Как и в начале правления бывшего председателя Ху Цзиньтао, вопрос о том, является ли председатель КНР Си Цзиньпин политическим реформатором, стал популярной темой застольных разговоров среди студентов, изучающих Китай. Часто приводимые аргументы в подтверждение тезиса «Си является либералом» в основном вращаются вокруг личности Си и его политики, и при этом обсуждается его семейное происхождение и политический стиль, а также отдельные экономические и институциональные реформы, осуществленные в период его правления.
Прежде всего следует сказать, что Си Цзиньпин расположил к себе китайских либеральных комментаторов своей семейной родословной. Следует иметь в виду, что в личном плане на него повлиял тот факт, что его отец Си Чжунсюнь с самого начала был сторонником политики экономических «реформ и открытости», проводимых Дэн Сяопином. Си старший был губернатором провинции Гуандун, которая стала самой «первой специальной экономической зоной» и передним краем реализации проекта экономического преобразования Дэна. Он не только был сторонником реформ, но и в политическом отношении был настроен довольно либерально, что позволило ему также стать активным сторонником китайского реформатора и лидера 1980-х годов Ху Яобана. На съезде партии, на котором произошло падение Ху, Си старший, как говорят, был единственным высокопоставленным руководителем, выступившим в его защиту, и в результате этого Си вскоре был вынужден, по сути, уйти в отставку. Семейные связи прежних поколений сохранились до сегодняшнего дня, и Си Цзиньпин, как говорят, является близким другом Ху Дэпина, старшего сына Ху Яобана и лидера либерально настроенных «молодых принцев».
Выбор места для своего первого визита внутри страны в качестве генерального секретаря партии также свидетельствовал о его решимости оставаться верным традициям своей семьи. Его посещение провинции Гуандун представляло собой хорошо оркестрованный эпизод политического кинематографа, который должен был напоминать «Южный тур» Дэн Сяопина в 1992 году. Посещение этой провинции Си представляло собой резкий контраст по сравнению с тем, что делал его предшественник Ху Цзиньтао. Когда Ху впервые пришел к власти, он публично показал свою связь с ортодоксальными подходами эпохи Мао Цзэдуна и посетил такое святилище Коммунистической партии Китая как место основания Китайской Народной Армии, а также два города, в которых раньше были расположены штаб-квартиры партии китайских коммунистов (до их окончательной победы в гражданской войне).
Что касается основы политической власти Си, то он, судя по всему, создал новую коалицию с относительно более либеральной фракцией Коммунистического союза молодежи, возглавляемой премьером Госсовета Ли Кэцяном и вице-председателем Китая Ли Юаньчао. В начале 2013 года, в нарушение существующей практики, Си назначил Ли Юаньчао, простого члена Политбюро, заместителем председателя страны, а также сделал его вторым по значимости руководителем «четырех ведущих малых (партийных) групп» по иностранным делам, национальной безопасности, чрезвычайному реагированию и главным решениям. Ли был также повышен в должности и из простого члена Политбюро стал де факто постоянным его членом, и это произошло в тот момент, когда Си позволил ему делать chuxi, то есть и присутствовать, и голосовать на заседаниях постоянного комитета.
Продолжая сотрудничество с либеральным крылом партии, Си повысил Ли Кэцяна до заместителя председателя двух влиятельных организаций, созданных на недавнем третьем пленуме КПК – Комиссии по национальной безопасности и Ведущей малой группы по всестороннему углублению реформ. Эти назначения наделили премьера Госсовета возможностью оказывать влияние на распределение портфелей в таких вопросах как политика в области безопасности, верховенство закона, «партийное строительство», а также партийная дисциплина и инспекция (антикоррупционное направление).
Действую в том же духе, Си в январе 2014 года повысил статус «Рабочей конференции по национальной политике и закону», которая теперь называется «Рабочая конференция по центральной политике и закону». Традиционно работой этой конференции руководил глава сил внутренней безопасности Мэн Цзяньчжу (сейчас это уровень члена политбюро и 25 позиция в общем рейтинге). Но на этот раз Си сам председательствовал на конференции, и сделал он это в окружении двух других заместителей председателя Ведущей малой группы. Подобный состав президиума говорит о том, что портфели в области политики и закона (или weiwen, то есть поддержание стабильности), возможно, будут переданы под наблюдение Ведущей малой группы на основании возложенных на нее полномочий в области «демократических реформ и верховенства закона», а также «социальных институциональных реформ», тогда как раньше было принято считать, что этот портфель будет контролироваться Комиссией по национальной безопасности как вопрос «внутренней безопасности».
Если эта интерпретация верна, то тогда, в итоге, любая попытка переосмыслить министерский портфель, связанный с поддержанием стабильности, должна рассматриваться как шаг в правильном направлении. Это особенно верно в том случае, если речь идет об отходе от поиска решений в области укрепления правоохранительной деятельности (подавление существующего политического инакомыслия) и о движение в направлении поиска решений с помощью институциональных изменений (сокращение причин для социального недовольства). Сам Си подтвердил подобный новый подход в своем основном выступлении на упоминавшейся уже конференции, когда он сказал, что «защита прав людей (weiquan) должна быть фундаментом поддержания стабильности (weiwen)». Конечно, этот процесс также будет находиться под воздействием схемы «два шага вперед, один шаг назад», и многие студенты, изучающие Китай, прекрасно с ним знакомы.
Предложенные инициативы были дополнены серией инициатив по экономической либерализации, представленных на Третьем пленуме КПК в ноябре прошлого года, в которых было обещано постепенное сокращение присутствия видимой руки государства на рынке. Речь идет о более значительном ограничении использования правительством экономических стимулов, либерализации в финансовом секторе, сдерживании пузыря в области недвижимости, а также о смягчении проблемы избыточных производственных мощностей китайской экономики.
Вместе с тем, несмотря на перечисленные и кажущиеся более либеральными признаки, Си Цзиньпин также продемонстрировал свою более авторитарную сторону. Партия-государство сжимает пространство для либеральных активистов и журналистов. Арест умеренного активиста гражданского общества Сюй Чжиюна (основателя «Движения новых граждан»), а также эмиграция профессора экономики Пекинского университета Ся Еляна представляют собой лишь два наиболее известных примера нетерпимого отношения «Нового запретного города» («Чжуннаньхай», то есть места, где расположены высшие органы государственного управления КНР – прим. перевод.) к политическому инакомыслию. Что касается свободы прессы, то Пекин в настоящее время произвел значительное количество арестов людей, которые якобы распространяли слухи в Weibo (китайский клон твиттера). За решеткой оказались также китайские журналисты, вызывавшие раздражение партии-государства. Совсем недавно Пекин расширил сферу своей власти и пригрозил не продлять журналистские визы иностранным корреспондентам, пытаясь таким образом повысить в будущем уровень самоцензуры иностранной прессы.
Более того, Си несколько раз поддержал «тезис 60-летней последовательности». Если коротко, то это означает, что последние 30 лет деятельности Коммунистической партии Китая (с момента начала реформ и открытости) не должны использоваться для отрицания достижений первых 30 лет (радикализма Мао). На самом деле в декабре прошлого года Си солидаризовался с ортодоксальными представителями партии и охарактеризовал Мао как «великого первопроходца китайского марксизма и великого национального героя».
В этой связи уместно вернуться к первоначальному вопросу: должны ли мы считать Си Цзиньпина либеральным реформатором? Может быть, он скрытый либерал? Если рассуждать логически, то можно продолжать придерживаться нарратива «Си – скрытый либерал», отбрасывая при этом обескураживающие признаки, связанные с тем, каким способом Си прикрывает свои политические фланги. Другими словами, Си, возможно, защищает свою либеральную повестку дня, уравновешивая ее с помощью авторитарных средств, и делается это для того, чтобы внутри страны «быть еще большим консерватором, чем обычные консерваторы», а на международной арене «быть еще большим ястребом, чем обычные ястребы». Действительно, на существование подобной возможности намекнул Бао Тун, один из самых главных диссидентов из числа бывших чиновников, который предположил, что Си в основном идет по пути Дэн Сяопина, используя при этом стиль Мао Цзэдуна.
Но каким бы верным ни оказалось подобное предположение, оно в конечном итоге не является удовлетворительным, потому что его практически невозможно фальсифицировать. Можно использовать логику для оправдания практически всех драконовских мер, указывая на то, что они служат благим долгосрочным целям и что они представляют собой консервативные средства для достижения либеральных целей. Более того, не составит труда перевернуть эту логику (хотя, возможно, это уже не будет столь убедительным) и сказать, что Си просто использует либеральную риторику для того, чтобы подсластить свою консервативную повестку дня.
Возможно, полезное решение этой головоломки состоит в нахождении возможной основной исторической аналогии, которой китайские руководители, вероятно, пользуются как своей умственной картой. Ближе к концу 1970-х годов пришел к власти новый китайский лидер с безукоризненной репутацией с точки зрения Коммунистической партии. Существовал широкий консенсус внутри партии относительно того, что она, партия, находится в кризисе, а маоистская система левого толка является неустойчивой. Поддержанный своими относительно либеральными приверженцами этот лидер возглавил целый ряд важных экономических реформ и породил надежду на то, что вскоре за этим последует значительная политическая либерализация. Однако после первоначальной эйфории этот лидер стал проводить лишь незначительные политические изменения, которые в конечном итоге подпадали под категорию постепенных административных реформ (xinzheng gaige) и серьезно не затрагивали политические структуры (zhengzhi gaige). Он сам был доволен тем, что проводит реформы под знаменем превосходства прагматизма над догмами (shishi qiushi), и в конечном итоге он и его старшие товарищи по партии дошли до предельной черты, когда они раскрыли свои так называемые «четыре основополагающих принципа» (sixiang jiben yuanze), в которых говорилось о том, что КПК и ее руководящая роль в китайской политике и ее вдохновленная марксизмом идеология должны сохраняться в неприкосновенности при любых обстоятельствах.
Нет необходимости говорить о том, что этим лидером был Дэн Сяопин. Как и Дэн Сяопин, Си Цзиньпин правит при наличии широкого консенсуса внутри партии по поводу того, что коррупция и неравенство достигли взрывоопасных пропорций. Си, судя по всему, также хочет рассмотреть возможность проведения отдельных реформ для того, чтобы ответить на призывы гражданского общества, однако руководство КПК, кажется, твердо придерживается той точки зрения, что только партия может проводить их в жизнь, а не какие-то другие организованные объединения. (Действительно, как показывает случай с Сюй Чжиюном, партия постепенно осуществляет реформы, предложенные китайским гражданским обществом, и в то же время проводит аресты тех его представителей, которые занимают особо непримиримую позицию по отношению к государству).
К счастью для Си, он получил политическую власть более прямым образом и на более раннем этапе, чем Дэн. Властные полномочия Дэна были ограничены: на раннем этапе он вынужден был бороться за власть с назначенным Мао преемником Хуа Гофэном. Даже после победы в борьбе за власть Дэн все еще был лишен возможности править напрямую, поскольку он никогда не был генеральным секретарем Коммунистической партии Китая, председателем КНР или премьером Госсовета. Тогда как правление Си Цзиньпина, напротив, является, по сути, беспрецедентной институционализацией и централизацией власти и его собственных руках, и значительная ее часть реализуется с помощью недавно созданной Комиссии по национальной безопасности и Ведущей малой группы.
Тем не менее, делать окончательные заключения еще рано. Однако можно надеяться на то, что Си Цзиньпин, опираясь на прошлый опыт и находящуюся в его распоряжении более централизованную политическую власть, сможет использовать редкую и благоприятную ситуацию «однополярного момента» в китайской политике для того, чтобы пойти дальше, не ограничиваясь опытом 1970-х и 1980-х годов.
Вэнь-Ти Сунг является аспирантом Австралийского национального университета; недавно он стажировался в рамках программы по изучению Азии в Вашингтонском центре «Восток – Запад» (East-West Center).
