Гасан Гусейнов о том, как бы Ромул, один из основателей Рима, с высоты своего исторического опыта, ответил на вопрос о беде русских, не сумевших и не успевших справиться со своими иноязычными племенами и народами.

Ну, про Евгения Онегина-то мы все помним!

Он рыться не имел охоты
В хронологической пыли
Бытописания земли:
Но дней минувших анекдоты
От Ромула до наших дней
Хранил он в памяти своей.

Как и у русских, у древних римлян были две легенды, объяснявшие происхождение их великой империи. Одна легенда — троянская. Согласно ей, царевич Эней отплыл из-под Трои и основал новое государство в Италии. У русских тоже есть похожая легенда — о призвании варягов, или шведов, которые прибыли в славяно-угро-финские земли и стали ими править.

Была у римлян и другая история, конкурирующая. Про волчицу, вскормившую Ромула и Рема. У русских этой легенде соответствует предание о татаро-монгольском иге. Как волчица вскормила своим молоком основателей Рима, так орды кочевников вспоили своим политическим кумысом русскую государственность. С ее неодолимой тягой к колхозам и вождям.

Вот почему, спустя почти четверть века после распада СССР и Российской империи, — мы вправе попросить у Ромула и римлян некоторых разъяснений относительно нашего постсоветского словоупотребления.

Итак, от Ромула получил свое название город Рим. А от города Рима — римская империя и ее граждане — римляне. Сначала римлянами были только латины — жители той области, что окружала город. Но со временем эти латины присоединяли и ассимилировали соседей — носителей других языков — от вольсков до этрусков. Потом римлянами становились люди, жившие вокруг Средиземноморья. Их родным языком мог быть уже хоть греческий. И вот настал такой день, когда и греки в восточной части империи стали называть себя «ромеями» — римлянами.

Но даже и после того, как несколько столетий спустя на месте Восточной Римской империи, Византии по-нашему, оказалась империя Оттоманская, и вчерашним римлянам-ромеям, грекам, армянам или сирийцам, пришлось выучить турецкий язык, некоторые из них продолжали называть себя «римлянами».

Только слово чуть-чуть видоизменилось.

Следы этих римлян — урумов — ведут в северо-восточное Черноморье. Последние тысячи урумов и сейчас еще можно встретить здесь. А раз наблюдается такое историко-политическое чудо — тюркоязычные греки по-прежнему называют себя «римлянами», — то есть смысл спросить у них, этих последних ромулов, наследников трех великих империй, что они с высоты своего исторического опыта, думают о нынешнем конфликте между двумя частями бывшей Российской Империи. Одна часть — вроде бы наследники бывших победителей-завоевателей — русские. А другая — вроде бы наследники бывших завоеванных-проигравших — украинцы.

Ромул ответил бы на наш вопрос примерно так.

Наша, римская империя просуществовала так долго, что после ее распада никто не стеснялся принадлежности к ней. Даже косвенной. Латинская Америка не переживает, что она — латинская. Носители романских языков если и спорят, то только о том, чей язык более романский. Румыния не переживает, что в названии этой страны слышится мое, Ромула, имя. А если тюркоязычный житель далекого китайского города Урумчи захочет протянуть сомнительную этимологическую нитку к Вечному Городу, мы вспомним Марко Поло и возражать не станем.

Совсем другое дело — ваша Российская Федерация (понятие, кстати, тоже наше, латинское — от слова «договор»). После того, как распалась Российская Империя, Советский Союз, который в мире и назывался Россией, начальники этой Федерации отчего-то решили, что только они и наследуют своей старой большой Родине. А все остальные — нет.

Но ведь это совсем не так.

Ведь Большой России наследовала и не очень маленькая Украина. Да все они, сказал бы нам Ромул, — от Армении до Эстонии, выходя из Российской Империи, вынесли свою часть этой самой империи — землей, людьми, наукой и техникой.

Просто, по слабости колониального ума, не захотели признаваться в этом.

Всем, сказал бы нам Ромул, показалось удобнее назваться не по своей первой завоеванной когда-то Россией исторической сущности — от богатого курагой Эриванского ханства до богатого клюквой Чухонского уезда, — а по своей последней советской титульной эмблеме.

Вместо того, чтобы признать себя сонаследниками и сопрестольниками Российской Империи, все бывшие колонии согласились взвалить груз наследства на слабые плечи Российской Федерации. Лишь бы только их оставили в покое. Это была их ошибка.

Так, в одночасье, все русские украинцы и русские эстонцы, русские азербайджанцы и русские казахи оказались для Российской Федерации обиженными соотечественниками. И до начала защиты их с оружием в руках осталось совсем немного времени. Свою Крымскую ошибку Эрэфия уже совершила.

А признались бы бывшие колонии, что они — урумы, или, точнее, по-вашему, конечно, урусы, — объяснили бы всем своим русским — от Риги до Кишинева, что Латвия и Молдова — тоже наследницы Российской Империи, со своими русскоязычными шурави, тут и было бы вам полное счастье.

И расколдовался бы нелепый советский национализм, который считает русский язык своей собственностью, а всех говорящих на нем людей — своими холопами. Вот как крымчан. Или урумов — наших, римлян, хоть они и тюркоязычные.

В чем же беда нас, русских, — спросили бы мы у Ромула, — так и не успевших справиться со всеми своими иноязычными племенами и народами? Почему эти сволочи, наши бывшие колонии, не хотят снова становиться нашими младшими братьями?

Ромул ответил бы примерно так.

Вы, русские, подарили свой язык многим. Миллионы людей получили образование, выросли на нем. Но этим вы только расплатились за успешную колонизацию.

Ваш язык стал их языком. И вот они стали вами.

Зачем же вы их предаете? Зачем взялись сегодня хором врать на своем языке, созданном для познания и свободного общения?

Знатоки, сказал бы Ромул, не готовы признать, что малограмотная и лишенная всякой логики белиберда, которую несут ваши авторитеты и агитаторы, произносится на русском языке.

Нет, — сказал бы Ромул, — то, что сейчас льется с ваших дальноскопов, это никакой не русский язык. Какой-то, по-нашему говоря, суррогат. Подделка.

А самозванцам, хоть они запрись в Кремле, мы советов не даем.