«Элита без идеологии — угроза для страны». Это главная мысль статьи Алексея Подберезкина в первом номере московской еженедельной газеты «Завтра» за 2014 год. Это орган российских крайне правых, а Подберезкин — ведущая фигура в этих кругах. Он преданно верит в русский национализм, а поэтому критически относится к нынешнему состоянию дел в России, где политики заняты «техническими» вопросами, такими как макроэкономика. Но он также хочет во многом сохранить советский коммунизм. Как политик этот человек не очень успешен: на выборах президента России он набрал 0,1 процента голосов. И тем не менее, в крайне правых кругах Подберезкина уважают как политического мыслителя. Не до конца понятно, действительно ли отсутствие идеологии является угрозой для страны; Россия в своей истории страдала от множества катастроф, и чаще они возникали из-за избытка идеологии, а не из-за ее отсутствия.
Но следует отметить, что нынешний период в российской истории характеризуется отсутствием идеологии (или доктрины, или стратегии), если сравнивать его с прошлым. Это отмечают многие авторитетные исследователи российской политической сцены вне зависимости от своей ориентации в политике. Вот лишь один пример. Дмитрий Тренин, возглавляющий Московский центр Карнеги, написал десять лет тому назад, что в России в настоящее время идеи почти ничего не значат, а вот интересы стали превыше всего. Мировоззрение российской элиты сосредоточено на финансовых интересах.
В России национальная идея существует со времен старца Филофея — монаха 16-го века из города Пскова. Он утверждал, что Москва — это третий Рим, и что четвертого Рима никогда не будет. Руководителей и политическую элиту всегда занимала судьба России. Была знаменитая гоголевская тройка, которая неслась в неизвестном направлении, был апофеоз Достоевского в его речи о Пушкине (1880 год), была странная убежденность Александра Блока в том, что русские на самом деле скифы, была уверенность Андрея Белого, что Россия призвана стать мессией будущего. Редко кто вспоминает, что последняя работа Толстого носила название «О значении русской революции», и что революционный мыслитель Владимир Соловьев так писал о панмонголизме:
Панмонголизм! Хоть слово дико,
Но мне ласкает слух оно.
И много-много чего еще. Целое поколение российских интеллигентов не могло решить, надо ли восхищаться или ненавидеть своего гигантского восточного соседа. Им был очень интересен Дальний Восток, и именно это стало причиной возникновения идеи об уникальности России. На протяжении веков Россией правили монголо-татары, и поэтому она была не такая, как Европа. Существовало недовольство по отношению к Западной Европе, не ценившей ту важную роль, которую играла Россия, защищая Европу от вторжения азиатских полчищ, а сама от этого очень сильно страдала. В последнее время в российской культуре были обнаружены и некоторые положительные аспекты подверженности восточноазиатскому влиянию. Анна Каренина и Чингисхан — эти люди очень непохожи. У Толстого и Достоевского трудно найти монгольские мотивы и влияние (не говоря уже о Тургеневе и Чехове). Но немножко изобретательности — и в этом деле можно многого добиться.
Когда распался Советский Союз, не мог не возникнуть идеологический вакуум. Вновь включить православную церковь в новую российскую идеологию оказалось довольно просто. Церкви при коммунистах разрешали существовать, но она действовала под жестким контролем. Ведущие церковные руководители до самого верха были информаторами КГБ. Независимых священников преследовали, иногда подвергали арестам и ссылали в лагеря ГУЛАГа. При Борисе Ельцине церкви было предоставлено больше свобод, и она стала оказывать безоговорочную поддержку власти. При Владимире Путине все это еще больше расширилось. Церковь разделяет антизападные взгляды властей и их консервативную идеологическую ориентацию. Патриарх Кирилл обвинил западноевропейскую элиту в антихристианстве и в антирелигиозности. Как заявил в январе протоиерей Всеволод [Чаплин], возглавляющий синодальный отдел по взаимоотношениям церкви и общества, западные модели общества для остального мира становятся все более маргинальными, поскольку они не в состоянии справиться с вызовами современного мира. Он предвидит рост сопротивления Западу на основе коалиции православной церкви, Китая, Африки и всего остального человечества. Какого рода будет это сопротивление, он не сказал. Видимо, отчасти духовное, а отчасти военное. Такая «духовная реакция» церкви произвела впечатление на Солженицына и на других людей, но убедить их до конца так и не удалось. Слишком быстро церковь из инструмента КГБ превратилась в самостоятельную силу.
Между государством и церковью были определенные разногласия. Православная церковь хотела управлять всеми другими религиями и контролировать их, однако светские власти не могли предоставить ей такую возможность. В последние годы проводится подготовка к введению в российских вооруженных силах должностей военных священников и даже создаются передвижные церкви. Но здесь возникают проблемы: получат ли аналогичные привилегии другие религии, например, ислам? Почему не должно быть передвижных мечетей? В отдельных регионах количество призывников-мусульман по некоторым оценкам достигает 25 процентов (на Кавказе, в Нижнем Поволжье, и даже, возможно, в Москве).
При патриархе Алексии II (1990-2008) и при его преемнике Кирилле серьезных конфликтов не возникало, но были некоторые весьма любопытные казусы, являющиеся, пожалуй, неизбежным результатом снижения уровня вмешательства со стороны органов государственной безопасности. Был весьма интересный случай со священником Вячеславом Полосиным, который возглавлял парламентский комитет по делам религии. Он перешел в ислам и в последние годы тратит много времени и энергии на нападки против Ротшильдов и Джорджа Сороса, считая, что именно они стоят за арабской весной, которая ему кажется исключительно нечестивым и пагубным явлением.
Другой скандал учинил ведущий, но неоднозначный московский священник, заявивший, что в церкви активно действует мощное гомосексуальное лобби. Но если такое лобби действительно существует, оно не очень-то эффективно, поскольку ему не удалось предотвратить принятие закона против гомосексуалистов в 2013 году. Путин, бывший президент Медведев и московский мэр отдают дань уважения православной церкви, посещая по разным случаям богослужения, особенно на Пасху. Но таких жестов оказалось недостаточно для предотвращения массового бунта с религиозно-этническим подтекстом, который произошел в 2013 году на юге Москвы в Бирюлеве, где много рынков.
Не все сторонники крайне правых в России исповедуют христианство. Определенным влиянием пользуется и неоязычество, особенно среди неофашистских группировок. Оно прослеживается и в учении Александра Дугина — пожалуй, самого влиятельного теоретика в этих кругах. Но на стороне церкви история, а также организация, существующая уже много столетий. Поэтому неоязычники стараются не подчеркивать свой отход от православия.
За последнее десятилетие антизападничество стало, наверное, самым важным фактором в развитии новой российской идеологии. Безусловно, оно пользуется популярностью. По данным опроса Института Гэллапа, более 60 процентов российских граждан считают, что Соединенные Штаты представляют наибольшую угрозу миру во всем мире. Считающих так иранцев и граждан большинства арабских стран в три раза меньше. Отвечая на вопрос о том, где они хотели бы жить, если не в России, подавляющее большинство россиян отдают предпочтение США. Но такие противоречия скорее исключение, чем правило в усиливающемся антиамериканизме.
Чем же объясняется такая широкая привлекательность антизападничества? В определенной степени это результат российской склонности верить в теории заговоров. Значительное число сторонников таких теорий можно найти в любой стране, включая Европу и США, но в России и на Ближнем Востоке их особенно много. Наверное, это связано с определенными периодами в российской истории, такими как сталинизм, когда эти теории выдвигались и поддерживались государством, становясь составной частью официальной пропаганды. Запад винят не только в распаде Советского Союза, но и в ряде вполне конкретных событий, таких как ядерная катастрофа в Чернобыле в 1986 году и авария российской подводной лодки «Курск» в 2000-м. Такие конспирологические теории подкрепляются более или менее систематической пропагандой в российских средствах массовой информации. Достаточно привести несколько примеров.
Священнослужитель Тихон Шевкунов друг Путина; он неоднократно сопровождал его в зарубежных поездках. Говорят также, будто он является путинским духовником, что скорее всего неправда, так как по словам осведомленных людей, Путин сам себе духовник. (Автобиография архимандрита Тихона, опубликованная несколько лет назад, разошлась тиражом более миллиона экземпляров.) Тихон решил стать священнослужителем, когда учился в советской киноакадемии. Он принадлежал к группе молодых людей, которые экспериментировали с доской для спиритических сеансов уиджа, чтобы общаться с мертвыми. Они связывались с Гоголем, который посоветовал им покончить с собой, приняв яд. Глубоко потрясенные молодые люди решили принять обряд крещения.
Несколько лет назад Тихон снял фильм «Гибель империи», в котором утверждает, что Византия пала не в результате нашествия османов, а из-за того, что ее правители и элита по собственной глупости согласились скопировать экономические и политические модели Запада, такие как свободное предпринимательство и свободный общий рынок. В результате таких альянсов Византия обнищала, а также утратила свою независимость, власть и свободу действий. Ее богатые купцы разорились. Появилась новая олигархия, западная партия и своего рода пятая колонна. Запад, и прежде всего Венеция, поддержали сепаратистские движения на Балканах, и в результате центральная власть ослабла. Западный индивидуализм разрушил душу Византии, ее религию, а молодое поколение отправилось на Запад, чтобы учиться и впитывать всевозможные чуждые идеи.
Большинство историков подвергло критике «Гибель империи», назвав фильм грубой попыткой фальсификации истории и проведения сбивающих с толку параллелей с путинской Россией. Но не может быть никаких сомнений в целях такого пропагандистского искусства, как нет сомнений и в том, что оно возымело определенный эффект.
Наш второй пример не связан ни со средневековьем, ни с телевидением. Речь идет о футуристическом романе одного из российских олигархов Михаила Юрьева «Третья Империя. Россия, которая должна быть». Свою политическую карьеру Юрьев начинал в рядах либералов партии «Яблоко», но потом он перешел в противоположный лагерь. В книге повествуется о том, как молодой бразильский социолог в 2053 году посещает российскую империю. К тому времени в мире остается всего четыре империи. Российская империя существенно расширила свои границы, вышла изо всех международных организаций и из всех международных договоров. От этого она только окрепла и выиграла. Спровоцированная Америкой, она нанесла превентивный ядерный удар, однако по гуманитарным соображениям нацелила его только на слабозаселенные штаты Юту и Неваду. Америка нанесла массивный ответный удар, но поскольку Россия была защищена противоракетным зонтиком, последствия для нее были нулевые. Автор в ходе повествования пускается в мельчайшие подробности: Россией правит император частично китайского происхождения. Российские и американские опричники договорились получать одинаковую зарплату 1216 рублей в месяц, что соответствует 5000 долларов или 300 граммам золота. (Опричники, созданные Иваном Грозным, стали, если можно так выразиться, предшественниками КГБ.) «Третья империя» как и другие политические утопии такого рода, очень расплывчато повествует об экономических вопросах.
Настроенные против Запада россияне выступают за капитализм, но обычно в сочетании с автаркией. Об особых интересах правящей элиты, прежде всего, о ее стремлении сохранить власть, ничего не говорится. В 2013 году Юрьев заявил, что намерен переехать на жительство в США, потому что там лучше условия для инвестиций в фонды сланцевого газа.
Мой последний пример это документ, который является не продуктом частного (или наполовину частного) предпринимательства, а официальным заявлением. Это доклад российского Министерства иностранных дел о правах человека, опубликованный в январе 2014 года. В нем около 150 страниц, и он начинается так: «Европейский союз продолжает позиционировать себя в качестве главного форпоста борьбы за права человека в мире». Далее там говорится: «Среди наиболее острых проблем прав человека Евросоюза по-прежнему остаются устойчивый рост ксенофобии, расизма, агрессивного национализма, шовинизма и неонацизма. В условиях продолжающегося в Европе финансово-экономического кризиса фиксируется увеличение грубых нарушений прав меньшинств, беженцев и мигрантов, ущемление социальных прав граждан».
То, что такие нарушения и ущемления происходят в западных странах, к сожалению, правда, но найти такие формулировки в документе российского МИДа — это по крайней мере странно.
Евразийство часто называют главным источником антизападничества. Оно берет свое начало в 19-м веке. После 1917 года у него появились адепты в кругах русской эмиграции, а сейчас в России существует основанная Дугиным евразийская партия. Но связь с антизападничеством не столь очевидна. Евразийство чаще находило сторонников среди философов, чем среди политиков. В целом это как безответная любовь: антизападничество не нашло широкого распространения в Центральной Азии и на Дальнем Востоке.
Идея о России как об азиатской державе имеет шаткую основу. На огромной территории за Уралом живет лишь незначительная часть российского населения. А согласно опросам общественного мнения, многие давно уехали бы оттуда, если бы могли. Согласно прогнозам ООН, население России быстро уменьшается. Если сегодня его численность составляет 139 миллионов человек, то в 2050 году она сократится до 109 миллионов. Такие прогнозы не всегда точны, и в прошлом году в России родилось больше людей, чем умерло. Но скорее всего, это просто незначительный всплеск. Более того, есть основания полагать, что увеличение рождаемости имеет место в основном среди граждан России, не являющихся этническими русскими.
Хорошо известны те проблемы, с которыми Россия сталкивается в мусульманских регионах Кавказа (Дагестан, Чечня и т.д.) Между Москвой и центральноазиатскими республиками, входившими когда-то в состав Советского Союза, существует общность интересов. Но по своему характеру это в основном экономические интересы. Присутствие русских в этих республиках стало нежелательным фактором, и большинство из них были вынуждены уехать после обретения ими независимости.
Когда Ельцин передал бразды правления Путину, вставшие перед бывшим полковником КГБ задачи были незавидными. В такой казавшейся безнадежной ситуации неожиданно пришла помощь — в виде неожиданно свалившегося на головы россиян нефтяного и газового богатства. Но без него трудно себе представить, как Путин сумел бы вывести страну из того положения, в котором она оказалась. Путин знал, что в трудной ситуации он может положиться только на старых чекистов. Поэтому они пришли к власти, составили его ближайшее окружение численностью примерно в 20 человек, и с тех пор управляют страной. Он также знал, что хотя России желательны нормальные отношения со всеми странами, Америка, которую официально занесли в разряд стратегических партнеров, остается соперницей, если не врагом. Такова была в общем и целом партийная линия во времена холодной войны, и хотя холодная война закончилась, интересы двух стран далеко не всегда совпадали. Россия хотела хотя бы частично восстановить свой прежний державный статус, но Вашингтон оставался главным препятствием на этом пути. Он остается таковым и сегодня, хотя Америка стала слабее и не проявляет особого желания к зарубежным интервенциям.
Такими отношениями и объясняется новый упор на Азиатско-Тихоокеанский регион. Но есть определенные сомнения в том, что эта новая ориентация (если она одержит верх) будет выгодна России и принесет ей большую пользу. Россия говорит о realpolitik, но в этом курсе мало реализма. Похоже, это классический случай ложных представлений. Почему это так — данный вопрос требует изучения. Может, российские лидеры сочли себя глубоко оскорбленными тем, что Америка и Европа не воспринимают их в качестве равных?
Заинтересованность Китая в России (как и в Африке) объясняется в основном его стремлением закупать сырье. Китай вкладывает большие деньги в США и Европу, но не в Россию. Ранее КНР импортировала из России большое количество современной техники и оборудования, включая передовые системы вооружений, но сейчас она производит их сама. Если Россия и Китай сближаются, то Москва в этих отношениях выступает в роли младшего партнера. А это, с точки зрения Москвы, очень нежелательно.
В то же время, Россия пытается создать общее экономическое пространство с некоторыми бывшими советскими республиками, в основном из Центральной Азии, а также с Арменией, Белоруссией и Украиной, если такое будет возможно. Но экономическая ситуация в этих странах весьма непрочная. Они с радостью примут российскую экономическую помощь, дешевую нефть и газ, но им практически нечего предложить взамен. Скорее всего, они станут тяжким бременем для российской экономики, нежели источником силы.
В таком свете переориентация российской внешней политики на основе идей евразийства кажется химерой. Чем объяснить то, что эти идеи находят значительную поддержку? Может быть, это и не такая опасная химера; может, та цена, которую придется за это заплатить, будет не очень высокой. Но это наверняка станет психологическим ударом по тем, кто верит в данную идею, когда они обнаружат, что снова оказались жертвами иллюзии.
