Без грамотной политики в отношении России Франция превращается в беспомощного неоконсерватора

После новой вспышки насилия в Киеве глава французского внешнеполитического ведомства Лоран Фабиус заявил о санкциях против режима Виктора Януковича. Такая позиция, по сути, стала равнением на США и Германию. Получается, что Франция лишь плетется в хвосте? 

Atlantico: Вчера министр иностранных дел Лоран Фабиус отправился в Киев, чтобы попытаться остановить вспышку насилия на площади Майдан. Эта инициатива так ничего и не дала, в встречу с президентом Януковичем сначала отменили, а затем снова назначили несколько часов спустя. Есть ли шансы на то, что у французской дипломатии действительно получится сделать что-то в этом вопросе?

Жан-Сильвестр Монгренье: Французская дипломатия не в силах претендовать на какую-то существенную роль вне тесного европейского и западного сотрудничества. Остается лишь пожалеть, что она действовала недостаточно активно и не смогла предвосхитить нынешнюю ситуацию. Постепенно стало понятно, что украинская власть пользуется ЕС и делает ставку на обострение конфликта. Кроме того, становятся все яснее признаки пробуждения украинского населения. В целом восприятие Францией интересов и событий в Центральной и Восточной Европе кажется чересчур пассивным. В прошлом Франция играла заметную роль на этом пространстве, однако после холодной войны она слишком часто предпочитает оставаться в стороне. 

Ролан Юро: Неубедительность французской дипломатии в целом вызывает беспокойство. Но разве это удивительно? Поведение Франции за последние месяцы очень сильно подорвало доверие к ней. В прошлом это доверие объяснялось не только ее особым весом на международной арене, но и готовностью занять независимую от западного блока позицию и поддерживать связи с самыми разными государствами, чтобы в случае необходимости предложить свои услуги и посредничество. Даже Саркози, который вернул Францию в командование НАТО, периодически придерживался такой стратегии.  

При Олланде Франция опять-таки пытается выделиться, но теперь уже путем избыточного атлантистского рвения по правам человека, санкциям против Ирана и т.д. Тем самым она ставит себя в неловкое или даже смешное положение. Так было, когда Обама с великолепным презрением к ней договорился с Путиным по Сирии в сентябре прошлого года. 

Если бы Олланду и Фабиусу тогда удалось задуманное, все могло бы привести к мировой войне. По счастью, в мире есть и куда более разумные люди, чем французские социалисты.

– Франция настояла на санкциях против украинского правительства и одновременно заявила о безусловной поддержке оппозиции, встав тем самым на позиции Берлина и Вашингтона. Упускает ли она возможность выделиться на общем фоне и призвать стороны к переговорам?

Жан-Сильвестр Монгренье: Франция не встала на чьи-то позиции, это было выработанное в срочном порядке общее решение. Переговоры провалились, и в этой связи необходимо было подготовить санкции, как того добивалось американское правительство. Кроме того, необходимо способствовать развитию правового государства и рыночной экономики у восточных границ ЕС и НАТО. «Сложность» ситуации на Украине слишком часто становилась предлогом для бездействия. В целом, западные правительства пустили события в стране на самотек, так как считали это средством наладить отношения с Россией. Сейчас мы в некотором роде ощущаем последствия «перезагрузки».

Что касается всех разговоров об «исключениях», они выглядят как сублимация некой двусмысленности – вчера по отношению к «советской России», а сегодня по отношению к «евразийской России». Если конкретнее, это исключение использовалось для оправдания политического статус-кво, хотя он уже больше не существует и не соответствует реалиям российских геополитических амбиций. Сплошные иллюзии. Или даже ложь. 
 
Ролан Юро: Поддержка так называемых демократических сил (то есть всех тех, кто враждебно настроен к России, демократ он или нет) в Восточной Европе не является уделом одних лишь неоконсерваторов. Этот аспект международной идеологии свойственен также и «левым» западного мира, в частности, американской Демократической партии. Поэтому США играют в основном консервативную роль. Стоять на проамериканских позициях –  значит быть частью разнонаправленной дестабилизационной стратегии. По счастью, Обаме удалось сохранить хотя бы остатки осмотрительности. Это меньшая из заслуг, за которые могут дать Нобелевскую премию мира.
 
В Восточной Европе полным ходом идет реализация разработанной Збигневом Бжезинским стратегии: предотвращение формирования континентального блока, который мог бы изолировать США, сокращение влияния России до ее собственных границ (или даже ее дробление на части), отделение Западной Европы от России. 

Все это вредит интересам самой Западной Европы, потому что Россия является естественным партнером для всех ее государств и, в частности, для Франции, с которой она исторически поддерживала союзнические связи. Кроме того, это означает риск мировой войны, так как Россия до сих пор остается великой военной державой. Сейчас мы не признаем за ней права на определенное влияние на своих ближайших соседей, которым пользуются все державы. Но готова ли она постоянно с этим мириться? В любом случае, Олланд становится ярым служителем безумной стратегии.

Россию демонизируют во имя прав человека. У нас разглагольствуют о состоянии Путина, но молчат о деньгах Миттерана и Триервейлер. К России нет никакой снисходительности, тогда как куда более страшная китайская диктатура почти не навлекает на себя никакой критики (за исключением разве что событий в Тибете).

– Франция уже проводила активную политику во время грузинского кризиса 2008 года и попыталась остановить продвижение России в регионе. Можно ли сравнивать два этих случая?

Жан-Сильвестр Монгренье: Между ними существует немало отличий, однако они оба свидетельствуют о стремлении России восстановить былое влияние на восточных границах ЕС и НАТО и стать противостоящей Западу силой. Москва рассматривает постсоветское пространство как «ближнее зарубежье», то есть зону влияния, которую нужно использовать для формирования будущего Евразийского союза.  
 
В обоих случаях Россия ведет себя как «ревизионистская» держава. В Грузии она оккупирует 20% территории и ставит под сомнение границы 1991 года. Постоянные заявления России о том, что юг и восток Украины говорят на русском языке, действуют в точно таком же направлении: это скрытая, а иногда и открытая угроза пересмотра восточных и южных украинских границ. Геополитический ревизионизм и советообразный «объединизм» укрепляют друг друга и представляют большую опасность.
 
Ролан Юро: Они сравнимы в том плане, что в обоих случаях лживые обещания США и Европы «освободить» эти страны от российского влияния становились причиной протестных движений и создавали предпосылки для гражданской войны.  

Гражданская война в таком опасном регионе может перерасти в мировую войну. Европейский Союз был сформирован как раз из-за того, что люди хотели избежать очередного мирового конфликта. Но, быть может, безответственное поведение Брюсселя все же его породит? 

Саркози, кстати говоря, ничего не остановил, а начал диалог с Москвой по грузинскому кризису. Кроме того, он действовал независимо, хотя, разумеется, и воспользовался позицией председательства Франции в Евросоюзе. Олланд в любом случае на это неспособен. Он в очередной раз оставил все в руках Меркель. Заявления немецкого правительства о правах человека на Украине выглядят гротескно, если вспомнить о том кровопролитии, которое учинили немцы в этой стране.

На совести России тоже немало смертей, но она хотя бы не учит никого жизни. Кроме того, хотя у украинского и грузинского кризисов есть похожие корни, ситуация в этих государствах совершенно иная: меньшинства не играют никакой роли в украинском кризисе (если, конечно, не считать меньшинством русскоязычную половину населения), а Россия не планирует переходить к прямому вмешательству.

– Разве в последнее время Парижу не стоило бы проводить менее агрессивную политику в отношении России, отказаться от чисто карательного подхода?  

Жан-Сильвестр Монгренье: Но в чем же проявляется эта самая агрессивность российской политики Франции? Франция и другие западные державы вовсе не пытаются пересмотреть границы России (чего стоит только стоит их сдержанное и корректное поведение по поводу ситуации в Чечне и на Северном Кавказе): угроза исходит от самой России и ее опасной реваншистской риторики. Не нужно пытаться изменить роли. Стоит ли рассматривать Украину и другие постсоветские государства как российскую собственность?
 
Российскому руководству свойственно грубое и агрессивное пустословие. Все его аргументы не выдерживают хоть сколько-нибудь критического взгляда с опорой на знание истории и четкое понимание стоящих вопросов и соотношения сил. Восприимчивость некоторых к этой риторике просто удивительна. Что дальше? Новый франко-российский союз против Германии и евро? Не стоит забывать о пропаганде прошлых времен, конечном крушении царской России, сепаратном ленинском мире и заигрываниях с Германией, банкротстве французских кредиторов, которые приобрели российские займы. Наконец, Западу не пристало раскаиваться за то, что он победил в холодной войне тоталитарную систему. Распад СССР не был «геополитической катастрофой», и мы не должны нашим бездействием способствовать формированию его суррогата.  
 
Ролан Юро: Разумеется. Однако Франция повернулась спиной к рациональной политике, которая подразумевает защиту ее интересов (они всегда означают умеренность) и невмешательство, особенно если ситуация не достигла критической отметки. Да, во время разгона демонстрации погибли 26 человек, но, давайте признаем, в истории хватает куда худших трагедий, и для истерии пока нет оснований. В результате мы получили политику, которая опирается на совершенно неприемлемые принципы. Во-первых, мы постоянно читаем нотации людям, которые этого терпеть не могут. Далее, дипломатия принципов – это идеология, а идеология всегда становится фактором войны. Если бы Франции было по силам заставить окружающих прислушаться к своей точке зрения, об этом еще можно было бы подумать, но раз она на такое неспособна, все становится просто смешным.  

Ролан Юро (Roland Hureaux) – преподаватель, дипломат, член нескольких кабинетов министров, депутат и член Счетной палаты.  

Жан-Сильвестр Монгренье (Jean-Sylvestre Mongrenier) – доктор наук в сфере геополитики, преподаватель истории и географии, сотрудник Французского института геополитики.