Центральным правительствам всегда бывает крайне трудно контролировать кочевые народы: когда они чувствуют слишком сильное давление, они просто переселяются в другое место, и официальные границы им при этом не мешают. Так было всегда и везде, но советские большевики не захотели с этим мириться.
В конце 1920-х годов коренное население среднеазиатского Казахстана попало в поле зрения советских партийных функционеров. Руководитель региональной партийной организации Филипп Голощекин жаловался в декабре 1925 года: «Товарищи, в казахской деревне нет советской власти». И эту ситуацию необходимо было изменить, невзирая на связанные с этим потери.
Подходящий для этого момент настал несколько позже: в рамках первой пятилетки весь Советский Союз должен был быть индустриализирован и полностью подчинен воле Коммунистической партии (читай безграничной власти ее Генерального секретаря Иосифа Сталина). Примерно в это же время на Украине, на Северном Кавказе, в Поволжье и Казахстане партийные функционеры спровоцировали массовый голод, который до 1935 года унес жизни нескольких миллионов человек. Точное число жертв неизвестно — по разным оценкам, оно составило от пяти до 14 с половиной миллионов.
Сталин, Гитлер, Мао
Как бы то ни было, сталинский голодомор по отношению к собственным гражданам стал преступлением, охват которого сравним разве что с двумя другими геноцидами: с массовым уничтожением евреев и славян в Европе немецкими национал-социалистами и с так называемым «Большим скачком» последовавшей за ним культурной революции в Китае, инициированными Мао Цзедуном.
Обстоятельства голодомора на Украине со временем были хорошо изучены и опубликованы, в том числе в широко обсуждавшейся книге «Кровавые земли» («Bloodlands») Тимоти Снайдера (Timothy Snyder). Термин «голодомор» стал широко известен во всем мире.
Что же касается аналогичной катастрофы, разразившейся в то же самое время в Казахстане, то ее лишь недавно подробно описал немецкий историк-специалист по Восточной Европе Роберт Киндлер (Robert Kindler). В своей диссертации на тему «Сталинские кочевники» («Stalins Nomaden») он описывает давно забытые преступления, типичные для социалистической и коммунистической идеологии насилия. «Наши отношения с крестьянами вполне позволяют нам брать у них много и давать им мало, — признавался один советский функционер. — А с кочевниками поделать ничего нельзя – они просто переезжают куда-то в другое место».
Кто не сдавал зерно, подвергался пыткам
Как и на Украине, в Казахстане целью советской коллективизации стало радикальное разрушение старых структур и установление на их руинах абсолютной власти коммунистических функционеров. Принцип был совсем прост.
Под предлогом борьбы с зажиточными крестьянами (так называемого «раскулачивания») жители сельской местности на окраинных территориях Советского Союза, по сути, были обложены данью в неимоверных размерах. Тех, кто не сдавал зерно в требуемых количествах, арестовывали, пытали или сразу расстреливали. Часто крестьянам приходилось передавать государству даже семена, припасенные для посева.
Коренное население Казахстана вело главным образом кочевой образ жизни и постоянно странствовало по бескрайним степям. В 1929 году, до начала сталинской убийственной политики, по статистике, на территории республики насчитывалось около 36 миллионов животных, в том числе около 24 миллионов овец и коз, а также 6,8 миллиона коров. В среднем на каждую семью приходилась 41 голова скота.
С требованием ко всем казахам (будь то к кочевникам или оседлым крестьянам) сдавать государству зерно началась вполне предсказуемая катастрофа. Пастухам приходилось по любой цене покупать зерно и, соответственно, продавать скот. На базарах цены на зерно подскочили, а на скот рухнули.
Пастухи, не выполнявшие заданий по сдаче зерна, подвергались аресту, а их скот конфисковывался. В течение кратчайшего времени по всему Казахстану появились гигантские стада, которые некому было ни кормить, ни содержать.
Жертвы, как при Пол Поте
У кочевников количество скота всегда соответствовало способности земли прокормить его. А теперь разом пали миллионы голов скота, и даже вовремя забитые и освежеванные туши просто разлагались в степи, потому что у кочевников не было возможности хранить и перевозить мясо.
Партийные функционеры об этом знали и раньше: «Без большого кровопролития мы не сможем установить здесь советскую власть», — констатировал в те годы один чекист. Сталин же приветствовал этот «метод» воздействия на население на одном из пленумов партии.
Через четыре года коллективизации в Казахстане были уничтожены или вывезены с его территории почти 90% скота: теперь там осталось лишь чуть больше 1,6 миллиона коров и 2,15 миллиона овец и коз. Теперь среднестатистическая семья владела 2,2 головы скота. Этого было слишком мало для того, чтобы выжить.
Следствием этого явилась голодная смерть примерно полутора миллионов человек. Жертвой голода стал каждый третий кочевник и каждый четвертый житель республики. Иначе говоря, сталинское безумие стоило жизни значительной части местного населения — эти цифры сопоставимы разве что с результатами террора «красных кхмеров» под предводительством Пол Пота в Камбодже с 1975 по 1979 год.
Книга Роберта Киндлера написана блестящим и очень понятным языком для читателей, не знакомых с историей сталинизма. Его диссертация совершенно заслуженно была удостоена Премии имени Иоганна Густава Дройзена (Johann Gustav Droysen). Молодой историк активно пользовался источниками в казахстанских и российских архивах. Основываясь на них, он написал еще одну главу истории европейского насилия, до сих пор остававшуюся известной лишь узкопрофильным специалистам. Еще более новаторской наука история просто быть не может.
