Когда я была подростком, мы с девочками из нашей хоккейной команды очень любили историю о том, как в 1980 году мужская олимпийская сборная США по хоккею разгромила советскую сборную. Наши родители постоянно прокручивали в своих машинах фильм «Чудо» («Miracle»), посвящённый американскому триумфу на льду, пока везли нас на игры. Мы цитировали речи легендарного тренера Херба Брукса (Herb Brooks) и выкрикивали знаменитый вопрос Элла Майклса (Al Michaels) перед финальной сиреной: «Вы верите в чудеса?» Нашим ответом всегда было: «Да!»
Сейчас моей стране снова предстоит противостоять России. Однако на сей раз на кону стоят не только золотые и серебряные медали. Вопрос о нарушении в России гражданских прав геев превратил Сочи в испытание не только для физических, но и для моральных сил. Президент Обама, вице-президент Байден и первая леди Мишель Обама сделали, на первый взгляд, смелый жест, объявив, что они не поедут в Сочи и что среди спортсменов в делегации США будет три открытых гея: легенда тенниса Билли Джин Кинг (Billie Jean King), фигурист Брайан Бойтано (Brian Boitano) и хоккеистка Кейтлин Кэхау (Caitlin Cahow) — участница двух Олимпиад, признавшая свою сексуальную ориентацию в ходе интервью, которое она дала мне месяц назад.
Это должно стать ясным сигналом, сообщающим, что американские олимпийцы будут достойно сражаться и продемонстрируют России, как далеко продвинулась наша страна в области свобод. Однако, хотя Россия отстает от США в вопросе о правах геев, оснований занимать позицию морального превосходства у американского спорта нет. В 2012 году общественная организация Campus Pride опубликовала результаты исследования, в котором участвовали более 8 тысяч студентов-спортсменов из 164 команд, входящих в Национальную ассоциацию студенческого спорта. Исследование показало, что спортсмены из числа лесбиянок, геев, бисексуалов, трансгендеров и неопределившихся (ЛГБТН) подергались нападкам — лично и в интернете — в два раза чаще, чем их гетеросексуальные собратья. Каждый четвертый из спортсменов-геев чувствовал давление, принуждающее его молчать о сексуальной ориентации.
На Лондонской олимпиаде 2012 году лишь 23 участника из более чем 12 тысяч в открытую признавали свою принадлежность к ЛГБТН. Трое из них были американцами.
Эта статистика меня не удивляет — она подтверждается моим личным опытом. Мне 22 года, и я вхожу в хоккейную команду Амхерстского колледжа. Я не скрываю своей ориентации со старших классов школы, и это мне никогда не мешало. Выбрав гуманитарный колледж в Новой Англии, я была уверена, что встречу в нем среду, готовую принимать спортсменов-геев. Я ошибалась.
В Амхерсте, женщины говорили мне, что я «слишком женственна, чтобы быть лесбиянкой», а мужчины, что я слишком привлекательная для «розовой». Меня травила одна из участниц нашей команды. Ко мне приставала женщина-тренер. Кроме меня в нашем колледже почти нет открытых геев-спортсменов. В частном порядке мне многие признавались, но на следующий день эти люди меня игнорировали.
С тех пор, как я начала сотрудничать с ЛГБТН, я узнала, что гомофобия и трансфобия в спорте — это общенациональная проблема, а не проблема отдельного университета.
Глаза на реальность мне помогли открыть два эпизода. Первый был два года назад, когда я выступала в Университете Брайанта на Род-Айленде, рассказывая о своем участии в фотопроекте Джеффа Шэна (Jeff Sheng), посвященном спортсменам-студентам, которые не скрывают своей гомосексуальности, бисексуальности и трансгендерности. Перед выступлением я узнала, что фотографии Шэна был украдены из студенческого центра. Студенты, с которыми я общалась, отнеслись ко мне с уважением, но я никогда не забуду вид голых стен— а также тот факт, что университет не отреагировал сразу же на это преступление на почве ненависти и даже не назвал случившееся так.
Второй случился этой осенью, когда я брала интервью у Кэхау для организации GO! Athletes. Когда мы говорили о ее опыте спортсменки-лесбиянки, она рассказала мне, как она снимала видео для You Can Play Project — организации, борющейся за гендерное равенство в спорте. Она обратилась в Канадскую лигу женского хоккея, но оказалось, что привлечь к проекту игроков — независимо от их ориентации — крайне трудно. Женщины, объяснила мне Кэхау, опасались, что их будут воспринимать как лесбиянок.
Однако когда такое видео снимала Национальная хоккейная лига, готовность поучаствовать выразили многие игроки. Другими словами, женщины-спортсменки — часть спортивного мира, от которой можно было бы ожидать наибольшей терпимости к геям в спорте, — не способны противостоять гомофобии. Женщинам рекомендуют «не высовываться», примером чему может служить история первого номера драфта Женской национальной баскетбольной ассоциации 2013 года Бритни Гринер (Brittney Griner). Ее тренер в Техасе, в Бэйлорском университете, по слухам, советовал игрокам не афишировать сексуальную ориентацию, говоря, что это помешает привлекать кадры и плохо скажется на программе.
Я хорошо понимаю этих женщин. Я годами «не высовывалась», пытаясь тем самым доказать, что я не просто очередная лесбиянка-хокеистка. К счастью, для меня эти дни закончились.
Однако спортсмены-геи и те, кого в этом подозревают, по–прежнему сталкиваются в Соединенных Штатах с дискриминацией и враждебностью. Юридически у нас больше свободы, но, тем не менее, американский спортивный мир ненамного просвещеннее, чем наши противники в Сочи.
