Ужасные кадры нового теракта в Волгограде, снятые камерой видеонаблюдения, стали очередной трагедией в кровавом списке убийств и страданий, берущих свое начало на Северном Кавказе. Вряд ли это совпадение, что с приближением Зимней олимпиады в Сочи теракты за пределами Северного Кавказа происходят все чаще: взрыв бомбы в волгоградском пассажирском автобусе в октябре, взрыв автомобиля в Пятигорске, а теперь и это.
1. Сочинская олимпиада имеет значение.
«Кавказский эмират», во главе которого стоит, по его собственному заявлению, восставший из мертвых Доку Умаров, в сущности, является фикцией. Там нет никакого централизованного командования, а оперативное управление осуществляется на уровне местных джамаатов и отдельных ячеек. Тем не менее, как мы уже убедились на примере «Аль-Каиды», общий призыв взять в руки оружие может активизировать местные автономные группировки и направить их к одной цели. В этой связи конкретная и непротиворечивая цель превращается в мощную объединяющую идею, вокруг которой сосредотачиваются отдельные разрозненные силы. Несомненно, Сочинская олимпиада имеет огромное значение, потому что она уже оказалась в центре внимания международной прессы и иностранных правительств и вызвала массу недовольства среди местных жителей.
Таким образом, Зимнюю олимпиаду в Сочи можно сравнить с магнитом, притягивающим к себе те атаки и возмущение, которые в противном случае вполне могли бы так и не покинуть границ Северного Кавказа. Думаю, в этом смысле было бы интересно выяснить, наблюдается ли сейчас рост общего числа терактов. Подозреваю, что общее число терактов осталось прежним, просто изменилось их направление и место. В конце концов, к сожалению, взрывом бомбы на Северном Кавказе сегодня никого не удивишь.
2. Сочи — это сложная цель.
Россия вкладывает огромные деньги и массу усилий в обеспечение безопасности Олимпиады в Сочи, и, хотя абсолютную защиту гарантировать никто не может, такая подготовка делает этот регион чрезвычайно сложной целью для террористов. Между тем, когда ресурсы не бесконечны (а у России они не бесконечны), безопасность необходимо обеспечивать за счет чего-то другого: мы уже наблюдаем, как в Сочи стягиваются ресурсы и офицеры из военных частей по всей России.
В совокупности эти два фактора приводят к перемещению реальной угрозы. Террористы хотели бы сделать своей целью Сочи, но им не хватает мастерства и возможностей проникнуть в зону безопасности Сочи или каких-либо других крупных городов в центральной части России.
Таким образом, хотя мы не можем полностью исключить вероятность терактов в крупных городах европейской части России, мы, тем не менее, наблюдаем за тем, как район удара смещается с севера и запада в другие части Южного федерального округа. В Волгограде и Пятигорске теракты уже произошли. Лично я обратил бы пристальное внимание также на Ростов-на-Дону (столицу этого округа), Краснодар (который является не только экономическим центром округа, но и историческим оплотом казаков), Ставрополь и Астрахань.
3. Смертники — это, с одной стороны, излюбленное оружие экстремистов, с другой — это оружие отчаяния.
Исторически смертники никогда не были составляющей чеченской тактики ведения партизанских войн, однако с приходом на Северный Кавказ идеологии джихада все изменилось.
В некотором смысле смертники являются (пугающе) «идеальным» оружием, способным смешиваться с массой, принимать тактические решения в соответствии с обстановкой, и наводящим ужас на всех нас, заставляя смотреть на мужчину на железнодорожной платформе или на садящуюся в автобус женщину и гадать: «Возможно, она одна из них?» Другими словами, они представляют собой серьезную проблему.
Смертники — это по определению оружие одного выстрела, и, к счастью, число будущих мучеников, готовых выполнить свою страшную миссию, довольно ограничено. Между тем, смертники требуют серьезной физической подготовки и психологической обработки, которая должна сделать из них эмоционально уязвимых жертв — давайте будем честными, многие смертники — это такие же жертвы, как и те люди, которые остаются инвалидами или погибают от взрывов их бомб.
Смертники — это оружие, которое нельзя сначала создать, а затем отложить в сторону до наступления идеального момента. Террористы-смертники — это оружие, которое необходимо использовать в тот момент, когда оно доходит до нужного состояния. То есть они являются капризным и хрупким оружием, которое сложно «создать». Они могут стать чрезвычайно эффективным инструментом уничтожения, но в большинстве случаев — если говорить начистоту — этого не происходит.
4. Действия террористов показывают по телевидению, но кому это помогает?
Оба теракта в Волгограде были сняты на камеру — на камеру видеорегистратора в первом случае и камеру системы наружного видеонаблюдения во втором. Это является своего рода побочным продуктом усиления наблюдения в нашем обществе. С одной стороны, эти видеокадры приводят к тому, что теракты оставляют гораздо более заметный след в сознании людей, потому что их постоянно показывают на телевидении, на сайтах социальных сетей и так далее. С другой стороны, они позволяют властям быстро собирать необходимую информацию и в некоторой степени способствуют десенсибилизации.
5. Каков результат?
Все это приводит нас к последнему пункту: результаты этих терактов до настоящего момента были на удивление ограниченными. Но это не должно нас удивлять, потому что даже гораздо более кровавые теракты в метро и аэропорте Москвы — Москвы, а не какого-то провинциального города — привели к довольно незначительным результатам помимо того, что они заставили полицейских более тщательно проверять «черных» — другими словами, людей, похожих на выходцев с Северного Кавказа — у рамок металлоискателей и стоек паспортного контроля. Можно долго рассуждать о флегматичности русской души, но тогда мы упустим главное.
Русские, как и многие другие нации до них (я говорю как британец, который помнит террористическую кампанию Ирландской республиканской армии), постепенно стали воспринимать терроризм в качестве одной из угроз современной жизни, которая в определенном смысле сродни автомобильным авариям и уличным ограблениям. Разумеется, в данном случае речь идет о совершенно иных масштабах ущерба, однако учитывая то, что терроризм — как и война — это политическая кампания, призванная заставить соперника склониться перед вашей волей, пока террористы не смогут совершить нечто количественно и качественно иное (под это определение вполне подойдут масштабные теракты в Сочи), те страдания, которые они причиняют своими действиями, вряд ли приведут к каким-либо значимым результатам.
Разумеется, если только им не удастся спровоцировать Кремль на какую-либо чрезмерно бурную реакцию (или если какой-нибудь жестокий и циничный политтехнолог в Кремле не решит, что террористическая угроза может положительно сказаться на рейтингах Путина). Дальнейшие притеснения приезжих с Северного Кавказа в европейской части России, рост числа случаев исчезновений и жестокого обращения с задержанными в регионе — все это поможет достичь ту цель, которою террористы в настоящее время самостоятельно достичь не способны: это превратит джихадистское меньшинство в популистскую и популярную националистическую силу большинства.
В большей или меньшей степени это относится ко всем террористическим кампаниям: в конечном счете, террористы добиваются успеха или (гораздо чаще) терпят поражение не потому, что они «побеждают», а потому, что силы, выстроенные против них, теряют желание или возможность им противостоять. В настоящее время ни российское государство, ни его народ пока не страдают от подобного рода недуга.
