем ее только количеством, а ситуация опирается исключительно на цифры, и, значит, в будущем вполне может измениться.   

Никакое коллективное наследие не может претендовать на то, чтобы назваться большинством. Все жители находятся в равных условиях, потому что тут речь идет о признании «всех проживающих во Франции лиц» во всем их разнообразии, не по вкладу, который они внесли или могут внести в наше общество, а на основании самого факта их нахождения на территории страны. Это предполагает «признание людей с их особенностями (…) при соблюдении минимальных общих общественных рамок» и признания «права людей быть здесь как дома и, как следствие, права людей и организаций бороться против проблем, которые препятствуют нормализации социально-политического статуса и реализации эффективного равенства в правах и отношении». 

Когда ВСИ дал свое определение интеграции, он поставил следующий вопрос: как удержать вместе этот разношерстный конгломерат людей и групп? Поднимают его и авторы этих докладов. В ВСИ отмечали нарастающее сопротивление «доминирующей в нашей стране системе традиционных ценностей». И предлагали свою интеграционную стратегию, в рамках которой сопротивление глобальной французской мировоззренческой системе можно преодолеть путем принятия «минимума общих ценностей», толерантности и уважения к правам человека. То же самое говорится и в недавних докладах. Их авторы призывают государственные власти «отказаться от экстенсивной логики нормализации» и придерживаться исключительно главного триптиха ценностей (права человека, права ребенка, светское общество), который применим практически для всех мировых демократий. 

Раз у «большинства» по определению не может быть наследия, культуры или особого образа жизни, все политические программы должны быть направлены на равенство и борьбу с дискриминацией самого разного рода, в том числе и те ее разновидности, которые фигурируют в наших законах. Это касается, например, запрета на ношение паранджи в школе или запрета для иностранцев занимать государственные должности. Это бедствие так велико и получило столь широкое распространение, что такая политика должна быть «глобальной и системной». Общество стало рассадником расистского мышления и поведения: ему нужны просветительские программы, которые позволят большинству увидеть «разнообразие» в его истинном свете. Как несложно догадаться, школа лучше всего подходит для такой работы по перемене мышления, но и не только для нее. Под прицелом потенциально можем оказаться мы все: «совокупность ассоциативных, культурных, коллективных и гражданских деятелей и организаций, госструктур и выборных властей».  

Кроме того, нужно по-новому взглянуть на историю Франции, чтобы «вписать каждого в общую историю». Почему бы не создать «новый «пантеон» для множественной истории», истории, которую преподают с опорой на «значимые фигуры, представляющие собой в большинстве случаев «великих людей», белых гетеросексуальных мужчин»? По задумке, в стране следует сформировать «национальную рабочую группу из историков, преподавателей, родителей и учеников». Ей должно быть поручено «предложить конкретный вариант плюрализма исторических фигур (…) и представить предложения для издателей учебников, журналов и т.д.». В этом предприятии по идеологическому переобучению отводится большая роль «культурной» деятельности. Для этого нужно способствовать распространению «во всех СМИ «правильной практики», в которой жизненные силы какого-либо региона объединяются с артистами и местными жителями для формирования местных историй, которые бы легли в основу новых коллективных представлений» и разрушили «стереотипы, неверные представления и боязнь других людей, незнакомцев и иностранцев». 

Авторы докладов явно заимствуют идеи у Бхикху Парекха, который кто угодно, но уж точно не умеренный мультикультуралист: он предложил заменить слово «нация» на «сообщество сообществ», пересмотреть историю Великобритании и оставить в прошлом понятием «интеграция». Кроме того, они черпают вдохновение у квебекских специалистов, которые в своем стремлении выделиться на фоне канадского мультикультурализма предложили квебекский интеркультурализм. Как отмечается в докладах, нам нужно развивать межкультурные отношения путем диалога различных французских культур и повышенного внимания к существующим на территории Франции языкам, так как французский является всего лишь доминирующим, а не единственным языком. «Нужно добиться принятия людьми множественности языков и способствовать тому, чтобы все ученики потенциально взяли их на вооружение как средства доступа к когнитивным отношениям, формирующим основу множественности цивилизаций, которые составляют наше богатство, нашу историю и нашу общую культуру».  

Предложение о том, что всем детям нужно взять на вооружение языки, которые они никогда не учили, выглядит, мягко говоря, противоречиво. Пусть это и не говорится открыто, в докладах определенно содержится знаменитый «разумный компромисс», который уже давно практически никому не нужен в Квебеке. Поэтому, если правительство прислушается к ним, у нас возможны глубокие преобразования законодательной системы для принуждения к «нормативным компромиссам». Новые законы, вероятно, будут опираться на те же права, что отмечались в Квебеке: «право на равенство и свободу мысли (слова, вероисповедания…), которые считаются «минимальной общей основой».  

Такие идеологические преобразования, разумеется, должны затронуть и язык, потому что «обозначение может превратиться в клеймо». И, значит, приемлемым должно считаться лишь самоопределение. То есть, людям нужно признавать отличия и обращать на них внимание даже больше чем раньше, но нельзя их называть. Это будет непросто. Авторы докладов надеются, что рекомендованные ими программы для реформирования общества дадут подходящий глоссарий и практику. В одном из отчетов в частности предлагается «пересмотреть все лексические регистры, которые используется всеми общественными и государственными институтами, а также СМИ и политическими партиями». Кроме того, предполагается появление все новых уставов и рекомендаций для СМИ и журналистов и даже введение «санкций», чтобы заставить их отказаться от прежних названий. Открытое обозначение может стать синонимом расового притеснения. Таким образом, всем нам придется действовать предельно осторожно, если такие политические преобразования в будущем на самом деле реализуют на практике.      

Знание само по себе — очень важный вопрос. В том виде, в каком его рассматривают доклады, оно могло бы даже облегчить признание. Для этого потребовался бы «обновленный взгляд» на иммиграцию, который могли бы сформировать «обновленные знания». «Обновленные» в данном контексте следует воспринимать как приведенные в соответствие с современными потребностями. Одним из способов «обновления» знаний могло бы стать, например, утверждение дня памяти «вклада всех мигрантов во французское общество». Или финансирование документальных и художественных фильмов, которые бы «способствовали разнообразию». Рассматривается также создание «философских кружков», от начальной до средней школы, в которых рассматривались бы вопросы пола, религии, самосознания, непохожести и т.д.   

Если премьер-министр примет всерьез заказанные им самим доклады и все же решится на реализацию этой новой политики, ее можно будет назвать «включительной», как следует из озвученных рекомендаций. «Включение — про процесс присоединения чего-то к целому, а также результат этого действия». И все. Таким образом, «включительная» политика должна «обеспечить гражданам доступ к общественным, культурным, экономическим и властным службам и инфраструктуре». Думаю, что в данном случае под словом «гражданин» подразумевается «потенциальный гражданин», то есть иностранец, хотя, как мы все уже поняли, по всей логике между иностранцем и французом не должно быть никаких отличий в плане прав. Помимо законов и постановлений в каждом докладе говорится и об инстанциях, которые бы следовало сформировать премьер-министру (некоторые из них нацелены на региональный уровень и реализацию глобальной «включительной» политики): Совет по общественному объединению, Счетная палата равенства, Национальный институт общественного, экономического и культурного развития широких слоев населения, которому было бы поручено «положить конец наследованию общественного положения».        

Такая политика должна существенно отличаться от управления миграционными потоками (оно в силу стремления к единству общества должно сохранить доброжелательность и уважительное отношение к разнообразию) Министерством внутренних дел, реорганизация которого (постановление от 12 июля 2013 года) уже ликвидировала понятие «интеграция». На смену Генеральному секретариату по иммиграции и интеграции пришло Управление по иностранцам во Франции.  

В заключение хотелось бы отметить, что пять сформированных премьер-министром комиссий, работу которых, по идее, должен был бы направлять плюрализм, вовсе не блещут этим самым плюрализмом и разнообразием в текстах и заключениях. Как писал в 2006 году Кенан Малик, «ирония ситуации в том, что в плюралистическом обществе сохранение этого самого разнообразия требует от нас все больше отказываться от плюрализма суждений». Жан-Марк Эро, по всей видимости, стал настоящим символом этого парадокса.

 

Мишель Трибала (Michèle Tribalat) — демограф, специалист по иммиграции