До настоящего момента у меня были определенные сомнения в вопросе об отношениях Эдварда Сноудена с российскими разведывательными службами. Я с интересом прислушивался к заявлениям руководства комитета Конгресса по разведке о том, что он был шпионом, хотя, с моей точки зрения, они звучали неубедительно. И я также сомневался правильности вывода Эдварда Лукаса (Edward Lucas) о том, что Сноуден оказался пассивной и ни о чем не подозревающей жертвой обмана ФСБ.
Появление Сноудена на телевидении в рамках мастерски срежиссированной пресс-конференции Владимира Путина вовсе не поднимает вопрос о том, был ли Сноуден инструментом ФСБ изначально. Однако этот эпизод, несомненно, вызывает вопрос — по крайней мере, у меня — о его роли в настоящий момент.
Я не понимаю, почему это гротескное появление не поколебало убеждений многих поклонников Сноудена. Возможно, люди пытаются найти этому рациональное объяснение, заключающееся в том, что своими словами и действиями он ставит перед российским лидером тот же самый вопрос, посредством которого он вызвал жаркие споры у себя на родине — и что, таким образом, он вполне последователен. Однако они сами с трудом верят в такое объяснение. В конце концов, среди них есть множество умных людей, многие из которых журналисты. И они хорошо понимают разницу между срежиссированным, образцово-показательным выступлением вместе с авторитарным лидером на контролируемом государством телевидении и жесткими вопросами в контексте демократического диалога. Они должны понимать, что Сноуден либо сознательно сыграл эту роль, либо его каким-то образом заставили сделать это российские власти, которые имеют над ним огромное влияние. Другими словами, они должны понимать, что, по крайней мере, в данный момент Сноуден — по собственной воле или под давлением — работает на российскую власть.
Между тем, позвольте мне оговориться, что я не считаю, что этот конкретный факт должен каким-то образом повлиять на наше отношение к тем материалам, которые Сноуден обнародовал. Подлинность этих документов не подлежит сомнению. В этих документах говорится о программах, некоторые из которых вызывают серьезную тревогу в отношении государственной политики, и мы обязаны их обсуждать, кем бы на самом деле ни был Сноуден.
Однако, на мой взгляд, нам все-таки следует принять во внимание то, кем в действительности является Эдвард Сноуден — эта тема активно обсуждалась весь прошлый год, однако нам стоит несколько пересмотреть наши выводы в свете его появления на пресс-конференции российского лидера. Нам стоит перестать считать Сноудена героем — по крайней мере, в той степени, в которой мы прежде считали его таковым. Мы должны перестать считать его разоблачителем. Теперь мы должны считать его человеком, который сознательно решил связать свою судьбу с Владимиром Путиным, несмотря на попытки последнего расколоть Украину, и который помогает диктатору снимать пропагандистские материалы, направленные на то, чтобы запутать граждан его собственной страны. Вот что по этому поводу пишет Стивен Стромберг (Stephen Stromberg) из Washington Post:
«В четверг Сноуден лишился последней капли достоинства. Если у него вообще был выбор, ему следовало отказаться от участия в пресс-конференции. Если выбора у него не было, он должен был сдаться сотрудникам американского посольства, чтобы не подвергаться такому унижению. Если у него не было даже такой возможности, он должен был открыто выразить свой протест в тот момент, когда подошла его очередь играть свою роль. Вместо этого он продемонстрировал несостоятельность своих принципов».
Уточнение: Я только что узнал, что сегодня издание Guardian опубликовало статью, написанную Сноуденом, в которой он рассказывает о том, как он «в прямом эфире задал вопрос о существовании массовой слежки в России». Я прочел его статью уже после того, как опубликовал свою, и она никак не повлияла на мою точку зрения, которую я выразил выше. В любом случае статья Сноудена начинается следующим образом:
«В четверг я в прямом эфире задал вопрос о существовании массовой слежки в России. Я задал российскому президенту Владимиру Путину вопрос, на который убедительно ответить отрицанием не может ни один лидер, руководящий современной программой наблюдения: «Занимается ли [ваша страна] перехватом, хранением и анализом информации о коммуникациях миллионов граждан?»
Я также спросил, является ли эта программа массовой слежки — даже если она эффективна и технически легальна — оправданной в нравственном отношении.
Своим вопросом я намеревался напомнить о скандально известном споре во время заседания комитета Сената по разведке между сенатором Роном Уайденом (Ron Wyden) и руководителем национальной разведывательной службы Джеймсом Клэппером (James Clapper) вокруг того, что АНБ собирало информацию о миллионах американцев, и спровоцировать либо важное признание, либо откровенный уход от ответа. (Сравните мои вопросы и вопросы Уайдена.)»
