5. В сентябре 2010 года, когда иракские власти зашли в тупик из-за неубедительных парламентских выборов, не давших конкретного результата, группа политических лидеров получила приглашение приехать в священный иранский город Кум на празднование Ид аль-Фитра (Ураза-байрам). Когда они прибыли туда, их тихо вызвали на встречу совсем иного рода. Принимал их Касем Сулеймани (Qassem Suleimani), командующий силами специального назначения «Эль-Кудс», являющимися иранской военизированной группировкой. Почти 10 лет Сулеймани грозно маячил на иракском горизонте, оказывая на эту страну мощное теневое влияние. Он наводнил Ирак своими агентами, выступал посредником в политических сделках, а также тайком завозил туда сложные взрывные устройства для уничтожения американских солдат. Иран преследовал в Ираке двоякую цель: обескровить американцев и усилить своих шиитских сателлитов.
На мартовских парламентских выборах шиитский исламистский альянс Малики «Государство закона» потерпел унизительное поражение. Наибольшее число голосов избиратели отдали за светскую прозападную коалицию «Иракия» во главе со стойким врагом Ирана Айядом Аляуи. «О таких результатах выборов мы могли только мечтать, - сказал мне бывший американский дипломат. — Усиление группировки войск в Ираке сработало. Война пошла на убыль. И впервые в истории арабского мира на свободных и честных выборах победу одержал нерелигиозный, склоняющийся в сторону Запада альянс».
Но хотя коалиция Аляуи получила большинство голосов, парламентское большинство ей завоевать не удалось. Поэтому Аляуи и Малики начали борьбу за партнеров по коалиции. И как заявили американские официальные лица, несмотря на отрадные результаты голосования, администрация Обамы пришла к заключению, что поддерживать Аляуи ей будет слишком трудно, если против него выступят шииты и их сторонники в Иране. «Получалось, что следующим премьер-министром просто обязан стать представитель шиитов, — сказал мне Джеймс Джеффри, бывший в то время американским послом в Багдаде. — В противном случае Ирак бы просто зашел в тупик. Аляуи оказался проигрышным вариантом».
Вскоре после выборов иракский судья под давлением со стороны премьер-министра дал Малики первый шанс сформировать правительство. Его постановление напрямую противоречило конституции Ирака, но американские представители это решение не опротестовали. «Смысл конституции был понятен, и у нас были записи людей, которые ее составляли, — сказала гражданский советник Скай. — Американцы уже вступились за Малики».
Но в конечном счете решающую роль сыграло совещание с участием Сулеймани. По словам американских представителей, он вывел Ирак из патовой ситуации, надавив на Садра, чтобы тот поддержал Малики в обмен на посты глав нескольких министерств в правительстве. Сулеймани выдвинул несколько решительных и обширных условий касательно нового правительства. Малики согласился назначить новым президентом проиранского лидера курдов Джаляля Талабани, а также нейтрализовать Национальную разведывательную службу Ирака, которая пользовалась поддержкой ЦРУ. Самым драматичным итогом было то, что он дал согласие выгнать из страны все американские войска к концу 2011 года.
США удалось получить стенограмму этой встречи, и они точно знали условия достигнутого соглашения. Тем не менее, Вашингтон решил не оспаривать иранское вмешательство. Спустя месяц на заседании Совета национальной безопасности Белый дом объявил о введении нового режима. Те американцы, которые предыдущие десять лет пытались отстаивать американские интересы в Ираке, пришли в ярость. «Там погибли четыре тысячи пятьсот американцев, и все для того, чтобы иранцы диктовали итоги войны? Чтобы в итоге мы понесли стратегическое поражение? — сказал мне бывший американский дипломат. — Да к черту все это». По меньшей мере, один американский дипломат в Багдаде подал в отставку в знак протеста. А светский иракский лидер Аляуи, набравший большинство голосов, был очень сильно обижен и даже оскорблен. «Мне нужна была американская поддержка, — заявил он мне прошлым летом. — Но они хотели уйти и отдали страну иранцам. Ирак на сегодня государство-банкрот, новая иранская колония».
Американские дипломаты предприняли последнюю попытку сохранить свое влияние. На одной из встреч Джеффри попросил Малики взять на себя обязательство по достижению нескольких целей во второй срок: объявить амнистию тысячам суннитов, которые находились в заключении без предъявления им обвинений, закрыть те тюрьмы, где, по мнению американцев, проводились пытки иракцев, а также подписать соглашение, позволяющее американским войскам остаться в стране. В том же году американцы добились заключения соглашения о включении в состав правительства Аляуи и других членов его коалиции. Малики со временем либо проигнорировал, либо отказался от всех своих обещаний. «Он смотрел нам прямо в глаза и лгал», — заявил мне бывший дипломат.
Последствия стали понятны, когда начались переговоры по важнейшему вопросу о выводе американских войск после 2011 года. Лидеры всех ведущих иракских партий в частном порядке говорили американским командирам о своем желании оставить несколько тысяч военнослужащих США для обучения иракской армии и оказания ей помощи в поиске мятежников. Командиры говорили мне, что Малики тоже заявлял о своем желании оставить американские войска в Ираке. Однако он утверждал, что действующее соглашение о предоставлении американским солдатам иммунитета от иракского правосудия становится все более непопулярным, и что парламент запретит войскам остаться, если они не будут подчиняться местному законодательству.
Президент Обама тоже проявил двойственность в вопросе о сохранении в Ираке небольшого контингента. Как рассказывали мне американские официальные представители, на встречах с иракцами они несколько месяцев не могли ответить на самые важные вопросы, касающиеся того, какое количество войск они хотят оставить. И все из-за того, что администрация не принимала никакого решения. «Мы не получали никаких указаний из Белого дома, — рассказал мне Джеффри. — Мы не знали, где находится президент. Малики все время говорил, что он не знает, о чем говорить и в чем убеждать страну». На одной из встреч Малики заявил, что готов подписать исполнительное соглашение с разрешением американским военнослужащим остаться, если ему не нужно будет убеждать парламент согласиться на иммунитет от судебного преследования для них. Администрация Обамы сразу отвергла эту идею. «Американская позиция была такова, что надо убираться из Ирака как можно скорее», — сказал депутат парламента Сами аль-Аскари.
Последние боевые подразделения США ушли из Ирака 18 декабря 2011 года. Некоторые американские представители считают, что Малики вовсе не собирался дать солдатам возможность остаться. В своем недавнем электронном письме он отрицал, что когда-либо поддерживал этот план, заявив: «Это мне принадлежит идея о выводе американских войск». Многие иракские и американские официальные лица убеждены, что даже немногочисленная войсковая группировка смогла бы предотвратить хаос — не воюя, а обучая войска, ведя радио- и радиотехническую разведку, а также обозначая присутствие. «Если бы здесь было даже не несколько тысяч, а несколько сотен военнослужащих, они бы сотрудничали с нами, были бы нашими партнерами, — сказал мне Аскари. — Но уходя, они ушли в полном составе. И теперь не с кем говорить о чем бы то ни было».
Заместитель советника по национальной безопасности США Бен Родс (Ben Rhodes) рассказывал мне, что Обама считает правильным решение о полном выводе войск. «Существует риск преувеличения значимости американских войск для внутренней политики Ирака, — сказал он. — Имея там войска, мы бы все равно не могли диктовать свою волю конфессиональным альянсам. Иракцы все равно будут следовать собственным политическим позывам». Однако американские дипломаты и военачальники утверждают, что они сыграли решающую роль, выступая в качестве посредников между фракциями и сдерживая сектантские тенденции Малики.
«Мы все время сдерживали Малики, — заявил мне генерал-лейтенант Майкл Барберо (Michael Barbero), занимавший до января 2011 года должность заместителя командующего в Ираке. — Если Малики готовился отправить танки на борьбу с курдами, мы говорили ему и его официальным лицам: «Мы заблокируем вам дорогу, если вы попытаетесь это сделать»». Барберо зол на Белый дом из-за того, что тот не стал настаивать более решительно на заключении соглашения. «Просто там был политический вакуум и апатия, — сказал он. — А теперь у нас нет никаких рычагов воздействия на Ирак. Не имея там войск, мы для них ничто». Больше некому играть роль рефери, отметил он. «Все, что там случилось, было не просто предсказуемо. Мы реально это предсказывали».
Действительно, за несколько месяцев до выборов американские дипломаты в Ираке направили в Вашингтон необычную телеграмму, в которой выразили свое несогласие с его политикой и пожаловались, что США со своей вялой поддержкой на грани безразличия способствуют усилению авторитарных склонностей Малики. «Мы посчитали, что создаем диктатора», — сказал мне человек, чья подпись стояла под этой депешей.
6. Прошло менее суток с того момента, как последняя автоколонна американских войск ушла из Ирака, и правительство Малики приказало арестовать вице-президента Тарика аль-Хашеми (Tariq al-Hashemi), который был самым высокопоставленным суннитом во власти. Прокуратура обвинила Хашеми в руководстве эскадроном смерти, который занимался убийствами полицейских и государственных чиновников. В то время такая практика была весьма распространенной. «Во время гражданской войны у многих политических лидеров в Ираке были такие эскадроны смерти, — рассказал один западный дипломат. — Малики начал использовать силы безопасности для охоты за своими противниками». Выступив против Хашеми, Малики подал сигнал о том, что он намерен избавляться от своих соперников из других конфессий и фракций.
Хашеми улетел в курдский регион на север Ирака, где официальные лица предложили ему защиту. Семеро его охранников подверглись аресту, став первой группой из 60 арестантов. А всего за несколько дней до этого президент Обама на пресс-конференции в Белом доме в честь окончания американской войны хвалил Малики, называя его «избранным руководителем суверенного, самостоятельного и демократического Ирака». Когда Хашеми бежал, официальные лица США не стали выступать с публичным протестом. Спустя три месяца его заочно судили и приговорили к смертной казни. Хашеми по-прежнему живет в изгнании.
После атаки на Хашеми Малики начал агрессивную кампанию по подавлению инакомыслия (особенно суннитского) и по сосредоточению власти в своих руках. За несколько месяцев он выгнал со службы целый ряд высокопоставленных чиновников, и прежде всего, управляющего центробанком Синана аш-Шабиби (Sinan al-Shabibi), который пытался остановить его, когда Малики направлял валютные запасы Ирака в текущий бюджет правительства. После неубедительных выборов в 2010 году был арестован председатель Независимой избирательной комиссии. Когда комиссия по борьбе с коррупцией вскрыла в кабинете Малики целую преступную сеть, которая выдавала государственные контракты фиктивным компаниям, он заблокировал судебный процесс. Вскоре после этого директора комиссии сменил союзник Малики. Кроме того, Малики учредил должность главнокомандующего, получив личный контроль над миллионной армией и полицией страны. Теперь командиры на местах стали подчиняться непосредственно ему.
Концентрируя в своих руках власть, Малики решил избавиться от всех следов суннитского влияния на чиновничий аппарат. Начал он с Национальной разведывательной службы Ирака. Должность начальника там занимал солидный и авторитетный бывший генерал по имени Мохаммед Шавани (Mohammed Shawani). У этого суннита люди Саддама замучили до смерти трех сыновей. Шавани рассказывал мне, как в августе 2009 года он отправился к Малики с разведывательным докладом, в котором излагались подробности планов боевиков по осуществлению нападений на ряд государственных учреждений. По словам Шавани, премьер-министр отмахнулся от его предостережений. (Малики это отрицал, заявив: «Шавани нельзя верить».) Спустя два дня взорвались начиненные взрывчаткой автомашины у Министерства финансов, Министерства иностранных дел и ряда других правительственных зданий, в результате чего погибли сто иракцев, и более пятисот получили ранения. Шавани бежал в Соединенные Штаты. «Я знал, что мне надо уезжать, — сказал он мне. — Я был уверен, что стану следующим». По словам Шавани и бывших американских чиновников, в последующие месяцы Малики очистил разведслужбу почти от всех агентов и аналитиков из числа суннитов, уволив в целом пятьсот человек. «Теперь это по сути дела шиитская организация», — заявил Шавани.
Чтобы помешать парламенту проводить законы вопреки своим интересам, Малики добился принятия верховным судом Ирака решения о предоставлении ему исключительного права составлять проекты законов. Малики вообще отказался выступать в парламенте и представлять своих назначенцев на его утверждение. «Малики мог стать исторической фигурой, — сказал бывший вице-президент Адель Абдель Махди. — Его поддержали шииты, он пользовался поддержкой суннитов и курдов. Но ему нужно было налаживать настоящее партнерство. Ему нужно было отдать часть полномочий другим. У нас в арабском языке есть пословица: когда хочешь все, все потеряешь».
7. Летом 2012 года в кабинет бывшего министра финансов Рафи аль-Иссави (Rafe al-Essawi) вошел таинственный человек и вручил ему кипу документов. Этот человек, назвавшийся Мохаммедом Абдуллой (Mohammed Abdullah), сказал, что это государственные контракты на общую сумму семь миллиардов долларов, а также указания по переводу денег на ряд счетов в иракских банках. Было похоже, что их утверждал кабинет Малики, а подписывали четыре его министра. Иссави изучил документы и быстро определил, что они фиктивные: контракты, компании, утверждения, подписи, все. «Все было фальшивкой, все», — сказал мне Иссави.
Он приказал своим людям перекрыть выходы и задержать этого человека, однако тому удалось скрыться. По словам Иссави, вскоре после этого он приехал к Малики и передал ему полученные документы вместе с фотографией человека, которого запечатлели камеры видеонаблюдения. Он заявил, что на его взгляд, Абдулла мог работать с людьми, близкими к Малики. «Я попросил премьер-министра, чтобы спецслужбы провели расследование», — сказал экс-министр.
Ответа на свою просьбу Иссави так и не услышал. Спустя несколько месяцев иракские войска штурмом взяли Министерство финансов, подожгли кабинет Иссави и несколько других кабинетов, а также уничтожили камеры с видеозаписью Абдуллы. Солдаты увезли с собой десятки телохранителей Иссави.
Иссави публично осудил Малики, назвав штурм министерства «целенаправленным и преднамеренным». Когда я разговаривал с ним в Абу-Даби, он вел себя более сдержанно, заявив, что не знает, кто стоял за липовыми контрактами и за рейдом против его ведомства. «Ирак переполнен бандами, переполнен боевиками, переполнен продажными людьми», — сказал Иссави. Однако он считает, что рейд был проведен в ответ на его попытку воспрепятствовать краже средств. «Меня наказывают, потому что я отказался сотрудничать с другой стороной», — заявил он. Некоторые американские и иракские представители говорили мне, что провести захват министерства приказал Малики. «Все войска, которые могут перемещаться в пределах Зеленой зоны, находятся под командованием Малики», — сказал мне бывший высокопоставленный руководитель из ЦРУ.
История Иссави лишь одна из многих, что мне удалось услышать в Ираке и соседних странах о коррумпированных членах правительства Малики, от ближайшего окружения премьер-министра до функционеров низового звена. В большинстве своем эти утверждения не доказаны, однако слухи ходят весьма упорные. Американские и иракские официальные лица, как действующие, так и бывшие, рассказывают истории о вымогательстве, взятках, откатах и кражах. Многие из них связаны с «распилом» денег, поступающих от экспорта иракской нефти, доходы от которого в прошлом году превысили 90 миллиардов долларов. Есть рассказы об иракских банках, которые используются для наполнения долларами черного рынка. Несколько последних государственных контрактов оказались полностью липовыми. В 2011 году государство отменило контракт на 1,2 миллиарда долларов по строительству десяти электростанций и объявило, что выбранная для производства работ канадская компания существует только на бумаге. «Коррупция там рекордных масштабов», - сказал мне один бывший высокопоставленный руководитель из ЦРУ.
Бывший вице-президент Махди рассказывал мне, что на 6000 проектов в стране было выделено почти 220 миллиардов долларов, однако почти никакой работы по их реализации не ведется. Около 70 миллиардов долларов было роздано в виде государственных займов, которые так и не были погашены. Малики утверждал, что «действительность опровергает такие заявления», настаивая на том, что правительственная комиссия по аудиту реализует на практике жесткие финансовые нормы и правила. Однако, как отметил Махди, случай с Иссави соответствует бюджетным записям, потому что по семи миллиардам долларов выделенных сумм никакой работы не проведено. «Это не «случай», — сказал он мне. — Вы посмотрите на бюджет». Умеренный исламист и любимец американцев Махди в 2011 году ушел в отставку с поста вице-президента вместе с остальными членами своей партии «Высший исламский совет Ирака». «Мы не думаем, что правительство добьется успеха, — сказал Махди. — Вот почему мы ушли отовсюду — с поста вице-президента, из министерств и из других ведомств».
Во многих рассказах о коррупции фигурирует сын премьер-министра Ахмед Малики (Ahmed Maliki). По словам некоторых иракцев и американцев, Ахмед часто требует долю от государственных контрактов, отдаваемых частным компаниям. Малики называет эти обвинения «измышлениями врагов и оппонентов». Но он признается, что наделил Ахмеда необычными полномочиями. В 2011 году Ахмед возглавил рейды против американских государственных подрядчиков в Зеленой зоне, выгнав их из офисов и конфисковав их имущество. Давая прошлой осенью телевизионное интервью, Малики сказал, что отправил своего сына вместе с отрядом полиции арестовывать иракского магната из строительной отрасли Намира аль-Акаби (Namir al-Akabi), против которого были выдвинуты обвинения в уклонении от уплаты налогов и присвоении денежных средств. «Когда был выдан ордер на его арест, все боялись даже близко подходить к нему, - сказал Малики, объяснивший это связями Акаби со средствами массовой информации. — Но Ахмед сказал тогда: «Дай мне ордер, и я приведу его»». Затем Малики добавил: «Ахмед твердый человек». Многих иракцев возмущает то, что сын премьер-министра получил такую власть, и видят в этом тревожный признак того, что его готовят в династические наследники. Один иракский чиновник выразил опасение по поводу того, что если Малики победит на предстоящих выборах, он передаст власть своему сыну.
По мнению суннитов, преследование властями Иссави носило явно конфессиональный характер, и они в ответ бурно запротестовали. «Демократия в Ираке это новое явление, — сказал мне Иссави. — Там все очень хрупко. И очень легко можно вернуться обратно к диктатуре». На протяжении многих лет лидеры суннитов требовали установить ограничения для правительства, чтобы оно не наказывало собственных граждан. Контртеррористические законы позволяют на неопределенно долгий срок сажать за решетку любого иракца без предъявления ему обвинений. По оценкам правозащитных организаций, в заточении находятся десятки тысяч иракцев-суннитов, причем многие из них сидят там несколько лет, часто не имея никакой связи с внешним миром. Подозреваемых женщин, отмечают правозащитники, в заключении подвергают пыткам и часто насилуют. Сунниты требуют отмены этих законов и освобождения заключенных женщин. Они также призывают вывести армию из суннитских городов и ослабить запреты де-баасизации, которые используются для того, чтобы не пускать суннитов на государственные посты и лишать их возможности баллотироваться на выборах.
Малики эти требования игнорирует, а его правительство жестоко реагирует на новые всплески протестов. В апреле, когда в суннитском городе Хавиджа был убит солдат, военные атаковали тамошний лагерь протестующих, уничтожив как минимум 44 человека. Выступая с телеобращением, Малики предупредил о начале «межконфессиональной войны» и обвинил в насилии «остатки партии «Баас»». После этого начались массовые преследования, в ходе которых были убиты сотни жителей-суннитов.
Малики стал властным и высокомерным, и сегодня жестоко реагирует на любое проявление критики. Он часто утверждает о наличии у него компрометирующих материалов на соперников с многочисленными доказательствами их коррумпированности и причастности к убийствам. «Клянусь перед Богом, если парламент вызовет меня в суд, я пойду, но переверну мир вверх ногами», — сказал он в прошлом году, выступая по иракскому телевидению. «Я возьму с собой список с именами, и буду называть их одно за другим, рассказывая всем, что они сделали». Малики даже возродил закон саддамовской эпохи, согласно которому критика главы государства является уголовным преступлением. Он подает иски о клевете на многих журналистов, судей и членов парламента, требуя посадить их в тюрьму и заставить платить за причиненный ущерб. «При любом случае политического инакомыслия или политического соперничества он подает в суд», — сказал мне высокопоставленный иракский политик.
Малики старается не демонстрировать свое богатство. Похоже, что единственное потакание своим слабостям для него — это часы Patek Philippe. Но он живет в Зеленой зоне в районе, который называют «маленькая Венеция», потому что там множество фонтанов и каналов. Когда-то там жила семья Саддама и высокопоставленные члены его режима. Сегодня по его до блеска вылизанным улицам разъезжают черные «мерседесы». Малики не живет в саддамовском президентском дворце, который оставили для государственных мероприятий и торжеств. Он занимает виллу, которая когда-то была одним из гостевых домов Хусейна.
Напротив Малики живут два его пользующихся дурной славой соратника. Первый — активист партии «Дава» Абу Махди аль-Мухандис, которому в 1983 году вынесли обвинительный приговор за совершение теракта против американского посольства. Мухандис основал партию «Бригада Аллаха». Эта пользующаяся поддержкой Ирана боевая группировка нападала во время оккупации на американских солдат, и была объявлена Министерством финансов США террористической организацией. Когда американские войска еще находились в Ираке, Райан Крокер сказал: «Мы сообщили Малики, что если Мухандис хочет сохранить здоровье, ему нужно остаться в Иране». Но как рассказывают иракские и американские представители, после ухода американцев Мухандису выделили гостевой дом на территории, принадлежащей советнику Малики по национальной безопасности Фалаху аль-Файяду (Falah al-Fayyad).
А чуть дальше по улице живет Каис аль-Хазали (Qais al-Khazali), лидер боевой организации «Асаиб Ахль аль-Хак», которая осуществила сотни нападений на американские войска. Американцы говорят, что Хазали был одним из главных организаторов похищения и казни американских солдат в Кербеле в 2007 году, что было сделано по указке иранцев. Соединенные Штаты поймали Хазали, но передали его властям Ирака. Когда американцы ушли, его незамедлительно освободили.
По словам иракских и американских представителей, Малики начал использовать обе группировки против своих оппонентов, в основном последователей Садра. «Малики использует «Асаиб» для ликвидации своих врагов», - сказал мне высокопоставленный депутат иракского парламента. Малики это отрицает, заявляя: «В рамках национального примирения мы приглашаем все вооруженные группы к участию в политическом процессе, если они сдадут оружие. Но террористов мы не приветствуем». Но он не стал отрицать свою связь с Хазали. Пожав плечами, премьер сказал: «Это американцы его освободили».
Некоторые американские и иракские источники говорили мне, что Мухандис это главное связующее звено Малики с иранским режимом. Он выступает в качестве личного представителя главы «Эль-Кудс» Сулеймани. (Малики на это ответил: «У меня действительно хорошие отношения с Ираном, но никаких связей с Мухандисом нет».) Сторонники Малики, включая некоторых американских официальных лиц, говорят, что он часто оказывает открытое неповиновение иранскому режиму. Но очень и очень многое говорит о том, что этот режим обладает большим влиянием на правительство Малики. Примечательный пример тому — переброски по воздуху оружия и боевиков для сирийского режима Асада, также являющегося иранским союзником. Транспортные самолеты из Дамаска пролетают через иракское воздушное пространство совершенно спокойно. Малики настаивает на том, что его чиновники регулярно проверяют эти самолеты, и что они перевозят исключительно гуманитарные грузы. Американские представители говорят, что такие проверки проводятся редко. Высокопоставленный иракский депутат парламента сказал мне, что проверке подверглись всего четыре рейса. Малики утверждает, что он не любит Асада, однако у него небогатый выбор в войне с «Аль-Каидой». «В Сирии больше нет умеренной оппозиции», — заявил он мне.
Давний друг и бывший союзник Малики Иззат Шабандар (Izzat Shahbandar) предположил, что сектантство Малики носит отчасти прагматический характер. Когда Малики и прочие изгнанники в 2003 году вернулись в Ирак, они быстро пришли к выводу, что не смогут создать исламское государство, потому что между шиитами и суннитами существуют фундаментальные разногласия по поводу природы ислама. «Так получилось, что эти люди, которые много лет работали над созданием исламского государства и вынашивали свои планы, внезапно остановились», — сказал Шабандар.
У новых лидеров Ирака было два варианта. Первый — построить государство, объединяющее различные конфессии и религии страны вокруг идей демократии. Но это была чуждая им концепция, сказал Шабандар. «До 2003 года некоторые идеи были харам, запретными для исламистов: идеи типа демократии, национализма и гражданственности. Эти люди не могли приступить к осуществлению общенационального проекта. Они не знали, как». Он продолжил: «У исламистов остался всего один вариант действий, который позволял им быть в числе лидеров в Ираке: отказаться от исламистского проекта и согласиться на конфессиональный проект». За политическое выживание пришлось заплатить: усилился страх и враждебность. «Задачей суннитских лидеров стало пугать людей шиитами. А задачей шиитских лидеров — наоборот. Таким образом, существование одних оправдывало существование других».
По таким меркам, события в Фаллудже, начавшиеся накануне национальных выборов, оказались весьма ко времени. Боевики «Аль-Каиды» заняли позиции в центре Фаллуджи, а суннитские племена, когда-то сражавшиеся с «Аль-Каидой», рассредоточились по его периметру. Но такая ужасная ситуация в условиях межконфессиональной вражды в Ираке может дать Малики третий премьерский срок. «Фаллуджа, — сказал Шабандар, — оказалась полезной для Малики».
8. В 300 километрах к северу от Багдада в иракском Курдистане результаты сотрудничества с американцами выглядят совсем иначе. В столице Эрбиле ночные клубы работают до рассвета. Там есть салон, где продают автомобили Jaguar, есть отель «Диван» с рестораном суши и баром на последнем этаже, есть сверкающий новый международный аэропорт. Женщины там ходят в джинсах, волосы платками никто не накрывает, и вся линия горизонта исчеркана силуэтами башенных кранов на многочисленных стройках. В Эрбиле живут и работают сотни иностранцев с Запада. Чуть дальше в Сулеймании есть Американский университет, привлекающий ученых и преподавателей со всего мира. «Американцы должны гордиться тем, что здесь сделано», - сказал глава канцелярии премьер-министра регионального правительства Фуад Хусейн (Fuad Hussein). Спустя 10 лет после начала оккупации в курдском районе царит мир, преобладает демократия, светские порядки и прозападные настроения. На самом деле, хоть этот регион и является номинально частью Ирака, функционирует он как отдельное государство. У курдов есть собственная армия, собственный парламент. На арабском здесь говорят редко, а молодежь даже не понимает его.
Ожидалось, что единство страны обеспечат ее огромные нефтяные запасы. Вместо этого они раздирают ее на части. Согласно подготовленной с американским участием конституции, национальный бюджет, состоящий почти полностью из нефтяных доходов, распределяется в соответствии с численностью населения. 17% бюджета уходит курдам. Основная часть нефти находится на юге, то есть, на противоположном конце страны. Несмотря на конфликт, добыча нефти на юге устойчиво наращивается, и ее объем составляет сегодня три с половиной миллиона баррелей в день, в связи с чем Ирак вышел по добыче на шестое место в мире.
Однако это соотношение меняется. При помощи иностранных компаний курдское региональное правительство готовится к освоению огромных нефтяных месторождений, которые, как говорят, имеются в этом регионе. В октябре курды включили трубопровод, который будет перекачивать добываемую у них нефть через Турцию в Средиземноморье. Объем перекачки составит 100 тысяч баррелей в день. По словам курдских представителей, к 2017 году эта цифра составит миллион баррелей.
По конституции, правительство в Багдаде занимается нефтью из действующих скважин, а вновь открываемые месторождения будут эксплуатироваться в сотрудничестве с региональными властями. Малики обвиняет курдов в том, что они действуют в одностороннем порядке; курды же заявляют, что действуют строго в рамках конституции, отмечая при этом, что правительство Малики редко передает им их долю нефтяных доходов по справедливости. Этот спор вбил мощный клин между двумя регионами. Наконец, в марте Малики вообще убрал долю курдов из национального бюджета, заявив, что они тайно возят нефть покупателям в Турцию. «Это шаг в сторону независимости», — гневно заявил мне Малики. Фалах Мустафа Бакир (Falah Mustafa Bakir), де-факто являющийся министром иностранных дел Курдистана, сказал мне об этом более откровенно: «Развод неизбежен».
Эксперты говорят, что курды добывают недостаточно нефти, чтобы заменить ею средства, выделяемые Багдадом, однако ситуация может измениться с ростом объема добычи. «Сейчас правительство платит курдам за то, чтобы они оставались в составе Ирака, сказал Нэт Керн (Nat Kern), издающий информационный бюллетень по нефтяной экономике этого региона. — Но пройдет пять лет, и оно заплатит им, чтобы они вышли из его состава». Это парадокс, но единственное, что может удержать курдов от отделения, это рост нефтедобычи на юге. Иракские официальные лица прогнозируют, что в предстоящие шесть лет она вырастет почти в три раза, намного превзойдя все возможные доходы собственно курдского региона.
Спор из-за нефти это лишь часть проблемы. Курды ощущают, что у них мало общего с арабоязычными регионами Ирака, кроме воспоминаний о той резне, которую устраивал Саддам. (В 80-х и 90-х годах было уничтожено 200 тысяч курдов, и они называют тот период войной на уничтожение.) Нефтяные деньги преобразили Эрбиль, и сегодня он мало похож на Багдад. «В Курдистане руководство крадет около 20 процентов, но 80 процентов доходит до людей, — сказал мне в Эрбиле один курдский знакомый. — А в Багдаде все наоборот». Теперь на юге вечный конфликт, а курдский регион быстро развивается, и поэтому психологические различия растут день ото дня. «Мы ведем речь о культуре жизни, - сказал мне Фуад Хусейн. — А они деятельно продвигают культуру смерти».
9. В ноябре, когда в Ираке произошла эскалация насилия, Малики поехал в Вашингтон, чтобы попросить президента Обаму о помощи. Это была весьма любопытная сцена: сварливый националист Малики, выпроводивший американцев из Ирака, спустя неполных два года оказался в американской столице. Официальные лица из Белого дома, встревоженные перспективой краха иракского государства, быстро согласились поставить ему 150 ракет Hellfire и 20с лишним ударных вертолетов Apache.
Белый дом не принял во внимание обеспокоенность по поводу политики Малики, которая довела Ирак до конфликта. Вместо этого он обвинил во всем Сирию, где гражданская война стала инкубатором жестоких экстремистов, число которых увеличивалось с тревожной скоростью. Длинная, опустевшая граница между двумя странами фактически исчезла, и джихадистские группировки Сирии и Ирака действуют там совместно. «Район между Алеппо и Анбаром стал одним из самых страшных мест», — сказал мне высокопоставленный представитель администрации.
Эмма Скай считает, что бедственное положение Малики это результат политики Белого дома. Буш и Обама очень сильно надеялись на Малики и сделали его настолько сильным, что его авторитарные действия стали просто неизбежны. «Неужели мы просто ошиблись в Малики и Карзае, неужели нам так не повезло? — спросила Скай. — Нет. Малики не был таким в самом начале. В таких местах, и особенно в Ираке, руководители должны заключать политические сделки. А мы делаем их настолько сильными, что необходимость в таких политических сделках у них исчезает. Так что мы подрываем все шансы на стабилизацию. А это губит Ирак. Мы усиливаем человека, создающего проблемы».
Крокер увидел в Ираке одно непреднамеренное последствие долгой войны Америки: созданное нами государство без нас не работает. Американцы передали иракцам конституцию, передали регулярные выборы, парламент численностью 275 человек, где четверть мест занимают женщины. Бывший посол Джеффри оптимистично заявил мне: «Малики обеспокоен по поводу своего переизбрания. Сколько в мире арабских стран, о которых можно сказать то же самое?» И тем не менее, парламент Ирака, как и сама страна, застрял в кажущемся вечном тупике.
За девять лет посреднической деятельности американцы сделали себя незаменимыми. «Мы жестко запрограммированы на иракскую политическую систему, — сказал мне Крокер. — С первых дней все мы с глубоким недоверием относились друг к другу. Уступки и компромиссы означали предательство и смерть. Но мы могли заставить их прислушиваться к нам. Для этого нужно было постоянное взаимодействие. Мы ездили к Малики и объясняли ему наши взгляды. И мы спрашивали его, примет ли он какие-то меры. Иногда мы добивались от него этого, но он ставил условие, что сначала какие-то вещи должно сделать суннитское руководство. Тогда мы ехали к суннитам. Так все и работало».
«Больше мы этого не делаем, — продолжил Крокер, — но система до сих пор слишком недоразвита; есть слишком много подозрительности, и эти руководители слишком многое пытаются делать по отдельности, сами. Мы по-прежнему являемся для них надежным посредником. Но нас там нет».
