Радуясь победе ультраправых на европейских выборах, Россия следует своим экономическим интересам, но при этом рискует своим государственным единством

В понедельник вечером государственное телевидение России столкнулось с деликатной проблемой. Прошедшие в воскресенье выборы в Европейский парламент продемонстрировали кризис доверия к Евросоюзу. Примерно четверть депутатских мест досталась маргинальным политикам в основном ультраправого направления, призывающим если не к роспуску ЕС, то к его ослаблению. Это вызвало приступ злорадства у российского политического класса — по крайней мере, у той его части, которая одобряет любые неприятности Запада. Однако при этом российскому обществу не так просто объяснить, что хорошего в усилении правых радикалов в Европе. Разве миллионы русских не погибли, сражаясь с европейскими правыми во время Второй мировой войны?

На главном кремлевском телеканале «Россия-24» эту задачу решал неопрятного вида журналист по имени Максим Кононенко. «На наших глазах, — заявил он с энтузиазмом, — огромная евроинтеграционная машина начинает тормозить». Причина этого, подчеркнул аналитик, заключается в усиливающемся естественном стремлении людей вернуться к национальной идентичности и отвергнуть «романтическую, но так толком и не состоявшуюся» попытку объединить десятки «несовместимых» наций под одним флагом. «Общечеловеческие ценности — это, конечно, прекрасно, — добавил Кононенко, — но в первую очередь у людей существуют их собственные ценности, которыми они не хотят поступаться неизвестно ради чего».

С чисто риторической точки зрения Кононенко, безусловно, отлично справился, однако его логика явно не соответствует реалиям российской государственности. Дело в том, что сама Российская Федерация тоже представляет собой конгломерат из множества совершенно разных народов под одним флагом. В число российских мусульманских республик входят гордые нации — например, Чечня, Башкирия и Татарстан — со своими культурами, языками и ценностями и со своим историческим прошлым. То же самое относится к Калмыкии и к Тыве — республикам с преимущественно буддистским населением. Именно из-за того, что Россия унаследовала от Советского Союза эти регионы, Москва обычно активно выступает против национализма, опасаясь, что он породит сепаратизм, который в итоге приведет к распаду Российской Федерации. Поэтому Кононеко заплыл в идеологически опасные воды, фактически пойдя наперекор российской этике национального единства, которая продолжает удерживать страну от раскола.

Возможно, именно поэтому другие российские СМИ подошли к делу не столь изощренно. Например, также принадлежащий Кремлю «Первый канал» просто заявил, что европейский национализм наносит удар по Америке. В ближайшие месяцы США и ЕС должны, как ожидается, провести переговоры по торговому соглашению, которое в дальнейшем поступит для ратификации в Европейский парламент. А так как после воскресных выборов там будут заседать все эти политические выскочки, соглашению будет труднее через него пройти. Как изящно выразился ведущий «Первого канала», «желание Вашингтона поставлять в Старый Свет американский газ и нефть может натолкнуться на рифы новой политической реальности единой Европы».

Этот аргумент, при всем его цинизме, намного лучше объясняет, почему Москва радуется успехам европейских правых. Экономическое выживание России зависит от поставок ее нефти и газа в Европу, и она не может позволить ни США, ни кому бы то ни было еще с собой конкурировать. Историк из Йельского университета Тимоти Снайдер (Timothy Snyder) недавно заметил: «Единая Европа способна — под давлением либо российской непредсказуемости, либо глобального потепления, либо и того, и другого — выработать общую энергетическую политику. Однако расколотая Европа по-прежнему будет зависеть от российских углеводородов. От отдельных стран проще добиваться уступок, чем от Евросоюза».

В этом заключается вся суть дилеммы, с которой Кремль сталкивается в Европе. Его экономические интересы требуют от него сеять раздоры в Европе, но это означает, что его естественными союзниками оказываются те самые политические силы, которые народ в России давно привык ненавидеть. Правые партии вроде венгерского «Йоббика» и французского Национального фронта принадлежат к той же самой политической традиции, которую Россия разгромила в ходе Второй мировой войны, а между тем культ победы лежит в основе российского самосознания. Не менее важно, что национализм в России принято рассматривать как опасную центробежную силу, способную развалить страну, распространившись на национальные регионы.

Поэтому, приветствуя европейских правых, «мы вынуждены проявлять двуличие, — признал во вторник в телефонном разговоре с Time кремлевский идеолог Александр Проханов, которому поручено способствовать возвращению национализма в сознание россиян. — Пока в нашей стране мы успешно его контролируем, осторожно направляя в сторону неоимпериализма, в сторону идеи возрождения России».

Эта тактика себя оправдывает. Мартовская аннексия Крыма — глубоко империалистический акт — привел к невиданному с тех пор, как распался Советский Союз, всплеску патриотической эйфории. С тех пор Проханов, еще недавно бывший маргинальным правым демагогом, регулярно выступает в прайм-тайм по российскому телевидению, излагая свои идеи новой российской империи, которая дискредитирует либеральное разложение Запада и в итоге одолеет Запад.

В своем богатом пышными метафорами стиле он продвигает новые для российской пропаганды представления о нации. Вместо уютной советской риторики о «дружбе народов» его теории обыгрывают идею имперского предназначения, текущего в жилах у русских. По его мнению, в применении к ЕС эта философия означает, что каждый народ вправе сам определять свою судьбу, даже если это идет вразрез с идеей единой Европы. Соответственно, России ничто не мешает поддерживать европейских правых.

Однако даже Проханов, ставший лицом этой идеологии в России, признает, что возрождать ее может оказаться опасно. «В нашей позиции есть определенная двойственность, — говорит он. — Мы приветствуем то, что происходит в Европе. Мы даже в этом в некотором смысле нуждаемся. Но втайне мы этого боимся». Он считает, что подобные националистические тенденции, способные взращивать инакомыслие на окраинах империи, могут «заразить» и Россию.