В 1914 году многие думали, что война неизбежна. Сегодня возникла похожая ситуация в отношении европейской валютной политики. Но тот, кто рассматривает имеющийся путь развития как единственно возможный, подвергает европейский проект угрозе.
Если бы не было бед и нужды, объединивших страны во время войны, единение после 1945 года стало бы невозможным. «Никогда не допустим войны!» – вокруг этого лозунга смогли объединиться победители и побежденные. Свою роль сыграли тогда не только ужасы только что окончившейся Второй мировой войны, но и воспоминания о кровавой мельнице в окопах Фландрии и на севере Франции в ходе войны, разразившейся тридцатью годами ранее.
Неслучайно до сих пор волнующие моменты примирения французов и немцев связаны с памятными местами Первой мировой войны. Аденауэр и де Голль в Реймском соборе, тяжело пострадавшем в сентябре 1914 года в результате атаки немецкой артиллерии; Коль и Миттеран (François Mitterrand) возле склепа Дуамон в Вердене, в котором захоронены останки более 130 тысяч неопознанных французских и немецких солдат.
Но сегодня мотивирующая сила объединения ослабевает. Под огромным давлением 100-летней годовщины июльского кризиса и настоящей ситуации в Европе становится все заметнее, что политические элиты в разных странах Европы могут вынести из войны взаимно исключающие уроки.
Британцы вспоминают «мужество и храбрость»
Во Франции и Великобритании правители стараются использовать память тех событий для укрепления национального единства. Президент Франции, социалист Олланд (Francois Hollande), хочет вселить в своих соотечественников мужество, говоря о том, что Великая война научила французов тому, на что на самом деле нация способна во времена тяжелого кризиса.
В Лондоне консервативный министр образования подчеркивает, что его страна с 1914 по 1918 годы прошла «справедливую войну», которая показала, насколько роль Великобритании в мире характеризуется мужеством и храбростью. Подъем в наднациональном плане в этом контексте трудно себе представить.
В Германии, напротив, подчеркиваются отрицательные стороны собственного прошлого. Упор делается на радикальный разрыв с прошлым, а не на продолжение национальной истории. Федеральный президент говорит, что он представляет другую нацию, чем та, которая была в 1914 году, и вспоминает об «ужасах, которые были связаны с германским государством».
«Абсолютизация национального» не принесла ни одной стороне успеха в войне, говорит Гаук. С этой точки зрения подавление национального в объединенной Европе кажется привлекательной мыслью.
Недоверие возвращается
Но политики повсеместно замечают, что их отсылки к военным временам уже не имеют должного воздействия. Призывы Голландии к общему национальному объединению сил, как это было в 1914 году во Франции, не находят отклика. Британский министр образования Майкл Гоув (Michael Gove) за его восхваление британского героизма был удостоен лишь насмешек.
А в Германии становится все сложнее оправдать отсылками к мировым войнам европейскую политику, которая только усиливает конфликты - вместо того, чтобы их погасить. Мы столкнулись с парадоксальной ситуацией, когда опыт войн XX века для сегодняшних европейцев кажется каким-то далеким прошлым, в то время как некоторые аспекты политической ситуации до 1914 года напоминают сегодняшние времена.
Это, к счастью, не означает, что Европе снова угрожает война. Во многих отношениях экономика заняла место военных аспектов. Но и в те времена, как и сегодня, националистические настроения нарастали.
В эпоху интенсивного глобального переплетения растет недоверие между европейскими народами. Прежде всего Германия, крупная страна в сердце континента, снова сильнее воспринимается как угроза, в этот раз из-за ее экономической мощи.
Европейские страны думают о своих интересах
Германия вновь оказывается обособленной. Если в XX веке это произошло из-за военных союзов и колониальных соглашений, то сегодня это заметно в Совете европейского центрального банка и на саммитах европейских глав государств и правительств.
Сегодня, как до 1914 года, руководители стран рискуют. Все заняли оборонительную позицию и совместными усилиями хотят предотвратить плохой конец. Но также они преследуют собственные цели, которые взаимно исключают друг друга и используют страх крупной катастрофы, чтобы протолкнуть собственные взгляды.
С 2010 года в Европе все больше ощущаются различные национальные интересы, а не общие ценности. Сила национальных традиций, различного менталитета и культур воздействует сильнее, чем многие полагали.
Получается, что исчезает распространявшаяся немецкими политиками как урок мировых войн надежда на то, что отдельные государства когда-нибудь растворятся в европейской республике. Три других урока Первой мировой войны, напротив, актуальнее, чем когда-либо.
Уроки 1914 года
Первый урок говорит о том, что нужно избегать изоляции. В конце концов, провальная политика, которую проводил рейхсканцлер Бетман-Гольвег (Bethmann Hollweg) во время июльского кризиса, подталкивалась не в последнюю очередь страхом перед тем, что Германия может остаться без партнера по союзу, если она после убийства в Сараево не поддержит Австро-Венгрию в войне против Сербии. С сегодняшней политикой по спасению евро, которая делает ставку на время и только отодвигает проблемы, новый виток изоляции Германии становится все ближе.
Второй урок заключается в том, чтобы никогда не предоставлять неограниченные полномочия – ни в военном плане по отношению к Вене в 1914 году, ни в финансовом – в еврозоне. Кто идет этим путем, тот попадает в опасную зависимость.
И наконец, третий урок – не верить в безальтернативность развития событий. Причины войны столетней давности во многих отношениях были связаны с убеждениями военных и правителей в том, что она неизбежна, что другие варианты невозможны. Тот, кто считает сегодняшнюю европейскую политику безальтернативной, сходным образом ограничивает свои возможности. Подобный односторонний взгляд может положить конец всему проекту европейского объединения.
Материалы ИноСМИ содержат оценки исключительно зарубежных СМИ и не отражают позицию редакции ИноСМИ
Причины войны столетней давности во многих отношениях были связаны с убеждениями военных и правителей в том, что она неизбежна, что другие варианты невозможны. Тот, кто считает сегодняшнюю европейскую политику безальтернативной, сходным образом ограничивает свои возможности. Подобный односторонний взгляд может положить конец всему проекту европейского объединения.
