Падение украинского правительства и замена его властью, которая, судя по всему, ориентируется на Запад, - серьезное поражение для Российской Федерации. После распада Советского Союза Россия смирилась с реальностью, в которой бывшие восточноевропейские государства-сателлиты будут поглощены западными экономическими и политическими системами. Москва настаивает на том, что ей обещали, что бывшие советские республики будут функционировать в качестве нейтральной буферной зоны и не будут поглощены. Вашингтон и остальные оспаривают факт таких обещаний. В любом случае, все это потеряло смысл, когда прибалтийские государства были приняты в НАТО и Европейский союз. В результате границы с НАТО, которая раньше была в более чем тысяче миль от Санкт-Петербурга, теперь пролегли на расстоянии менее ста миль.
В качестве буферов остались Белоруссия и Украина. Украина находится в порядка 300 миль от Москвы. Если Белоруссия и Украина войдут в НАТО, город Смоленск, находившийся в самом сердце Советского Союза, станет пограничным. В ходе всей своей истории Россия старалась защитить свой центр. Она передвигала свои границы как можно дальше на запад, и эта отдаленность отпугивала авантюристов, или, как в случае с Гитлером и Наполеоном, губила их. Потеря Украины в качестве буфера делает Россию заложницей намерений и возможностей Европы и США.
Кое-кто на Западе отмахивается от опасений России, называя их архаичными. Никто не хочет вторгаться в Россию, и никто не способен вторгнуться в Россию. Такая точка зрения кажется искушенной, однако на самом деле это сильное упрощение. В смысле оценки угроз намерения имеют довольно маленькое значение. Намерения быстро меняются. Так же, как и возможности. Действия Америки в Первой мировой войне и действия Германии в 1930-е годы демонстрируют, как быстро видоизменяются угрозы и возможности. В 1932 году экономика и военная отрасль Германии лежали в руинах. К 1938 году она стала господствующей европейской экономической и военной державой. В 1941 она была у ворот Москвы. В 1916 году президент Вудро Вильсон проводил честную антивоенную кампанию в стране, у которой практически не было армии. В 1917 году в Европе высадились более миллиона американских солдат.
Россия не зря настроена пессимистично. Потеряв Белоруссию или Украину, Москва потеряет свою «стратегическую глубину», которая лежит в основе ее способности защитить центр страны. Если Запад не имеет враждебных намерений, почему он так активно поддерживает смену режима на Украине? Может быть, дело в истинной преданности идеалам либеральной демократии, но с точки зрения Москвы, допускать следует более зловещие мотивы.
Помимо вопроса вторжения, который очевидно не очень актуален прямо сейчас, Россия обеспокоена последствиями украинского присоединения к Западу и возможного заражения частей самой России. В 90-е годы в России функционировало несколько сепаратистских движений. В Чечне разразилось насилие, а конец этой истории про отделение всем хорошо известен. Однако разговоры о выходе из состава России велись также на северо-западе страны, в Карелии, и на Дальнем Востоке.
То, что было вероятным при Борисе Ельцине, стало невообразимым при Владимире Путине. Стратегией Путина было умеренно, но систематически повышать мощь России, и делать это так, чтобы скромное усиление выглядело непропорционально значительным. Россия не могла себе позволить действовать с позиций обороны – силы вокруг были слишком влиятельными. Путин должен был превозносить силу России, и именно это он и делал. Используя экспорт топлива, слабость Европы и то, что США отвлеклись на Ближний Восток, он создал ощущение растущей российской мощи. Путин положил конец разговорам об отделении в Российской Федерации. Он работал над созданием в Белоруссии и на Украине режимов, которые сохраняли значительную внутреннюю автономию, но функционировали в приемлемых для России внешнеполитических рамках. Москва пошла еще дальше, спроецировав свою власть на Ближний Восток – и в сирийской войне, судя по всему, вынудила США отступить от своей стратегии.
Не очень понятно, что произошло в Киеве. Разумеется, среди организаций, которые желали реформы правительства, было много таких, кто действовал на американские и европейские деньги. Не имеет значения, спланировали ли эти организации и разожгли, как утверждают русские, восстание против режима бывшего президента Виктора Януковича или восстание было частью более масштабного автохтонного движения, которое привлекло к себе эти группы. Факт в том, что Янукович отказался подписать соглашение, которое приблизило бы Украину к ЕС, начались демонстрации, затем насилие, и к власти пришло откровенно прозападное правительство.
Русские просто не могут этого допустить. Такой расклад не просто формирует новые геополитические реалии, но и в долгосрочной перспективе создаст внутри России впечатление, что Путин слабее, чем он кажется, открывая путь нестабильности и даже распаду. Потому русские должны отреагировать. Вопрос как.
Потенциальные ответы России
Первым шагом стало официальное оформление того, что было реальностью. Крым был внутри российской сферы влияния, и военные силы, которые Москва в соответствии с соглашениями базировала в Крыму, могли взять территории под свой контроль в любой момент. Тот факт, что Севастополь – ключевая российская военно-морская база для операций в Черном и Средиземном морях, был ни при чем. Его деятельность обеспечивалась соглашением. Интервенция в Крыму была низко затратной акцией с малым риском, которая бы положила конец впечатлению, что Россия теряет контроль над ситуацией. В результате с точки зрения Запада Россия выглядит задирой, а внутри страны – победительницей. Именно этот имидж Москва хотела спроецировать с целью компенсировать свое поражение.
Теперь перед страной стоит несколько опций.
Во-первых, она может не предпринимать ничего. Правительство в Киеве довольно нестабильно, и учитывая сопротивление сближению с Западом со стороны пророссийских клик, вероятность паралича высока. Со временем российское влияние, деньги и закулисная деятельность могут восстановить прежний нейтралитет на Украине в форме «мертвой точки». Именно такую игру Россия вела после оранжевой революции 2004 года. Проблема этой стратегии в том, что для нее требуется терпение – в момент, когда российское правительство должно продемонстрировать свою мощь миру и своим гражданам. Кроме того, если Крым выйдет из Украины, это ослабит пророссийский блок в Киеве и вынесет из украинского политического болота большое количество этнических татар. Этой потери может оказаться достаточно для того, чтобы пророссийский блок лишился той электоральной мощи, что у него была раньше (в 2010 Янукович победил Тимошенко, обойдя ее на миллион голосов). То есть, поддерживая независимость Крыма – и усиливая видимость агрессивной России, что может объединить другие антироссийские группы, - Путин может способствовать тому, что Украина останется прозападной.
Во-вторых, Россия может вторгнуться в континентальную часть Украины. Тут есть три проблемы. Во-первых, Украина – большая, и ее будет непросто захватить и укротить. Во-вторых, России не нужны беспорядки на своей границе, а нет никаких гарантий, что их не будет, в особенности если учесть, что значительная часть населения западной Украины настроена прозападно. Во-вторых, чтобы вторжение на Украину имело геополитическое значение, нужно занять всю страну к западу от Днепра. В ином случае граница с Россией останется открытой, и российские позиции не будут закреплены. Однако это создаст непосредственную границу с НАТО и членами ЕС. И наконец, если русские предпочитают следовать по первому варианту, вывод восточно-украинских избирателей из украинского выборного процесса повысит вероятность эффективного антироссийского правительства.
В-третьих, Россия может действовать вдоль своей периферии. В 2008 году Россия заявила о своей мощи, вторгнувшись в Грузию. Это изменило расчеты в Киеве и других столицах в регионе, напомнив им о двух вещах. Во-первых, российская сила - она прямо здесь. Во-вторых, у европейцев силы нет, а американцы далеко. Есть три основных точки, где русские могут применить давление: кавказские государства, Молдавия и Прибалтика. Используя крупное русское меньшинство в границах стран НАТО, русские могут спровоцировать там беспорядки, продемонстрировав границы мощи НАТО.
В-четвертых, она может предложить стимулы для Восточной и Центральной Европы. Восточно- и центрально-европейские страны, от Польши до Болгарии, начали осознавать, что им, возможно, нужно ограничить свои ставки на Европу и Запад. Европейский экономический кризис сегодня влияет на политико-военные отношения. Явная фрагментация европейских стран делает невозможным согласованный ответ за пределами заявлений. Масштабное сокращение затрат на военные нужды почти полностью устраняет возможность военных действий. Центральные европейцы ощущают экономическое и стратегическое беспокойство, в особенности поскольку в результате европейского кризиса политический фокус ЕС смещается на проблемы еврозоны, участниками которой не являются большинство этих стран. Русские проводят то, что мы называем политикой торгового империализма – в частности, на юге Польши, вступая в деловые связи, которые усиливают их влияние и решают некоторые экономические проблемы. У России есть достаточные финансовые резервы для нейтрализации центрально-европейских стран.
И последнее: Россия может усилить давление на США, спровоцировав проблемы в критических регионах. Очевидный выбор – Иран. В ходе последних недель русские предложить построить для иранцев два новых невоенных реактора. Молчаливое обеспечение технологической поддержки военным ядерным программам может побудить иранцев прекратить переговоры с США – а кроме того, будет совершенно точно замечено американской разведкой. США вложили много усилий и политического капитала в свои отношения с иранцами. Русские в состоянии навредить им, в особенности если учесть, что иранцы ищут рычаг для своих переговоров в Вашингтоном. Если предположить более экстремальный и невероятный вариант, русские могут предложить помощь слабеющему режиму Венесуэлы. Есть регионы, где Россия может навредить США, и сейчас она в состоянии пойти на такие риски – как в случае с иранской ядерной программой, - на которые раньше бы не пошла.
Европейская и американская стратегия контроля над русскими предполагала угрозы санкциями. Проблема в том, что Россия – восьмая крупнейшая экономика мира, и ее финансы переплетены с финансами Запада – равно как и ее экономика. На любые санкции со стороны Запада у русских есть контрудар. Многие западные компании вкладывали в Россию крупные инвестиции, имеют большие российские банковские счета и большое количество оборудования в этой стране. Кроме того, русские могут перекрыть поставки природного газа и нефти. Это, разумеется, навредит России финансово, однако последствия для Европы – и мировых нефтяных рынков – будут более внезапными и трудноразрешимыми. Некоторые утверждают, что проблему можно будет решить с помощью американского топлива или европейского сланцевого газа. Преимущество России в том, что к такому решению можно будет прибегнуть лишь через несколько лет, а у Европы нет столько времени, чтобы ждать подмоги. Ряд символических санкций в сочетании с символическими ответными санкциями вероятны, однако поставить российскую экономику на колени, избежав сопряженного ущерба, будет непросто.
Скорее всего, российская стратегия представит собой сочетание всего вышеперечисленного: давление на континентальную Украину вкупе с ограниченным вмешательством; попытки провоцирования беспорядков в Прибалтике, где проживает значительное русское меньшинство, а также на Кавказе и в Молдавии; усилия по предотвращению сращивания Восточной Европы в единое целое. Одновременно Россия, вероятно, будет осуществлять вмешательство в чувствительных для США регионах, поощряя при этом подрыв украинского правительства его естественной неоднородностью.
Вероятные ответные меры Запада
Тут есть два важных вопроса. Во-первых, какой будет германская внешняя политика. Берлин поддержал восстание на Украине и время от времени критиковал российский ответ на события в этой стране, однако он не в состоянии сделать что-либо конкретное. До настоящего момента Германия пыталась сгладить противоречия, в особенности между Россией и Европейским Союзом, желая усидеть на двух стульях. Теперь Запад устроил России проблемы, на которые русские явным образом должны отреагировать. Если Германия будет игнорировать Россию, Берлин столкнется с двумя сложностями. Во-первых, восточные европейцы, в особенности поляки, потеряют веру в Германию как в союзника по НАТО – тем более, если начнутся проблемы в Прибалтике. Во-вторых, ей придется столкнуться с масштабным внешнеполитическим расколом в Европе. Страны, территориально близкие к буферной зоне, крайне нестабильны. Государства подальше – Испания, к примеру, - поспокойнее. Европа не едина, а Германии нужна единая Европа. Вид Европы частично будет определяться ответом Германии.
Второй вопрос – это вопрос США. Я говорил о стратегии баланса сил. Стратегия баланса сил требует калибровки участия, а вовсе не бездействия. Выбрав стратегию поддержки антироссийского режима на Украине, Соединенные Штаты столкнутся с последствиями и необходимостью принимать решения. Речь идет не о размещении военных сил, но о предоставлении центральным европейцам (от Польши до Румынии) технологий и материала для того, чтобы отбить у России охоту идти на опасные авантюры – и убедить их население в том, что они не одиноки.
Парадокс вот в чем: поскольку сфера западного влияния отодвинулась на восток вдоль российской южной границы, текущая демаркационная линия отодвинулась на запад. Что бы ни происходило внутри буферных государств, эта линия имеет ключевое значение для американской стратегии, потому что она поддерживает баланс сил в Европе. Назовем это мягким сдерживанием.
Неуместно полагать, что русские пойдут дальше торговой деятельности в этом регионе. Также притягиванием за уши является предположение о том, что расширение ЕС или НАТО до Украины будет угрожать национальной безопасности России. Однако история полна примеров, где неправдоподобные и надуманные сценарии фактически реализовывались и в ретроспективе казались очевидными. У русских сейчас мало места для маневра, но на карту поставлено очень многое. Потому они могут пойти на риски, которых остальные - не ощущающие того давления, что они ощущают, - предпочли бы избежать. Еще раз – это подготовка к наихудшему, но надежда на лучшее.
Для США создание регионального баланса сил имеет ключевое значение. В идеале к стратегии должны присоединиться немцы, однако Германия ближе к России, а план предполагает риски, которых Берлин, вероятно, захочет избежать. В регионе есть образование под названием Вишеградская четверка. Она функционирует в рамках НАТО и состоит из Польши, Чешской Республики, Словакии и Венгрии. Сегодня это скорее концепция, чем военная организация. Однако при участии США и включении в нее Румынии группа может обеспечить низко затратный (для США) противовес России, которая внезапно ощутила себя не в безопасности, а потому непредсказуема. Такой шаг плюс реакция на российский торговый империализм (предоставлением альтернативы в виде США) был бы логичным ответом.
Такова была стратегия США с 1939 года: максимум военной и экономической помощи при минимуме военного участия. Холодная война завершилась гораздо благоприятнее, чем войны, в которых Америка напрямую принимала участие. Холодная война в Европе ни разу не стала горячей. Логика подсказывает, что в какой-то момент США примут эту стратегию. Но, разумеется, пока мы ожидаем следующего шага России, а если он не последует – совершенно иную Россию.
