За весь 2013 год Европе, самому плюралистическому и демократическому региону мира, так и не удалось выбраться из кризиса. Тем не менее, многие страны с в той или иной степени тоталитарными правительствами продолжают демонстрировать завидные показатели роста, несмотря на в некоторых случаях шаткие основы экономики.

Atlantico: Может ли авторитарный режим стать оружием против кризиса? Какими эффективными средствами пользуются такие правительства?

Кристиан Гамботти: В октябре 2013 года МВФ пересмотрел в сторону понижения прогноз роста мировой экономики на 2014 год. В Китае этот показатель составит 7,3% против более 10% в последние годы, а в Индии — 3,8% против привычных в прошлом 6%. В целом, замедление экономического роста коснется в первую очередь развивающихся стран. В Европе экономический рост в 2014 году составит порядка 1%. Другими словами, общая картина будет выглядеть следующим образом: в развивающихся странах показатели пойдут вниз, но все равно останутся на относительно высокой отметке, тогда как в промышленно развитых государствах (США, Европа) рост будет слабым, но все равно останется в центре экономической и валютной игры. По большей части сейчас преобладает пессимизм. Поэтому вряд ли стоит проводить черту между экономическим ростом страны и природой ее политического режима. Точно так же ошибочно полагать, что экономические основы развитых демократических стран прочны, а опоры тоталитарных государств неизменно шатаются.

На самом деле все намного сложнее. С уверенностью можно утверждать лишь то, что текущие перемены в мире играют на руку новым географическим зонам: Китаю, Индии, а также Африке (это весьма перспективный континент, где экономический рост в зависимости от стран колеблется от 4% до 8%). Как бы то ни было, авторитарный режим ни в коем случае нельзя рассматривать как эффективное оружие против кризиса, о чем свидетельствуют такие примеры как Куба и Северная Корея. Китай — это особый случай. В авторитарной стране государственный капитализм отличается большей эффективностью, что представляет собой мощное оружие против кризиса. Европа сейчас — это нечто вроде НПО (неопознанный политический объект), который не приемлет государственного капитализма. Мир сейчас переживает эпоху перемен, в которой Европе очень трудно нащупать путь экономического роста, потому что она — политический ноль. Однако у нас во Франции люди ждут возвращения экономического роста как дети Рождество.

— В США и Японии экономический рост постепенно начинает набирать обороты. Что это, признак «возвращения в седло» демократических стран, или же последствие ужесточения экономического контроля в этих двух государствах?

— Складывается впечатление, что США и Япония, как Англия и Германия, вновь начинают идти по пути экономического роста. Но связано это не с демократической природой этих государств, а с принятыми их руководством решениями. США определяют направления мировой валютной политики. Когда Америка придерживается мягкой валютной политики, развивающиеся страны напрямую извлекают из этого выгоду в виде притока капиталов. Когда же Федеральная резервная система ужесточает свой курс, мировые показатели роста идут на спад. У США есть достаточно большой внутренний рынок, чтобы смягчить любой экономический кризис. А энергетическая независимость, которую они недавно обрели благодаря сланцевой нефти и газу, только закрепляет их господство в мировой экономике. Кроме того, они вполне могут запустить печатный станок, что Европа себе категорически запрещает. В целом, хотя у США и Японии есть промышленная мощь, которая до сих пор позволяет им удержаться на плаву, это вовсе не является признаком возвращения в первые ряды демократических стран.

— В Китае начались реформы, которые должны расширить политический плюрализм. Говорит ли это о том, что, несмотря на все экономические достижения, авторитарная власть неприемлема для бурно развивающегося государства?

— Китай — это особый случай, потому что ему удалось примирить, казалось бы совершенно несовместимые вещи: коммунистическую структуру власти самый что ни на есть дикий либерализм в экономике. После событий на площади Тяньаньмэнь в 1989 году у Китая был выбор: демократия или экономика. Принятое на голосовании военное положение закрепило коммунистическую диктатуру, однако экономика стала свободной, что позволило 400 миллионам китайцев выйти из бедности. Политические реформы в Китае направлены на расширение рыночной экономики, а не демократии. Может ли коммунистический Китай рухнуть подобно бывшему Советскому Союзу? Нет никаких сомнений в том, что экономический и социальный прогресс требует большей демократии. Тем не менее, сегодня китайский народ жаждет потребления. И пока что его экономический патриотизм позволяет подавить демократические порывы.

— Сейчас авторитарные государства демонстрируют относительно хорошие результаты в экономике, тогда как демократические страны переживают кризис. Не говорит ли такая ситуация о неэффективности инструментов мирового руководства, то есть ООН, Европейского Союза и т.д.?

— Экономические успехи авторитарных государств объясняются по большей части смещением центра тяжести в сторону развивающихся стран. Старые инструменты мирового руководства (ООН, МВФ...) были созданы западными странами для самих себя. Развивающиеся государства сейчас совершенно обоснованно оспаривают господство Запада в политическом, экономическом и культурном плане. Число соглашений между ними растет день ото дня. Вообще, сама идея мирового руководства до сих пор остается утопией. Сейчас в мире идет экономическая война между государствами и географическими зонами с противоречивыми интересами. Тем не менее, старого мира, о котором мы по сей день без конца говорим, больше не существует. Англичане и немцы это осознали. Франция же плетется в хвосте этого формирующегося на наших глазах нового мира, потому что наша страна по-прежнему верит в появление судьбоносного лидера и обещания волшебных решений.

Критиан Гамботти, член экспертной группы Институт Шуазеля, которая вплотную занимается вопросами руководства в мировой экономике.