Российская агрессия против Украины, аншлюс Крыма и мощная пропагандистская кампания вокруг этого выдвинули ряд новых вызовов к международному сообществу и актуализировали риски, последствия которых трудно предсказать.
Сейчас очевидно, что конечной целью украинской политики Путина является не Крым, но Киев, то есть уничтожение украинского суверенитета. По логике Кремля, государственность Украины может быть только бутафорской, а все принципиальные решения (в частности во внешней политике) должны принимать по указаниям из Москвы. В связи с этим первоочередная тактическая задача России – сорвать досрочные президентские выборы, назначенные на 25 мая. Если не по всей Украине, то, по крайней мере, в значительной части восточных и южных регионов. Идеальный план России, который прямолинейно озвучен в СМИ, состоит в том, чтобы президентским и парламентским выборам предшествовало принятие новой Конституции, которая бы при помощи механизмов федерализации лишила любое киевское правительство возможности вырабатывать и претворять консолидированную политику на всей территории Украины.
Декабрьские московские соглашения, подписанные Януковичем, так и не стали политической реальностью в результате массовых акций протеста, которые Кремль, похоже, совершенно искренне считает не чем иным, как творением западных спецслужб. Ответом на них должны были (и это еще сохраняет актуальность) стать «антиМайдан» за «воссоединение с Россией» в Харькове, Донецке, Херсоне и Луганске совместно со штурмом обладминистраций и самопровозглашением «народных губернаторов». То, что мы до сих пор видели в приграничных с Россией областных центрах, убедительно показывает, что там «крымский сценарий» не удается. Кроме Крыма – и это, кстати, четко показывали социологические данные за последние как минимум десять лет – на Украине нет регионов, где большинство населения считает себя русскими и не воспринимает Украину как свое государство. Сейчас, как никогда, важно последовательно и убедительно объяснять (в частности западным политикам и журналистам), что русскоязычность на Украине не тождественна принадлежности к русской нации и, тем более, не тождественна желанию «воссоединиться с Россией».
В нынешней войне за суверенность Украины одним из важнейших фронтов является информационный. Кремлевская пропаганда про «фашистов в правительстве» и «бандеровцев, захвативших Украину» оказалась очень эффективной не только в самой России. Значительная часть западноевропейских, в частности немецких, СМИ оказалась на удивление открытой для этой пропаганды. Принципиально важная причина такой успешности заключается в том, что российская пропаганда опирается на легко узнаваемые культурные стереотипы (например, об «украинском антисемитизме» или «массовом коллаборационизме с нацистами») и безусловные культурные рефлексы («фашизм в любых проявлениях – это зло, и пусть теперь доказывают, что они не фашисты»). Ситуацию дополнительно осложняет отсутствие эффективной информационной политики новой украинской власти, которая, например, до сих пор не нашла времени на публичную и заметную в мировых СМИ встречу с представителями еврейской и других национальных общин или на разнообразные инициативы по государственной поддержке развития национальных культур.
Всего причин для критики переходного правительства в Киеве немало. Можно (и нужно) говорить о его неспособности / нежелании задержать Виктора Януковича или же иного беглеца из его ближайшего окружения, о многочисленных просчетах в реагировании на события в Крыму и т.д. Впрочем, реалистической (не популистский и не ультраправой) альтернативы этому правительству до досрочных выборов нет. Именно поэтому Кремль так последовательно подчеркивает его нелегитимность, а США и Евросоюз пытаются разработать гарантии того, что уж на этот раз обещанные кредиты не будут разворованы. Пытается влиять на правительство и Майдан, который остается пусть и неструктурированной, но весомой силой, сдерживающей власть от слишком одиозных решений (в частности, кадровых).
С учетом крайне тяжелого экономического положения страны не удивляет то, что нынешняя власть зависит от финансовой и политической помощи Запада. Последний, кажется, понимает серьезность вызова путинской политики, но все-таки недостаточно готов (особенно учитывая структуры принятия решений в ЕС) к быстрой и решительной реакции на действия России, которые каждый раз сужают его поле маневра. Несколько упрощая, Кремль как бы говорит Западу: «Или окажите помощь Украине, или откажитесь от нее», понимая, что тот не совсем готов, или совсем не готов давать однозначный ответ на такой вопрос. Предполагаю, что Путин прекрасно понимает и присущие, например, немецкой политической культуре повышенную осторожность во внешней политике и привязанность к логике невмешательства (особенно военного).
Что касается России, то присоединение Крыма неизбежно будет иметь комплексные последствия для ее внутреннего развития. Дополнением к «собиранию земель» и победных внешних войн обычно становится война внутренняя – против «предателей» и тех, кто сомневается. Пример – пятидесятитысячный Марш мира в Москве, который выглядел особенно убедительно на фоне карикатурного шествия сторонников Путина в одинаковых красно-черных (то есть «бендеровских» цветов) униформах. Предполагаю, что многие москвичи, которые открыто выразили неприятие войны, руководствовались не просто эмпатией к Украине, но и пониманием того, что в России происходит смена режима без смены власти.
Вызов российской агрессии против Украины, понятно, касается далеко не только двух этих стран, и даже не одного только постсоветского пространства или Восточной Европы. Доныне весомые международные игроки зачастую пытаются отвечать на принципиально новые вызовы старыми, а значит, не слишком действенными, методами. По сообщениям из различных источников, Кремль пообещал США и ЕС «пока» не продолжать военную операцию на материковой Украине. Хотя достаточно очевидно, что уже запущенную логику войны за Украину остановить будет непросто, даже если такое желание действительно возникнет. Основными же вопросами остаются президентские выборы (на которые до сих пор не зарегистрировались основные кандидаты) и решимость мирового сообщества перед лицом вызова, который бросил Путин.
Перевод: Антон Ефремов.
