Латышские историки работают в российских архивах

С 5 по 6 декабря в Москве состоялось третье заседание совместной Латвийско-российской комиссии историков. По словам сопредседателя комиссии с латвийской стороны, профессора Латвийского университета Антонийса Зунды, встреча прошла в академически-деловой атмосфере, несмотря на различия во мнениях и трактовках по отдельным вопросам. Зунда не отрицал, что в будущем эти различия во мнениях все же могут создать проблемы.
 
Главный вопрос, который обсуждался в Москве, - это подготовка сборника документов под предварительным названием «Экономические, политические отношения и культурные связи Латвийской Республики и СССР в межвоенный период 1918 – 1939». С латвийской стороны с докладами об отборе документов выступили историки Валтерс Щербинскис, Янис Силиньш, Юрис Цигановс, с российской стороны - историки Юлия Михайлова и Александр Шубин. Секретарь комиссии с российской стороны Юлия Михайлова сообщила, что процесс выявления и отбора документов для общего сборника уже осуществлен «на 90%».
 
Необходимо напомнить, что отбор документов ведут как латвийские, так и российские историки. Так, документы о деятельности Коминтерна собирает ведущий исследователь Института всеобщей истории Российской академии наук Вадим Рогинский, а документы о политических отношениях двух стран – доктор Шубин. Российские историки из-за языкового барьера работают только в хранилищах документов России.
 
Пока позитивно решается часто поднимаемый вопрос доступа к российским архивным материалам. «Я удовлетворен тем, что никто из наших исследователей, которые уже четыре раза работали в России в рамках деятельности комиссии, не жаловался на то, что в архивах были какие-то проблемы», - подчеркнул Зунда. Историки работали в архивах МИДа России, Государственном архиве Российской Федерации и в Российском архиве социально-политической истории (бывший архив Компартии СССР). Часть заказанных там копий документов уже направлена в Латвию, часть еще только готовится.
 
В 2014 году работа по отбору документов должна завершиться, но сопредседатель комиссии не скрывает, что в дальнейшем процессе могут возникнуть сложности: «Это мое субъективное мнение, но чувствительным будет момент, когда мы начнем дискутировать с российскими историками о том, какие из отобранных документов нужно помещать в сборник, а какие – нет. Сборник должен быть как можно богаче оригинальными документами». Опасения профессора вызывает также то, что российские коллеги в своих рефератах и публикациях, затрагивающих соответствующие документы, не замечают или делают вид, что не замечают вещи и подтексты, которые латышским историкам кажутся яснее ясного. К примеру, уже упомянутая доктор Михайлова, которая является исследователем Центра истории Балтии Института всеобщей истории Российской академии наук, в культурных связях СССР и Латвии в 20-30-е годы не усматривает ничего такого, что характеризовало бы их, как инструмент распространения советского политического и идеологического влияния. «Это не только так, что «приехал театр», «приехала опера». На наш взгляд, документы, которые они нашли, свидетельствуют о присутствии этого политического аспекта. А они считают, что мы преувеличиваем», - пояснил Зунда. Аналогичная ситуация с характеризующими работу Коминтерна материалами: «Если мы в московском архиве находим документ, рассказывающий о том, что посылаемым Коминтерном людям нужно делать в Латвии, – внедряться в айзсарги, профсоюзы, партии, чтобы разрушать их изнутри и дестабилизировать строй, то так и надо писать. А российским коллегам кажется, что это было что-то «от себя», а в политике государства опять же было нечто другое». К таким документам при подготовке сборника надо писать поясняющие комментарии. Тогда может оказаться, что каждая из сторон усматривает в текстах другое. Похожая ситуация может сложиться с предисловием к сборнику – возможно, каждая из сторон напишет свое предисловие.
 
В Москве состоялся также научный коллоквиум, который на этот раз был посвящен теме «Первая мировая война, развал Российской империи и создание независимого Латвийского государства». Дискуссии после прочтения докладов показали, что, по меньшей мере, среди части российских историков есть тенденция воспринимать независимое Латвийское государство 1918 года не как результат выражения воли латышского народа, а как «поддержанный на штыках немцев и Антанты» проект, а Карлиса Улманиса – как «марионетку» этих сил. На это пришлось указать, что без решимости и поддержки латышского народа государство пало бы сразу после ухода «штыков немцев и Антанты».
 
6 декабря, в день, когда  в Москве прошло заседание  Латвийско-российской комиссии историков, в «Российской газете» появилось интервью с сопредседателем комиссии с российской стороны, академиком Александром Чубарьяном, в котором он упрекнул страны Балтии в политизации истории и в очередной раз подчеркнул, что «никакой «оккупации» государств Балтии Советским Союзом не было». Чубарьян в статье заявил,  что он для характеристики процесса 1940 года использует термин «включение, или «поглощение» - от применявшегося британским МИДом «absorbtion». Правда, заявление академика было сделано в связи с сообщением о возобновлении в Латвии работы комиссии по подсчету ущерба от оккупации, а не в связи с предстоящей встречей историков двусторонней комиссии. Антонийс Зунда отметил, что ему это заявление Чубарьяна было неприятно, но на заседании комиссии ничего подобного не прозвучало, и председатель с российской стороны очень позитивно высказался и об ожидаемом сборнике документов, и о работе комиссии.
 
Четвертое заседание Латвийско-российской комиссии историков состоится в будущем году в Риге. На нем пойдет речь об отношениях Латвии и СССР в период Второй мировой войны.
 
Перевод: Лариса Дереча.