Американская «смена вех»: США могут посчитать Израиль обузой

Strategic Forecasting Inc. (STRATFOR) — американская частная разведывательно-аналитическая компания. Barron’s Magazine в одной из своих статей назвал компанию «теневым ЦРУ»
(Википедия)

Переговоры с президентом, приятным во всех отношениях

С 7 по 9 ноября в Женеве прошли переговоры по иранской ядерной программе. Вопрос важнейший, именно потому хотелось бы понять происходящее.

Позиция США, принимающих идею частичного сворачивания ядерной программы Ирана, вызвала сильную критику со стороны Израиля. Настолько сильную, что Джон Керри в интервью американским СМИ заявил: «Мы не слепые, и я не думаю, что мы тупые».

Для подтверждения своих слов Керри сказал, что «в наших переговорах занимаются самые серьезные, способные и сведущие люди в нашем правительстве, которые всю жизнь имели дело, как с Ираном, так и с ядерным оружием, созданием ядерных вооружений и вопросами, связанным с его распространением». И далее: «Я думаю, что у нас есть достаточно сильное понимание, действуем ли мы в интересах нашей страны и земного шара, и особенно наших союзников, таких как Израиль, страны Персидского залива, а так же и других стран региона» .

Но вот именно Израиль и страны Персидского залива оценивают ситуацию иначе. Как понять позицию США? Несомнено, что Обама и Керри прекрасно освоили максиму Талейрана «Язык дан дипломату для того, чтобы скрывать свои мысли». Во всяком случае правды от них мы не услышим.

Наиболее ясно объясняет «Смену вех» на Ближнем Востоке статья видного американского политолога Джорджа Фридмана «Американо иранские переговоры: идеология и необходимость», опубликованная аналитической компанией Stratfor 12 ноября. Эта статья дает возможность как-то понять, если не принять, американские действия в регионе Ближнего Востока.

Американо-иранские переговоры: идеология и необходимость

В статье Фридман задается тремя вопросами: почему шанс на урегулирование появился сейчас, как это урегулирование выглядит, и как оно повлияет на регион, если конечно произойдет. Он отмечает, что противоречия между США и Ираном только кажутся неразрешимыми, так как США по-прежнему «Большой Сатана». В качестве обоснования, того, что это утверждение ошибочно, он приводит следующий исторический прецедент:

Прецедент

В 1970 году сложился своеобразный международный конфронтационный треугольник. Одна сторона, назовем ее «А», — противостояние СССР-США. Это понятно — холодная война в самом разгаре. Вторая сторона, назовем ее «B», — противостояние СССР-Китай, где совсем недавно завершился военный инцидент на реке Уссури в районе острова Даманский. А третья сторона, назовем ее «С», — противостояние США-Китай, интересы которых пересеклись во Вьетнаме, где из китайского оружия убивали американских солдат. В это время Мао открыто заявлял, что коммунисты должны приветствовать ядерную войну, а не бояться. Приходилось учитывать так же экстремизм и жестокость «Культурной революции».

Ситуация казалась непреодолимой. Противостояние по любой стороне этого треугольника не имело однозначного результата, и для гарантированной победы каждая сторона была заинтересована в альянсе с еще одной. То есть Китай-США против СССР, или Китай-СССР против США, или СССР и США против Китая.

Тогда США сделали ход. В июле и октябре 1971 года состоялись поездки Г. Киссинджера в КНР, предварившие визит президента Никсона. Ничего экстраординарного от этих визитов не произошло, но СССР пришлось задуматься.

Идея современных американских политиков в том, что сегодняшняя ближневосточная ситуация очень похожа на этот прецедент. Что сказать – идея весьма сомнительная.

Сомнение первое: Карибский кризис. Он был разрешен мирным путем без третьей стороны. Нужно учесть и то, что во время кризиса, в 1962 году, США многократно превосходили СССР по стратегическим и ядерным вооружениям.

Сомнение второе: Противостояние СССР-Китай могло привести к пограничным конфликтам, но вот большая война в этом противостоянии маловероятна. Китай не Чечня и не Грузия, ресурсами для подобной войны не располагали ни Китай, ни СССР.

Эти сомнения можно продолжать, но даже приведенные данные заставляют сомневаться в американской концепции. В противостоянии СССР — Китай никогда не было проблемы, схожей с иранской. Оно, как было, так и осталась конфронтацией, изменения произошли не из-за создания “треугольника”. Вопрос, кто сильнее в противостоянии СССР-Китай не ставился, все было сосредоточено на пограничном конфликте, в котором ни Китай не мог себе ставить «больших целей», ни СССР. Китайцы даже в мечтах не представляли себе войну по гитлеровскому типу. Речь шла об одном острове. Вполне вероятно, что пограничные инциденты нужны были Мао лишь для внутренних целей и, в силу этого, не требовала поиска союзника.

Применимость этого прецедента для осмысления сегодняшних взаимоотношений с Ираном сомнительна.

Ответственная власть

Самым удивительным в рассматриваемой статье являются утверждения, что не нужно так уж прямолинейно воспринимать иранские угрожающие заявления. Фридман, в частности, пишет: «Глядя на Иран, самое главное, следует отметить разницу между риторикой и действиями. Если послушать иранских правительственных чиновников в прошлом, то можно подумать, что они готовили глобальный апокалипсис. По правде говоря, иранская внешняя политика была чрезвычайно умеренной. Не было ни одной крупной войны, в том числе с Ираком в 1980-х годах, начатой Ираном».

Такой комментарий возможен при условии, что тебе ничто не угрожает, например, если ты живешь в Остине, штат Техас, а не на Ближнем Востоке, где в миролюбивость и ответственность Ирана не верится даже профессиональным поборникам мира.

Новые стратегические интересы

Складывается впечатление, что мнение американского аналитика о политических изменениях в Иране выражает позицию Госдепа. Что якобы Иран признал свою политику в Сирии и Ираке провалом, результатом которой явился лишь всплеск активности суннитских боевиков против шиитов, и наконец осознал, что его ядерная программа нанесла стране серьезный ущерб из-за режима санкций.

Очень странное Утверждение. Что происходит в Ираке сказать трудно из-за отсутствия объективной информации, а в Сирии иранцы, как минимум, не проиграли, успешно спасают очень нужный им в региональном плане режим Асада. Санкции же действуют с 1979 года. Неужели для осознания влияния санкций необходимо 34 года?

Но на этом странности не заканчиваются: «иранская ядерная программа это, в первую очередь, разменная монета, предназначенная для обмена на гарантии своей безопасности и признание статуса Ирана, как региональной державы. Ядерная программа должна была демонстрировать угрозу, но не угрожать реально». Доказательством этого считают, что Иран в течение многих лет был, как говорили различные источники, “всего за несколько месяцев” от ядерного оружия, но так и не создал его.

То есть общеизвестное противодействие иранской ядерной программе, от взрывов на заводах, до внезапных «эпидемиях с летальным исходом» среди иранских ядерщиков, как бы ни при чем. Страна, обладающая колоссальными запасами энергоносителей создает ядерную программу как бы для своих мирных энергетических нужд… И вообще, необходимо спокойно реагировать на наращивание не только ядерных, но и программ создания тяжелых ракет, способных поразить любую цель на территории Европы, и верить, что это нужно для мирных спутников… Завод в Фордо, реактор в Араке и прочие прелести — просто ребятам нужно дать гарантии безопасности, а так они не всерьез.

Что нужно для осознания того, что если сложить ядерную программу и создание межконтинентальных ракет-носителей, то это ни что иное, как подготовка к войне?

Не менее странное мнение о победе на выборах президента Хасана Рухани в следствие нового мышления Хаменеи. Как будто на свободных демократических выборах в связи с изменением мышления Рахбара победил новый политик…

Путает американский аналитик западный парламентаризм и восточный. Главой государства является аятолла Хаменеи. В его руках сосредоточена вся власть, и, самое главное, ему подчинены силовики и разведка. В его ведении и внешняя политика. А что Рухани? А ничего — он, в компьютерной терминологии, обеспечивает комфортный интерфейс, что, конечно же, тоже важно.

Д-р Рухани не «человек ниоткуда». В шахские времена он на время покинул Иран и за границей продолжил агитационную работу среди иранских студентов. В Париже присоединился к аятолле Хомейни, и, когда вернулся на родину, вошел в его ближний круг. Как человек, близкий к Хомейни, он не остался в стороне от дел — был членом Совета экспертов с 1999 года(1-см. примечание) , членом Совета целесообразности с 1991(2) , членом Высшего совета национальной безопасности с 1989, главой Центра стратегических исследований, аналитическом и консультативном органе при аятолле Хаменеи, с 1992 года.

На посту председателя Высшего совета национальной безопасности вел переговоры об иранской ядерной программе с европейскими государствами, и, как установлено МАГАТЭ, спокойно и с улыбкой врал. То есть он «кровь от крови и плоть от плоти» иранского режима, а отличает его от Ахмадинежада лишь знание языков и способность говорить то, что от него хотят услышать уставшие от конфронтации западные лидеры.

Да и причастность Рухани к теракту в Буэнос-Айресе, когда при взрыве у Аргентинского еврейского культурного центра в Буэнос-Айресе в июле 1994 года погибло 85 человек, Ираном не опровергнута. Просто считать его голубем мира приятнее. По обвинению в причастности к теракту в международный розыск был объявлен тогдашний министр обороны Ирана Ахмад Вахиди, но теракт был санкционирован Высшим советом национальной безопасности Ирана в августе 1993 года, который возглавлял Рухани.

Но на Ближнем Востоке хорошо видно, что в США произошла так называемая «смена вех». Сейчас возобладало мнение, что в 2000-е США боролись с суннитскими радикалами путем прямого применения силы в Афганистане и Ираке, но тем самым руками американских военных лишь таскали каштаны из огня для других заинтересованных стран, и именно поэтому в новой стратегии в Сирии не поддерживается ни одна из сторон, а предпочтение отдается балансу сил.

С этим трудно согласиться. В свое время, уничтожив режим Саддама Хусейна, США тем самым усилили Иран, убрав их очень опасного противника. Убрали одного негодяя, предполагая, что воздух станет чище, но, как оказалось, просто заменили его другим.

В таком «балансовом» подходе и видится новая стратегия США, как альтернатива прямому военному вмешательству.

В рамках «смены вех» изменились отношения США с Саудовской Аравией. Раньше они строились на нефтяных интересах, которых сегодня, по крайней мере для США, уже нет. А вот политика Саудитов, жестко борющихся с суннитскими радикалами в своей стране и поддерживающих их же в Сирии и Ираке просто больше не соответствует американским интересам.

Резонно, а что соответствует?

Госдеп серьезно обеспокоен суннитским радикализмом, но интересно, что не менее, чем США, такую же озабоченность джихадистами якобы проявляет и Иран. Получается, что для того, чтобы уравновесить суннитские амбиции нужно сближаться с Ираном, а тут какой-то Израиль под ногами путается, мешает в большой игре, за выживание видите ли беспокоится.

В общем, сегодня в США сложилось мнение, что стратегия стимулирования восстаний уже не работает, стратегия широкомасштабного вмешательство тоже оказалась провальной, идея удара по Ирану якобы неприемлема. При таком подходе вполне ожидаемый вывод: поскольку США не могут полагаться на Саудовскую Аравию из-за различия региональных интересов, а на Израиль — из-за того, что он не может решить иранскую проблему в одиночку, то «нужно искать больше вариантов…» и пересматривать взаимоотношения с Ираном.

Все варианты возможны

Фридман пишет: «Если Рузвельт смог объединиться со Сталиным, а Никсон с Мао, то ясно, что все возможно во внешней политике США». То, что во внешней политике США все возможно, это сомнений не вызывает, еще Черчилль говорил: «Вы всегда можете рассчитывать, что американцы найдут правильное решение — после того, как перепробуют все остальные», история об объединении Рузвельта со Сталиным и Никсона с Мао — это просто шедевр словесной эквилибристики.

Ну и как видится послепереговорный мир? Очень просто: «Каждая сторона (США и Иран) будет использовать другую в свою пользу. Иранцы будут использовать США для восстановления своей экономики, и американцы будут использовать Иран для создания баланса сил с суннитскими государствами». То есть Иран будет ориентироваться на США, Саудиты уменьшат амбиции, а можно приступить к «стрижке купонов» - американские компании начнут инвестировать в Иран, где будет большая потребность в финансовых ресурсах для восстановления экономики.

Интересна, но абсолютно неубедительна американская идея: «Баланс сил — это идея, не означающая разрыва с Саудовской Аравией и Израилем. Баланс сил будет действовать, только если США поддерживает тесные отношения со всеми сторонами в регионе. Саудовцам и израильтянам не понравится этот американский баланс, но у них нет выбора. Они могут утешаться тем, что строго проиранская политика для Соединенных Штатов невозможна».

Краткое резюме

«Мы знаем — Один плюс Один будет Два,
Пока не решат, что Три или Пять…»
Редьярд Киплинг. «Костры», перевод В. Блаженнова

Новая стратегия США в изложении Stratfor выглядит так. США уменьшают взаимодействие с Саудитами и с Израилем, и начинают определенную поддержку Ирана, для того, чтобы сбалансировать силовое соотношение в регионе Ближнего Востока. Поскольку ни одна сторона противостояния не будет иметь решающего перевеса, то все станут сильно заинтересованы (читай — зависимы) в США, а США буду «управлять отношениями», следя за тем, чтобы ни одна сторона не усиливалась.

Получаются этакие политические шахматы, где за белых и черных играет один игрок — США. Только вот одна маленькая деталь — на политической доске не шахматные фигуры, а государства, имеющие свои собственные взгляды на ситуацию, свои интересы. Думать за восточных диктаторов или аятолл неблагодарное занятие, у них своя логика, иная, чем у Запада, иные цели и взгляды.

Думать за Израиль можно попытаться, так как страна Западной культуры, но только до тех пор, пока Израиль не начинает считать, что на кону его безопасность. Так что можно просчитаться и здесь и сделать неверный ход.

Достаточно понятно, что убрать одного диктатора, а на его место получить еще худшего — неумное занятие, но идея, что «управлять отношениями будут США», абсолютно утопическая. Это прекрасная мечта Госдепартамента, не более того, да еще и не учитывающего еще одного игрока — Россию.

В Иране остался все тот же одиозный режим, абсолютно не изменившей своей сути. Кто был у власти, те и остались, да и цели остались прежние. Теократический режим Ирана не может изменить своей сути, определяемой ясно сформулированными задачами шиитского ислама, и до своей трансформации в результате внутренних причин не будет партнером Запада. Но Иран страна Востока, хорошо усвоившая «Правила восточного базара« . Более реальным представляется иной сценарий. Уже сегодня в ответ на «балансовые» действия США с собственным понимание «баланса интересов» в ядерную гонку вооружений включились монархии «Залива», благо денег у арабов пока хватает. Чем тогда будут управлять США?

Один из «вождей и учителей» говорил, что «Идея становится материальной силой, когда она овладевает массами». В странах Востока всегда хватало экзальтированных пророков и проводников идей, а сегодня, когда наступило время «твиттера», их возможности усилились многократно. Поэтому, не обращая внимание на «шахматистов», исламские радикальные идеологи вполне в состоянии вбить в головы населения идеи, которые овладеют массами к удивлению американских аналитиков и стратегов из Госдепартамента, и тогда 9/11 может показаться детской игрой.

В Госдепартаменте вообще есть две точки зрения на Ближний Восток: согласно первой, Израиль для США есть обуза, которая мешает установлению более дружелюбных отношений с мусульманскими странами, и что опираться надо на них. Согласно другой точке зрения, опора на страну вроде Египта опасна, потому что эта “трость” сломается и вонзится тебе же в руку. Примеры — Иран после свержения шаха или после свержения Моссадыка, и так далее. А Израиль — надежный оплот.

США были и остаются важнейшим израильским партнером. Будем надеяться, что в Госдепартаменте возобладает вторая точка зрения.

***

Примечания

1  Совет экспертов избирает Высшего руководителя и имеет право сместить его с должности в любое время (хотя такого прецедента еще не было)
 2. Совет целесообразности разрешает спорные вопросы, возникающие между Меджлисом и Советом стражей исламской революции.