Дэймон Линкер (Damon Linker) задает вопрос, не является ли однополый брак следующим логическим шагом в культурной последовательности, начавшейся с христианского радикального эгалитаризма: «По мнению Токвиля, марш равенства перевернул вверх дном вековые институты и моральные привычки «во всем христианском мире». Это «ниспосланный свыше факт», под которым он подразумевал то, что такой марш никто не может остановить.
Главным источником этой демократической революции, мотором, приведшим ее в неумолимое движение, является фигура Иисуса Христа, который проповедовал равное достоинство для всех людей, а в Нагорной проповеди заявил о том, что последний станет первым, а первый - последним, и что смиренные унаследует весь мир.
Это было одно из самых ниспровергающих учений. А, по словам Токвиля, западная цивилизация вырабатывает собственную логику на протяжении большей части двух тысячелетий, поскольку политические сообщества применяют христианское учение о равенстве все строже и строже».
Интересный аргумент. А что же можно сказать о другой, радикально эгалитарной и монотеистической религии - об исламе?
Принято считать, что ислам - это братство верующих, в котором все считаются равными перед Всевышним. Фараон представлен в Коране как воплощение вопиющего высокомерия, это человек, который, скорее, сделает из себя бога, чем подчинится единственному истинному божеству. Как христианство было привлекательной религией для рабов в Римской империи, так и ислам, достигнув пределов Индии, стал главным способом избавления от кастовой системы для многих индусов, представлявших низшие касты.
В исламе не существует наследственного духовенства. Иерархия исламской юриспруденции, по крайней мере, в ее наиболее распространенном суннитском варианте, в теории является и меритократической, и либертарианской: вы получаете власть как толкователь исламского права путем убеждения других интерпретаторов и склонения их к тому, чтобы они следовали вашим интерпретациям (так же, если смотреть в исторической перспективе, осуществлялось и влияние раввинов). Аргумент Токвиля относительно того, что открытость духовенства для различных классов проложила путь современной демократии, должен быть еще более справедливым в отношении ислама.
Читайте также: Почему Америка признала однополые браки?
Многие исламские общества были монархиями в течение большей части своей истории, и то же самое можно сказать о большинстве христианских обществ. Однако ислам не имеет доктрины, сравнимой с «правом королей как помазанников Бога». На самом деле в течение большей части истории христианства Католическая церковь заявляла о том, что монархия является единственной политической системой, находящейся в гармонии с христианскими принципами, и от проводимого ей курса по этому вопросу она отказалась лишь недавно. То же самое можно сказать об исламе. Да, большинство исламских обществ были рабовладельческими обществами на протяжении большей части своей истории, но и большинство христианских обществ делали выбор в пользу рабства и/или его близкого родственника - крепостного права. Вместе с тем, ислам в историческом плане значительно более последовательно отказывался от религиозных санкций за основанное на расовом подходе рабство или за естественную иерархию среди людей. О христианских обществах то же самое сказать нельзя.
И, наконец, ислам твердо верит в возможность приведения реально существующего социального мира в соответствии с идеальной концепцией о нем, тогда как христианство часто указывает в обратном направлении, объявляя свое царство «не от мира сего» и говоря о необходимости отдать цезарю цезарево. Если брак между геями является «логическим» результатом уравнительного нивелирующего эгалитаризма, то в таком случае, несомненно, именно в исламской религиозной матрице он и должен появиться.
А, может быть, и нет.
Когда я впервые прочитал заголовок статьи Линкера, я подумал, что он собирается привести другой аргумент относительно вовлеченности христианства в движение в поддержку однополых браков и укажет на отрицание в христианстве цикла деторождения и смерти, подчеркивания в нем значения целибата и дружбы, которые ставятся выше ценности брака и продолжения рода, а также обратит внимание на то, что подобные идеи затрудняют использование аргумента против гомосексуальных отношений, который в какой-то степени противоречат порядку вещей, определенных богом. Учение катаров было христианской ересью - и очень популярной. Оно выключало в себя не направленную на продолжение рода сексуальную активность, и эта ассоциация была достаточно сильной для того, чтобы грубый термин «педераст» (bugger) произошел от эпитета, использованного для обозначения катар. Возможно, это и есть истинная интеллектуальная генеалогия брака: не в христианском радикальном эгалитаризме, но в его отказе от производства потомства? Я, конечно же, считаю, что можно написать убедительный комментарий, основываясь на этом аргументе.
Если только… а как насчет буддизма? В нем также существует основанный на целибате класс священников. В нем также есть акцент на уклонение от цикла деторождения и смерти. Если в этом состоит интеллектуальная генеалогия, то почему однополый брак зародился на секуляризованном христианском Западе, а не, скажем, в Таиланде?
Также по теме: Религии против однополых браков
Возможно, проблема с подобного рода аргументами состоит в том, что идеи не имеют последствий, по крайней мере, не в том виде, в котором Линкер хотел бы их видеть. Чем старше я становлюсь, тем менее по-гегельянски и все более по-дарвински я отношусь к тому способу, с помощью которого культура меняется во времени. Другими словами, я все меньше и меньше убежден в том, что разговоры по поводу идеи являются мотором истории, и я все больше и больше убежден в том, что культуры демонстрируют свою способность в определенной мере адаптироваться к тем вызовам - материальным или понятийным, - которые эти культуры вообще не могли предвидеть.
Политическая демократия, изучавшаяся Токвилем, появилась на христианском Западе после открытия и заселения Нового Света; после распрей между протестантской реформацией и католической контрреформацией (было ли первое из названных «истинным» христианством, а второе - «ложным»?); после трансформации как британской, так и французской монархии в более автократические и менее феодальные системы; после возникновения капитализма как экономической системы; после расширения трансатлантической работорговли; а также после войны между Британией и Францией. Какие из перечисленных наиважнейших событий мы в полной мере понимаем? Что из этого является неизбежным ответвлением христианской идеи - в отличие от случайного исторического развития?
Христианство существовало уже два тысячелетия к тому моменту, когда идея однополых браков стала восприниматься как проблема. Более того, христианство формировалось в римском мире, который не отличался особой сдержанностью в области сексуальности или существования однополых удовольствий. Черт возьми, ведь и император Нерон вступил в брак с мужчиной! Но, тем не менее, мы ведем эти споры сейчас, а не во времена Нерона. И почему в таком случае мы должны думать о том, что христианство имеет к этому какое-то отношение?
Когда я читаю аргумент Августина относительно таинства брака, я вижу аргумент, который можно в равной степени применять как к однополым бракам, так и к нормальным. Но это лишь свидетельствует о том, что его идеи - на мой взгляд, они не являются точкой зрения ортодоксального христианина - легче адаптируются к тому вызову, который представляют собой требующие признания однополые пары, чем, скажем, взгляды подобного рода в моей собственной религии (иудаизм). Это не доказывает, что однополые пары выставляют свои требования из-за неизбежного переосмысления христианских принципов, поскольку не существует неизбежного переосмысление принципов - христианских или иных. Просто история так не работает.
