Интервью с профессором факультета социальных наук Латвийского университета Юрисом Розенвалдсом

Неравенство, хронические социальные проблемы, массовая эмиграция и даже трагедия в Золитуде свидетельствуют: в Латвии жизненно необходима цивилизованная левая политика, считает политолог, профессор факультета социальных наук Латвийского университета Юрис Розенвалдс.

- Трагедия в Золитуде (21 ноября в районе Риги Золитуде обрушилась крыша торгового центра Maxima,  погибло 54 человека. – прим. переводчика), когда оставление строительной отрасли под самоконтролем привело к трагедии, высветила проблемы в отношениях государства и экономики. Роль государства с конца прошлого века уменьшалась, постоянно отступая перед культом свободного рыка. Не настало ли время, наконец, повернуть этот процесс вспять, приняв, что государство не является препятствием для прогресса, и что разумно регулирующий и контролирующий институт это единственный защитный барьер между индивидом и экономическими силами?
- Трагедия в Золитуде, по-моему, сфокусировала в одной точке две проблемы. Корни первой уходят в начало 90-х годов, когда Латвия от «реального социализма» переходила к капиталистической экономике. Это происходило в то время, когда во всем мире еще царили тенденции неолиберализма, которым при формировании отношений государства и бизнеса поддались наши политики. Из этого вытекает некритичное подчинение рынку, который решит все. К тому же, в отличие от многих других европейских стран, рыночный догматизм в Латвии был очень ярко выраженным, наделен сильным лобби, которое до сих пор было у строительной отрасли. Ее оставление без должного контролирующего механизма со стороны государства, в ведении самих строителей и заказчиков привело к проблеме, которую выявила трагедия в Золитуде.

Вторая проблема – это экономия превыше всего. Мы чрезвычайно горды размером дефицита бюджета в 0,9%. Но в других европейских странах он намного больше. Это потому, что там экономию в значительно большей мере стараются согласовать с необходимостью развиваться. В высшем образовании Латвии, которое в результате кризиса лишилось 40% финансирования, и которому государство от установленного самим же минимума финансирования выделяет только 84%, вызванный экономией крах, возможно, виден не сразу, и люди от этого не погибают. Иначе оказалось со строительством. Почему там используются более дешевые материалы и решения, почему ликвидирована строительная инспекция? Главным образом для того, чтобы  сэкономить. Несоразмерное упование на свободный рынок приводит к несоразмерному влиянию экономических интересов на политику государства.

- Что касается государства как представителя интересов общества, нельзя не заметить, что оно эту свою основную функцию крайне минимизировало. Сейчас Латвия – четвертая по бедности страна в ЕС, в Латвии постоянно один из самых высоких в ЕС показателей отражающего неравенство доходов индекса Джини, и на социальные нужды государство выделяет рекордно низкую часть ВВП. Латвия много лет не может ратифицировать Европейскую социальную хартию. Разве в ситуации неверия в свое государство и недоверия ему государство может позволить себе быть таким несоциальным?
- Безусловно, не может. Неравенство в Латвии вопиющее, хронические социальные проблемы стали причиной массовой эмиграции. Здесь мы снова приходим к вопросу качества государственного управления, которое обеспечивает политическая конкуренция. В Латвии 20 лет у власти были только правые. Поддерживается миф, что естественная политическая позиция латышей правая. Результат этого виден. К примеру, Литва, которая еще в начале 80-х годов по объему ВВП значительно отставала от нас, теперь намного опережает Латвию. Одна из причин, почему это произошло, по-моему, в том, что в Литве была нормальная политическая конкуренция между левыми и правыми, которых, с 90-х годов представляют, соответственно, Бразаускас со своими социал-демократически ориентированными экс-коммунистами и Ландсбергис с «Союзом отечеству». Во-вторых, эта конкуренция, возможно, удержала Литву от такой степени неравенства, которое наблюдается в Латвии.

Я спрашиваю у своих студентов: назовите человека, идеи которого за последние 200 лет повлияли на социально-политическую жизнь Запада больше, чем идеи Карла Маркса? Это произошло потому, что с Марксом все согласны, потому что он своими идеями инициировал организованное движение рабочих – силу, которая вынудила западный капитализм стать цивилизованным. Маркс говорил: если капитализм оставить без присмотра, то для него не будет ничего важнее максимальной прибыли. В свою очередь, общество это такая сила, которая при посредничестве государства надевает на это стремление капитализма своего рода узду.

- В свое время принять человеческое лицо заставило капитализм организованное рабочее движение – слой общества, который в современном постиндустриальном мире Запада стремительно теряет свое прежнее единство. Какая общественная сила может заменить его сейчас?
- Да, конечно, сейчас больше нет того промышленного пролетариата, который был во времена Маркса. Но есть работники, которые зарабатывают на жизнь своими головой и руками. Если речь о Латвии, то вопрос в том, насколько они организованны, солидарны.

- Как видим, идея мультикультаризма и интеграции в Европе в большей степени потерпела неудачу. Ожидает ли интеграцию общества в Латвии то же самое?
- Что означает быть хозяином на своей земле? Это означает жить так, как когда-то латышский крестьянин в своем доме, где была семья, в которой каждый знал, кто хозяин, у кого какие права и обязанности.

По-моему, неоспоримо то, что латыши 20 лет доминируют в политической жизни государства, латышские партии все время были у власти. Но мы причитаем: о Боже, русские только и смотрят на Москву! Я бы сказал: нужно изучить, куда они смотрят, почему они недовольны. После языкового референдума мы били себя в грудь: мы победили, защитили латышский язык! Выделило ли государство какие-то средства, чтобы выяснить более глубокие причины языкового референдума? Говорят: русские не знают латышского языка. Но для молодых людей это уже не проблема. Проблема в другом:: есть ли  у них мотивация использовать латышский язык? Открыты ли они для коммуницирования с латышами? И это вопрос об отношениях с государством. О том, действительно ли они заботят государство.

И скажу откровенно: мне кажется  жалким, еще раз подчеркну - жалким, что Сейм в течение многих лет не способен решить вопрос православного Рождества. Это плевок в лицо. К тому же, в кого плевок? В том числе, и в свою историю. Не будем забывать, что латыши в 19-м веке массово переходили в православие. В 20-м  веке ситуация постепенно менялась, и в православии современной Латвии доминируют восточные славяне. Однако такая ситуация, когда присутствуют попытки мелкой мести - вот, не будет у вас Рождества, мы теперь здесь все решаем - приносит обществу больший вред, чем это может показаться многим на первый взгляд. Одна часть общества абсолютно напрасно отторгнута

В новом обзоре о межнациональных отношениях был задан вопрос о трех возможных сценариях этнополитического развития в Латвии. Один из них – латышская Латвия. Грубо говоря: латышский язык превыше всего, культура нацменьшинств максимально ограничена. Второй вариант: латышский язык - приоритет, но поддерживаются и другие культуры. Третий сценарий – свободная конкуренция языков в Латвии. Большинство и русских, и латышей выбрали второй вариант. Значит, люди настроены сосуществовать. Правда, когда у латышей спрашивают, нужно ли поддерживать другие культуры, то согласны около 60%, а когда спрашивают, должны ли люди других национальностей принимать более активное участие в управлении обществом, 70% латышей отвечают отрицательно.

Латвия сейчас находится перед двумя путями развития. Первый –  тот, что предлагает правящая политическая элита, желая обосновать его формулировкой в преамбуле к Конституции: латышский язык и культура как единственная основа интеграции. Ошибка латышских политиков в том, что они свое понимание, то, что их привязывает к Латвии (язык, национальная культура, общее понимание истории), пытаются распространить на русских. Латвийские русские будут использовать латышский язык, потому что это необходимо в повседневной жизни, но он для них никогда не будет высшей ценностью, для них важнее принадлежность к местности: я рижанин, житель Валмиеры и т.д. Для них важно осознавать, что они русские и останутся русскими, но другими русскими, чем русские в Москве. Это обстоятельство, которое ни латышские политики, ни СМИ не используют. В латышском публичном пространстве о русских доминирует взгляд, как о пятой колонне, что не соответствует действительности в отношении подавляющего большинства русскоязычных Латвии.

(Публикуется с небольшими сокращениями).

Перевод: Лариса Дереча.