Поляки очень эмоционально вовлечены в события, разворачивающиеся на Украине. Заметно преобладают симпатии к лагерю, который пришел к власти в результате событий на Майдане и выражает европейские и западные устремления значительной части украинского народа. Это совершенно понятно. Решимость участников народного бунта, который длился много недель подряд, заслуживала уважения. То, что защитники Майдана жертвовали своей жизнью, вызывало чувство солидарности с делом, которое они представляли.
Вредные схемы
В меньшинстве были те, кто обращал в Польше внимание, что поддерживающие Майдан политические силы не отмежевались от наследия УПА, и поэтому доверять им не следует. Явное и беспардонное вмешательство Кремля во внутренние дела Украины вызвало возмущение, напомнив о тех несчастьях, которые мы претерпели от России и Советского Союза. Выросло ощущение угрозы со стороны Москвы и осознание, что существование большого украинского государства, ориентированного на то, чтобы оказаться в сообществе западного мира и европейских структурах, лежит в русле наших интересов.
Наши польские эмоции вполне понятны, они коренятся в польском историческом опыте. Однако они мешают вынесению реальной оценки происходящему на Украине и способствуют использованию шаблонов, которые искажают образ действительности.
Первый шаблон — это уверенность в том, что Украина единодушно выбрала бы прозападный и проевропейский курс, если бы не интервенция России. Интервенция — это свершившийся факт, однако я полагаю, что она не была бы столь эффективной, если бы не отвечала ожиданиям миллионов жителей Украины. Оказалось, что политологи, которые утверждали, что на Украине сформировалась политическая нация (политическая общность, объединенная ценностями, солидарностью, общим пониманием интересов страны), ошибались. Это процесс был начат в 1991 году, развивался в следующий период, но потом был прерван.
Очевидно, что украинский народ как единое целое не способен сделать выбор между западным или евразийским (на деле — российским) путем. Возможно, отказ от такого выбора при Леониде Кравчуке и Леониде Кучме был вынужденной мерой и отодвинул ту драму, которая сейчас разворачивается на наших глазах. Здесь стоит напомнить мысль эксперта по Украине Тадеуша Ольшанского (Tadeusz Olszański), который пишет в своей книге «Труд независимости. Украина на рубеже тысячелетий»: «Украина получила свои нынешние границы лишь в 1945 и 1954 годах, то есть в рамках Советского Союза. Можно сказать, что Сталин воплотил в жизнь одно из основных требований украинского национального движения: он собрал почти всех украинцев в одной стране, создав автономную территорию, то есть основу для будущего государства. И хотя цена этого объединения была ужасна, есть основания сомневаться, могло ли украинское государство возникнуть в современных границах, если бы не произошла Вторая мировая война». Следствием такого положения вещей стала национальная и цивилизационная неоднородность украинского общества.
Необходим компромисс
Сэмюэл Хантингтон (Samuel Huntington) в своей нашумевшей книге «Столкновение цивилизаций» отнес Украину к государствам, на территории которых происходит цивилизационная конфронтация. Можно спорить о том, сталкиваются ли здесь, как считал Хантингтон, православная цивилизация (со своим центром в России) и западная или, скорее, украинцы с сильной национальной или националистической (я не считаю это определение негативным) идентичностью, которые хотят видеть свою Родину частью Запада и считают Россию главной угрозой для своей независимости, и тяготеющие к Москве русские, которые испытывают ностальгию по Советскому Союзу и считают Запад врагом.
Я полагаю, что второй вариант более точно описывает украинскую действительность. В период украинской независимости национальный лагерь, несомненно, усилился, но сильно ошибаются те, кто думает, что противоположный лагерь стал значительно слабее. Он тоже силен. Не стоит забывать, что даже после оранжевой революции, которая привела к повторению второго тура президентских выборов и стала большой победой национального лагеря, представитель противоположной группы, Виктор Янукович, лишь незначительно проиграл кандидату «оранжевых» — Виктору Ющенко.
Мне кажется очевидным, что сохранения единства Украины невозможно достичь разгромом одного из этих лагерей другим. Для этого нужна какая-то форма компромисса между этими двумя силами. Возможен ли он еще? Я не знаю, но чем больше на Украине будет пролито крови, тем сложнее будет воплотить этот вариант.
Рассказал ли нам украинский кризис нечто новое о России и российской политике? С момента распада Советского Союза даже в разгар чеченской войны в Польше еще никогда столь критично не оценивали политику Кремля и лидера российского государства. Появились даже сравнения политики Путина с политикой Гитлера и Сталина.
Но я не думаю, что мы имеем дело с каким-то коренным поворотом в российской политике с момента прихода Путина к власти в 2000 году. Он поставил себе целью укрепить великодержавную позицию России, в первую очередь на постсоветском пространстве. Россия вышла из периода смуты 90-х, стала сильнее и приняла авторитарную модель государства, которая имеет мощные корни в традиции ее государственности.
Генри Киссинджер прав, отбрасывая сравнение Путина и Гитлера, одержимого преступной идеологией и ставившего перед немцами цели, превосходившие их возможности. Он совершенно справедливо видит в российском президенте, скорее, нового царя, который стремится расширить влияние своей империи. Путин — политик циничный и беспощадный. Но пока видно, что также и реалистичный. Он гораздо больше ассоциируется у меня с шахматистом, трезво просчитывающим свои шаги, чем с безумцем, которым движет идея фикс. Об этом свидетельствует ход игры между Россией, Западом и руководством украинского государства.
Атака на политику «Гражданской платформы»
Вернусь к вопросу, научила ли нас российская политика в отношении Украины чему-то новому. По моему мнению, она, скорее, напомнила нам о реалиях, которые следует держать в уме. Вот важнейшие из них:
— история отнюдь не завершилась решительным вступлением человечества в эпоху либеральной демократии и рыночной экономики (это одно из самых глупых заблуждений эпохи падения мировых коммунистических режимов);
— стабилизация и безопасность в международных отношениях не даны нам раз и навсегда, ими нужно постоянно заниматься;
— в отношениях между народами и государствами остается важным фактор силы, это означает, что сильные могут позволить себе больше, чем слабые;
— вышеуказанные утверждения в полной мере относятся к ситуации в Европе, которая вовсе не является континентом, который по чудесной воле судьбы, был исключен из-под действия жестких прав, управляющих политикой.
В связи с развитием украинского кризиса партия «Право и Справедливость» (PiS), самое сильное оппозиционное образование, инициировала атаку на внешнюю политику правительства «Гражданской платформы» (PO) и Польской народной партии (PSL), начиная с 2007 года. Главная претензия звучит так: оттепель в отношениях с Россией была ошибкой, и эта политика потерпела крах, что ярко показала российская интервенция на Украине.
Я не разделяю этого мнения. Самые плохие отношения с Россией на фоне других стран ЕС противоречили национальным интересам Польши. Это было бы вредно не только для бизнеса на Востоке, но и ослабило бы наше влияние на внешнюю политику крупнейших европейских и стран Евросоюза в целом. Стремление улучшить отношения с Москвой, которое замечали в европейских столицах, укрепляло позицию Варшавы и делало ее надежным защитником интересов Восточного Партнерства. Из-за кризиса на Украине польско-российские отношения неминуемо обострились. В наших интересах — поддерживать европейские стремления Украины, а в интересах России — противостоять политике новых украинских властей. Похожее столкновение интересов наших двух стран произошло и во время оранжевой революции.
Без иллюзорных надежд
Польша должна оставаться выразителем украинских интересов в Евросоюзе, одновременно не теряя чувства реальности в оценке России и ее политики. Нам следует поддерживать также стремления той части украинского общества, которое хочет интеграции с Европой. Ни в коем случае нам не следует делать лишь одного: обманывать украинцев надеждой, что перспектива членства Украины в ЕС — это дело недалекого будущего. В настоящий момент жители Западной Европы выступают решительно против дальнейшего расширения этой структуры. Актуальной темой стало уже не увеличение числа членов, а сохранение ЕС в существующем виде.
Не стоит забывать, что в Великобритании антиевропейская Партия независимости Соединенного Королевства идет в рейтингах «ноздря в ноздрю» с консерваторами, значительная часть которых тоже хочет выхода своей страны из ЕС; во Франции в пользу членства их страны в Евросоюзе высказывается лишь 51% жителей, а за расширение — всего несколько процентов. Не стоит недооценивать эти настроения, ведь в итоге (и к счастью!) хозяева объединенной Европы — это народы государств, которые ее составляют.
Украину ждет долгий и трудный путь в ЕС. Мы бы оказали украинцам медвежью услугу, если бы решили тешить их иллюзорными надеждами.
