69 лет назад Гитлер покончил жизнь самоубийством. Режиссер и публицист Александр Клюге (Alexander Kluge) видит в этом эпизоде начало новой эры Германии, ориентированной на Запад.
Бывший ефрейтор Адольф Гитлер за свою 59-летнюю жизнь стал ужасной личностью, возможно, и самой ужасной в истории человечества. Он превзошел других диктаторов, рядом с ним расположился разве что Иосиф Сталин. На протяжении 12 лет Гитлер наделял крупное европейское государство непревзойденной силой, он превратил Германию, несмотря на весь хаос национал-социализма, в структуру, полностью ориентированную на него. «Фюрер», как его любили называть, был самой последней инстанцией. В стране царил его культ.
И вдруг все это закончилось. 69 лет назад, утром 30 апреля 1945, года Гитлер сначала застрелил свою жену, а потом и себя — через 10 дней после своего дня рождения. Сегодня этот день называют определяющим. Это был понедельник перед 1 мая, которое было объявлено рейхсканцлером нерабочим днем в 1933 году вскоре после вступления на должность. Но уже задолго до этого апрельского дня 1945 года Германский рейх был на пороге своего падения.
Но в последний день апреля, за восемь дней до безоговорочной капитуляции Германии, был поставлен финальный аккорд. Как пишет Клюге в своей новой книге, это был последний «рабочий день Рейха» («30 апреля 1945 года. День, когда Адольф Гитлер застрелился и началось сближение немцев с Западом», изд-во Suhrkamp). Далее произошло падение Рейха. Несмотря на усилия некоторых старателей, погибающий Рейх был обезглавлен.
Гитлер утром, днем и вечером
Гитлер утром, Гитлер днем, Гитлер вечером, в каждой школе, каждом университете, в каждом ведомстве, каждой больнице. Можно предположить, что в связи как с восхищением, которое долгое время вызывал Фюрер, так и со страхом, который он повсеместно вселял, 30 апреля должно было надолго запомниться этому и последующему поколениям. Но этого не произошло.
Многие, кто пережил начало войны 1914 или 1939 года, до конца своих дней точно помнили, что они делали в этот день, что они чувствовали, какая была погода, как пахли деревья и цветы. Хотя 30 апреля 1945 года стал не менее значимым для истории днем, в книгах об этой дате написано немного.
Александр Клюге разговаривал со знакомыми и друзьями, которые пережили последний день апреля 1945 года. Но никто не говорил о точных воспоминаниях, запахах, ассоциациях. «Много общих воспоминаний, но ни одного воспоминания этого конкретного дня», — говорили ему. Уже в тот день, когда Гитлер покинул этот мир, его образ потускнел. Хотя Гитлер является одной из крупнейших «звезд», появляющихся на немецких телеканалах, уже после своей смерти он стал периферийной фигурой. Его больше не было. Они никого более ничем не связывал.
Конец движущей силы
Не успел он уйти из жизни, люди начали разбегаться, идти своим путем. В целом, этот процесс начался еще раньше. «Но сейчас, в последние дни после его последнего дня рождения, ценность эпохи фюрера упала. Я видел, как он много сидел в бункере, хотя сидячих мест было немного. Мне казалось, он чего-то ждал. С ним практически никто не разговаривал. Впервые за более чем 12 лет у него было слишком много времени, но не было больше ничего, на что он мог бы его потратить в интересах страны», — вспоминал человек, который вел календарь Гитлера. Диктатура была лишена двигателя. Хотя вплоть до самого окончания войны были миллионы немцев, которые слепо верили фюреру, его сила воздействия окончательно угасла вместе с его смертью.
Потребовалось определенное время, чтобы немцы стали готовы критически взглянуть на эпоху национал-социализма. И еще больше времени потребовалось, чтобы они осознали совершенное немцами преступление — холокост. Поскольку многие представители национал-социализма сумели спастись и избежать наказания после окончания войны, было много причин, чтобы не считать последние дни апреля и первые дни мая «началом новой эпохи». Все могло выглядеть так, будто было больше свидетельств продолжения той эпохи, чем разрыва с ней, больше реставрации, чем начала с нуля.
Перемены в умах
Клюге был знаком с бывшим генеральным прокурором Фритцем Бауэром, который дал решительное указание на арест Адольфа Эйхмана и без участия которого не было бы первого франкфуртского процесса над персоналом Освенцима 1963-65 гг. То есть нельзя упрекнуть Клюге в отсутствии критической оценки линий преемственности, которые простирались из эпохи национал-социализма. Но он уверенно утверждает, что апрель-май 1945 года был вехой в истории.
И в 1918 году после окончания войны все разбежались, но внутри них царила жажда мести. Сейчас, в 1945 году, все было по-другому. Безоговорочная капитуляция, которая в немецкой логике содержала след унижения, для подавляющего большинства немцев 30 апреля 1945 года была «глубоко личным фактом». «Самым знаменательным в этот день была перемена в умах выживших. Они открылись к западному миру, что позднее сделало возможным экономическое чудо», — пишет Клюге.
Звучит это довольно форсированно. Но в те ужасные недели, в которые еще были миллионы жертв, началось обновление (Западной) Германии. 13-летний Александр Клюге из Хальберштадта тогда этого не понимал, но он предчувствовал это.
