80 лет назад в Эстонии началась эпоха молчания, продолжавшаяся до утраты независимости

Двенадцатого марта 1934 года в Белом зале дворца на Тоомпеа на чрезвычайном заседании правительства государственный старейшина Константин Пятс объявил военное положение сроком на шесть месяцев. В этот момент рядом с Пятсом стоял, что было непривычно для заседания правительства, Йохан Лайдонер, который этим же решением был объявлен главнокомандующим эстонской армии и ответственным за государственную оборону.

Пребывавшие в неведении министры лишь удивленно переглядывались, но никто не задал ни одного вопроса. Началась эпоха молчания, продолжавшаяся – с некоторыми послаблениями – до 1938 года, до утраты Эстонией независимости.

Тем же вечером и ночью на улицы Таллинна были выведены курсанты Высшей военной школы в Тонди. Начались массовые аресты и чистка госаппарата, продолжавшиеся многие годы. Акция была направлена против Союза участников Освободительной войны, они же вапсы, и их сторонников. Пятс опасался того, что популярность вапсов не позволит ему выиграть предстоящие выборы, и решил при поддержке своей Партии аграриев, социалистов и русской партии совершить переворот.

Три дня спустя Пятс объявил госсобранию, что вынужден пойти на этот шаг, чтобы спасти страну от тех, кто стремится подорвать основы государства и готовит вооруженный захват власти. Эти люди, – утверждал Пятс, – участники Освободительной войны, допустившие в свое движение разную «шваль». Чувствуя ответственность перед страной и идя навстречу пожеланиям народа, Пятс вынужден был принять суровые меры. Вапсы, говорил он, зашли слишком далеко, они взбаламутили народ, и теперь народ нужно обуздать: «Народ болен, и мы должны выявить симптомы болезни, чтобы вылечить ее».

Для Европы, которая склонялась к авторитарности, случай, когда глава государства объявил народ больным, был уникален. Другие европейские диктаторы так далеко не заходили. Дальнейшее управление страной Пятс взял «под личную ответственность». Нарушая конституцию, Пятс лишил госсобрание законодательной власти, заменив ее единоличными декретами. Даже госбюджет утверждался его декретом.

Указом Лайдонера была введена цензура, запрет на критику правительства и госучреждений. Под запретом оказалась деятельность партий и иных политических объединений и союзов. Для того чтобы повлиять на общественное мнение, декретом Пятса была создана служба пропаганды. Другой декрет вводил в силу закон о задержании лиц, угрожающих государственному строю и общественной безопасности.

На эпоху молчания пришлись крупнейшие в истории Эстонии политические процессы над вапсами. Самый масштабный прошел в мае 1936 года. По объему материала и количеству обвиняемых он превосходил т.н. «процесс над коммунистами», то есть участниками восстания 1 декабря 1924 года.

Было арестовано 772 человека, обвинение было предъявлено ста семидесяти. Как и на предыдущих процессах над участниками Освободительной войны, главными свидетелями со стороны прокурора выступали сотрудники политической полиции. Большинство обвиняемых вину не признали, никто не доказал, что вапсы готовили вооруженное восстание, и все равно высокопоставленных военных и госслужащих, а также рядовых военнослужащих приговорили к длительным срокам заключения.

На полную мощность работала служба пропаганды, в газете Päevaleht печатались статьи о том, что «народ осуждает преступные деяния вапсов; госстарейшина продолжает получать поздравления, его благодарят за предотвращение попытки мятежа; мы требуем окончательной ликвидации враждебных государству элементов». Тот, кто учил историю КПСС, наверняка увидит тут потрясающее сходство с ленинско-сталинской риторикой.

Примерами для «создания нового духа» Пятсу служили корпоративный государственный строй и методы руководства Муссолини. Вместе с верным соратником Каарелом Ээнпалу он осуществлял на практике «управляемую демократию». Опьяненный властью Пятс зашел так далеко, что в радиообращении 1 марта 1936 года сказал: «Говорят, что я плохой человек и прочее. Но вы должны согласиться со мной: я не могу оставить свой пост. Заменить меня некем».

26 июля 1935 года Пятс нейтрализовал давнего конкурента и критика Яана Тыниссона: приказом министра внутренних дел был наложен запрет на деятельность газеты Postimees, главным редактором которой был Тыниссон.  Поводом послужила «деятельность Postimees, противоречащая неписаным правилам журналистики, а также скверное финансовое положение газеты». От честного несгибаемого оппозиционера попросту избавились, дело его жизни, а также имущество были уничтожены.

Поразительнее всего было то, как вольно обходился Пятс с действующим в стране конституционным строем – начиная с назначения главнокомандующего и заканчивая отменой выборов и роспуском парламента. По конституции 1934 года  выборы госстарейшины и госсобрания должны были пройти в течение ста дней с момента вступления в силу основного закона, то есть не позднее 3 мая 1934 года. Однако 19 марта Пятс декретом отменил объявленные выборы, которые должны были состояться 22-23 апреля 1934 года. Он ссылался на военное положение, которое сам же объявил. По конституции же госстарейшина не имел права отменять или переносить выборы – это было однозначно запрещено. Так, после 3 мая 1934 года с правовой точки зрения правление Пятса стало нелегитимным – что ему, Лайдонеру, Ээнпалу и Клесменту не мешало.

Пятс лишь один раз созвал госсобрание на чрезвычайную сессию 2 октября 1934 года. Видя, что не все идет по плану, он спросил у Ээнпалу, хочет ли парламент сотрудничать с правительством. Если парламент сотрудничать не намерен, он обязан принять к исполнению решение Пятса. Председатель госсобрания Пенно зачитал это решение: «Настоящим требую прекратить работу чрезвычайной сессии государственного собрания. – К. Пятс, премьер-министр с полномочиями государственного старейшины». Деятельность парламента прекратилась 2 октября 1934 года. Правление госсобрания осталось работать, но общественность ничего об этом не знала.Продолжая действовать как автократ, Пятс решил, что нужно создать новое движение (в условиях, когда политическая деятельность была запрещена!), на которое «могло бы опираться правительство». 22 февраля 1935 года был создан Союз Отечества, который «был бы всегда связан с правящей властью». Для подготовки новой конституции 1938 года созвали Рахваринне – Народный фронт.

На этом Пятс не остановился и издал декрет о проведении всенародного голосования, чтобы созвать национальное собрание, которое выработает новую конституцию. Его поддержали Союз Отечества и Народный фронт. Когда встал вопрос о вступлении в силу недемократической конституции – предполагалось, что решение об этом должен принять на референдуме народ, –  Пятс заявил, что «ломать комедию с народом ни к чему» и издал декрет о ее вступлении в силу с 1 января 1938 года.

Когда после пятилетнего молчания новый двухпалатный парламент принял к рассмотрению первый законопроект – о рыболовстве, – юрист и дипломат Антс Пийп в связи с этим язвительно напомнил, что в 1906 году царь милостиво разрешил думе обсудить «Закон о прачечной императорского Тартуского университета»... По иронии судьбы конституция 1938 года сыграла свою роль при восстановлении независимости в наши дни. Она не могла вновь вступить в силу не только потому, что больше не было двухпалатного парламента, но и по другим причинам.

Когда смотришь на то, что происходило в других странах Балтии, вспоминаешь риторику и методы, использовавшиеся для того, чтобы заставить народ молчать, нейтрализовать парламент, превратить армию и госаппарат в послушное орудие для наживы руководства, невольно закрадывается мысль: не расставлялись ли фигуры на доске для партии 1940 года? Очень хотелось бы ошибиться. Мы все это пережили и, надо полагать, извлекли какие-то уроки. Мы осознали, что конституционный порядок и парламентский строй – ценности сами по себе, и что при демократии первостепенна не личность – первостепенны система и процедура.