Книга о поездах смерти, идущих в концентрационные лагеря в Латвии, Эстонии, Белоруссии и на востоке Польше, в понедельник в 19.00 будет представлена в пражской Библиотеке Вацлава Гавела. Название книги – «Забытые эшелоны» (Zapomenuté transporty), авторы - Лукаш Пршибыл и Михал Плзак (Lukáš Přibyl, Michal Plzák), снявшие одноименный документальный фильм. Первая часть книги представляет собой интервью c ее авторами. Из второй части взят следующий отрывок – воспоминания очевидцев тех событий.
Девятого января 1942 года из Терезина в Протекторате Богемии и Моравии, оккупированном нацистами, на восток выдвинулся первый эшелон с тысячей евреев.
Хильда
У меня был только спальный мешок, платье, которое было на мне, и один чемодан. Я была очень подавлена, потому что вдруг поняла, что меня везут куда-то на восток, прочь от всех остальных. И я была одна. Думаю, я совсем пала духом и никак не могла перестать плакать. Я помню, как из глаз текли слезы.
Алице
Это были пассажирские вагоны, и на сиденьях нас было очень много. Несколько дней и ночей некуда было положить голову, кто-то сказал: «Сделайте петлю из шарфа и закрепите его на полке для чемоданов – так можно будет положить подбородок и отдохнуть».
Хана
Уже была зима, шел снег, и одна девушка, Дита Цекендорф (Dita Zeckendorfová), начала петь «Аве Мария». Она пела «Аве Мария», а мы все стояли и плакали. А немецкие эсэсовцы, следившие за нами, тоже стояли и плакали.
Хильда
Вы вдруг осознаете, что больше не являетесь свободным человеком. Когда мы приехали в Ригу, стало еще хуже.
Ирэна
Со страшным криком распахнулись все двери, и «Raus, raus, raus! Все вон!». И все бежали на улицу.
Хана
Они стояли там с винтовками, и мама сказала: «Вот видишь, нас так хорошо охраняют, что с нами ничего не случится».
Ирэна
Как только люди выходили, стариков сразу же отгоняли в сторону. Моя сестра Зденька хотела идти с пожилыми, чтобы помочь им, но тут вмешался эсэсовец и дал ей пару пощечин, мол, она должна идти к нам. Так он на какое-то время спас ей жизнь.
Читайте также: Смерть Сталина предотвратила коммунистический холокост
Хильда
Надзиратели сказали, что кто-то пойдет в гетто пешком, а кто-то поедет на грузовиках. И я помню, что был прекрасный день, голубое небо, все было каким-то удивительным.
Хана
Они сказали: «Оставьте все чемоданы, не надо их таскать». А мама сказала: «Вот увидишь, мы их получим, их для тебя будут хорошо охранять».
Хильда
Ко мне пришел один эсэсовец и сказал: «Оставь это здесь!». Я сказала, что хочу взять свой багаж. Он: «Нет, не возьмешь». И взял нож и все порезал. И сказал: «Оставь здесь». И я пошла к грузовику, а он: «Нет, ты не поедешь в грузовике, ты пойдешь пешком». Я ему говорю: «Почему я не могу ехать?» - «Потому что я тебе говорю, что пойдешь пешком!». К грузовикам шли пожилые люди и люди с маленькими детьми, и они до гетто вообще не доехали.
Алице
Когда мы шли рядами по четыре человека в гетто, прикладами били в основном мужчин, но и женщинам постарше тоже было плохо. Когда мы дошли до гетто, там перед нами уже были какие-то немецкие поезда. Они знали, что придет эшелон из Чехии. Так, там сварили из цикория кофе и у входа в гетто ждали с большими кружками горячего кофе. Кто хотел – получал кружку кофе. Но я не хотела, я до сих пор не люблю все, что не мое. И я отказалась. Я хотела пить, но только не из чужой чашки.
Хана
Гетто было в самой плохой части города. Маленькие деревянные дома, воды там не было.
Хильда
Они сказали: «Просто идите в любой дом». Я зашла в один, было страшно, там валялась одежда, еда еще была на плите, пирог в духовке, и нигде никого.
Алице
Детская кроватка, под ней ночной горшок с замерзшим содержимым, на столе - миска с картошкой, замерзшая…
Хильда
И мы не знали, что это. Мы не знали, что это значит. Из нормальной жизни мы попали во что-то, что было похоже на страшный сон.
Герта
Мама, я, сестра и ее муж, еще там была его сестра с мужем, и к нам еще добавились два пана из Брно. В этой маленькой комнатке нас в итоге оказалось восемь. Комната, конечно, была в ужасном состоянии. Там был шкаф и все вещи, белье и одежда лежали на полу, сначала нам все это надо было убрать. Я видела там и кровь.
Хильда
В одной части были евреи из Чехословакии, из Вены, Германии, а напротив жили оставшиеся евреи из Латвии.
Также по теме: Немецкие солдаты знали о Холокосте больше, чем говорили
Ирэна
Через несколько дней мы установили контакт с теми латвийскими мужчинами, нам под страхом смерти запретили с ними разговаривать.
Хильда
Они к нам бросали камни и заворачивали их в маленькие послания, в которых было написано: «Все здесь будут убиты. Наши жены были убиты, мы одни выжили». Так мы узнали, что там произошло.
Макс
В 1941 году Латвия была оккупирована немецкими войсками, русские сбежали.
Юлиус
Я был на улице Свободы, тогда Гитлерштрассе, и вот вышел один латыш в старой латвийской форме и сказал: «Все думающие о стране и народе латыши! Свободу Латвии! Вы можете поднять латвийский флаг, очистить город от недобросовестных элементов и евреев! Давайте покажем на них пальцем, эти евреи пили нашу кровь, обирали нас!»
Макс
Немцы развязали латышам руки, они могли с нами делать всё, что хотели. Латыши сожгли Большую синагогу, а внутри нее было 500 человек. Меня и моего отца взяли убирать развалины с улицы. Вскоре в Риге сделали гетто, и все еврейское население должно было туда переехать.
Юлиус
Немцы видели, что латыши – очень способные убийцы, что им можно верить, что свою работу они сделают хорошо. И пришел Цукурс или Данскопф, они прогуливались по гетто, а когда видели каких-то стариков, брали оружие и убивали их. Это было страшно.
Макс
Через несколько месяцев вызвали молодых мужчин, кто хотел работать, чтобы на следующий день утром они пошли в новое гетто, построенное на левой стороне улицы. И мы не знали, что происходит. Но последующие две недели, в ноябре 1941, мы видели, как детей, женщин и мужчин, все гетто, уводили, чтобы убить их в лесу.
Юлиус
По улице Лудзас люди шли большим потоком – тысячи и тысячи. Арайс организовал это убийство под руководством немцев. Людей гнали в лес, заставляли раздеваться, и все были убиты.
Макс
Я потерял всех. Мать и сестру, Всех забрали, моих двоюродных братьев и теть…
Юлиус
Моя первая жена, Амалия Драбкинова, и мои тети и двоюродные братья, и много далеких родственников…
Макс
А через неделю пришли поезда из Германии, и эти люди заняли те места, где до этого жили наши семьи.
Хана
Сначала маму и других женщин отправляли мыть дома, где до этого жили те, кого застрелили.
