Украинская драма продолжает разворачиваться, и конца ей, по крайней мере, счастливого, пока не видно. Она происходит где-то на периферии Европы, но, тем не менее, уже пошатнула мировой уклад, и прервала мирный сон о вечном мире и спокойном потреблении целого поколения людей, сознательная жизнь которых проходила в тени ядерного баланса страха между западной цивилизацией и коммунистическим Советским Союзом. Ведь, в сущности, это не конфликт вокруг Украины, а гораздо более серьезный и опасный спор на тему устойчивого устройства постсоветского пространства в Восточной Европе, на Кавказе и частично в Средней Азии. Его невозможно успокоить или прекратить, не дав ответа на два вопроса: располагают ли современные государства, имевшие несчастье быть когда-то частью советской империи, правом свободно выбирать, стать ли им частью какого-либо политического или военного блока, а также имеет ли право правопреемница СССР, нынешняя Российская Федерация, требовать сохранения зоны безопасности вокруг своих границ, покрывающейся с территориями других государств.
Бабочка не вылетела
Эти два вопроса выглядят глупо лишь на первый взгляд. Ведь можно ответить, что каждое суверенное государство имеет право выбирать себе друзей и союзников, и никакая страна, например РФ, не вправе подчинять политику соседей своим интересам. Это все так. Но что с того? Спор разворачивается между Соединенными Штатами и Россией, а сопровождают его, как во времена СССР, глубинное недоверие, лживая пропагандистская компания и уже забытая атмосфера холодной войны. И все это в тени двух самых больших ядерных арсеналов.
Сегодняшнюю проблему с постсоветским пространством можно было предвидеть уже в момент упадка советской империи и по крайне мере постараться создать какие-то механизмы для соблюдения интересов противоборствовавших до этого момента сторон. Отчасти такие попытки были предприняты, когда советские войска покидали ГДР, но, кажется, радость от того факта, что крах империи произошел спокойно, путем направленного внутрь взрыва, заслонила собой серьезный анализ. А советская сторона была слишком слаба и занята собой, чтобы требовать от Запада каких-то серьезных договорных решений.
Так что самую серьезную проблему после Второй Мировой войны (как жить в Европе с тем, что осталось после СССР) Запад попытался регулировать без договоров, при помощи ни к чему не обязывающих соглашений в духе «gentlemen agreement», благожелательно наблюдая, какую метаморфозу в эпоху ельцинской смуты переживает советская куколка, и ожидая, что из нее вылупится прекрасная белая бабочка. Но бабочка не появилась. Появился новый монстр: посткоммунизм. Это было странное, смешное, но еще не опасное создание. И с ним можно было вести бизнес.
Игра в вышибалу
Возможно, американцам и военным натовским стратегам такая неопределенная ситуация на периферии прежней империи была на руку. Вскоре американцы тоже начали обустраивать свободное пространство в Европе по-своему. Россия почувствовала угрозу, когда Североатлантический альянс начал приближаться к ее границам, и никто не собирался ни учитывать ее интересы на Балканах или на Кавказе, ни считаться с субъективным ощущением, что ее окружают западные базы. Прибалтика, Грузия, Молдавия, а сейчас Украина — это примеры «выдавливания» государств с окаймляющих Россию территорий и включения их в собственную сферу влияния. Неважно, как это соотносится с реальностью, но так чувствуют и думают россияне (и не только в Кремле).
Они также осознают, что оказались в этой игре «в вышибалу» на проигрышной позиции, поскольку государствам, которые стараются покинуть российскую зону безопасности, предложить им нечего. Поэтому россияне избрали довольно близорукую и опасную тактику создания «клапанов безопасности» на территориях, которым может грозить западная экспансия. Таким «клапаном» против Молдавии или Румынии является Приднестровье и стоящие там российские войска, для Грузии — Абхазия и Осетия, для протурецких мусульман азербайджанцев — христиане армяне и шантаж войной за Нагорный Карабах. На Украине внешних сдерживающих факторов не было, ситуацию несколько поправил Крым, но политика там остается оборонительной, а стратегической инициативой обладает НАТО.
Когда несколько дней назад заместитель главы Альянса сказал, что Кремль утратил прежнюю позицию «партнера» и стал «противником», впервые за последние 20 лет стало неприятно. А если старый американский консерватор конгрессмен Рон Пол (Ron Paul) (которого сложно подозревать в пророссийских симпатиях) был прав, говоря, что авантюру на Украине специально устроил Вашингтон вместе с МВФ, чтобы втянуть Владимира Путина в безнадежную войну, то вскоре может стать еще неприятнее. Впрочем, американцы не слишком скрывают свою активность на Украине. Внезапные визиты главы ЦРУ, а потом вице-президента США в Киев были для европейской политической практики настоящим событием.
Посткоммунистический гибрид
Сегодняшняя Россия не является (плохим или хорошим) нормальным государством, вписанным в традицию европейской цивилизации и, соответственно, руководствующимся ее принципами, какой она была в царские времена. Это непонятный Западу, непредсказуемый и опасный посткоммунистический гибрид. За ее плечами — коммунистический опыт, длившийся почти сто лет кровавый эксперимент, которой стоил ей утраты элит, исторической и культурной преемственности, европейской идентичности, не говоря уже о миллионах человеческих жизней. Такого до этого не переживал никто. Точно так же, как никто позже не переживал выход из коммунизма. И, быть может, из него просто нельзя выйти, а возвращение к нормальному состоянию невозможно, что бы это ни означало. Тем более что Запад ничуть не облегчил выздоровления от советской болезни, а только пытался и продолжает пытаться использовать слабость переживающего преображение павшего гиганта.
Поэтому сегодня все так, как есть. А ситуация на самом деле опасная. И если мы хотим, чтобы XXI век не стал повторением безумств века прошлого, с этим придется что-то сделать, потому что бездействие ведет прямым путем к войне. И совершенно бессмысленно демонизировать Путина и взваливать на него вину за все зло, происходящее к востоку от Буга. Даже когда Путина уже не будет, наступит очередь его преемников. Хотя российским руководителям стоит вспомнить, что, начиная с Петра I, Россия была обязана всем успешным периодам в истории тесным связям с европейской цивилизацией. Нет смысла надеяться на общественные перемены снизу: такой традиции в России никогда не было. А если что-то такое происходило, то всегда заканчивалось пожаром. Рассчитывать можно только на здравый смысл российских политических и военных элит, а также на сокращение имперских амбиций Вашингтона, силовая политика которого в последние годы опустошила уже не одну страну. У идей западничества в царской России была долгая и сильная традиция, а за ними стояли такие авторитеты, как Виссарион Белинский, Александр Герцен, Михаил Бакунин или Иван Тургенев. Возможно, украинский кризис заставит вспомнить о них и в Кремле. Однако россияне должны получить от Запада, а особенно от американцев, гарантии, что выздоравливающий от советской болезни пациент не получит удар ножом в незащищенное подбрюшье. Методом майдана или очередной цветной революции. Возможно ли это, и может ли Россия избавиться от уродливого посткоммунизма и вернуться к нормальности? Стоит в это верить, ведь что нам еще остается?
Роберт Станислав Тереньтев — публицист, сценарист и режиссер. С 1992 года директор польского Телевизионного информационного агентства, в 1994-2000 программный директор телеканала TV Polonia.
