Когда-то Хуан Карлос стал спасителем демократии, но в последнее время он производил скорее отрицательное впечатление. От его сына – наследника престола принца Фелипе – испанцы также не ждут чего-то выдающегося. Королевское семейство постепенно становится чужим для своего народа.
Когда-то этот король был настоящим героем. Когда молодой Хуан Карлос в 1975 году сменил на вершине власти в Испании скончавшегося диктатора Франсиско Франко, никто не ожидал от «монаршего сынка» каких-то особенных достижений. Однако, к удивлению всего мира, ему удалось благодаря смелым и сопряженным с определенными рисками политическим приемам, вывести свою страну из международной изоляции. Хуан Карлос не только положил конец диктатуре, но и защитил молодую демократию от вооруженных путчистов. Это его достижение навсегда вошло в мировую историю, и ничто и никогда не сможет перечеркнуть его. Поэтому Хуан Карлос I на протяжении столь долгого времени оставался главой государства и пользовался поддержкой подавляющего большинства испанцев.
Точно определить момент, когда началось своеобразное нисхождение Хуана Карлоса, довольно трудно. Возможно, это произошло на Иберо-американском саммите 2007 года, когда он обратился к президенту Венесуэлы Уго Чавесу со словами: «Почему бы тебе не заткнуться?» Сидевшему рядом с ним премьер-министру Хосе Луису Родригесу Сапатеро (José Luis Rodríguez Zapatero) в этот момент стало явно не по себе от такого нарушения дипломатического этикета. Возможно, Хуан Карлос в этот момент неважно себя чувствовал, но можно совершенно точно констатировать, что он не соответствовал в этот момент духу времени. Его слова «Por qué no te callas?» были тысячи раз спародированы и высмеяны в интернете, равно как и другие инциденты с участием монарха вроде охоты на слонов в Африке, любовных интрижек и попыток скрыть информацию о выходках своего зятя.
Демократический стиль жизни был ему чужд
К такому повышенному вниманию к собственной персоне в виртуальном пространстве стареющий Хуан Карлос приспособиться так и не смог. Разве король не главнее всех? Разве он не может охотиться на слонов, когда только захочет? Разве он не имеет права на защиту своей частной жизни? Разве он не может себе позволить резко высказаться, когда его нервирует какой-нибудь не в меру болтливый южноамериканский политик? Хуан Карлос получил воспитание и образование в реакционных военных академиях и поздне-феодальных кругах времен Франко. Он так и не смог понять, что в XXI веке даже коронованные особы должны соответствовать требованиям демократии.
Возможно, испанцы даже простили бы своему королю ту или иную выходку, если бы их страна не переживала, пожалуй, самые тяжелые времена со времен диктатуры. Но вместо того, чтобы проявить свой моральный авторитет, объяснить своим согражданам необходимость проведения реформ (к которым большинство из них, собственно, готовы) и, может быть, даже показать им личный пример экономии и бережливости, Хуан Карлос отдалился от своих подданных и, что называется, пустился во все тяжкие. Такое его поведение привело к тому, что число испанцев, приветствующих монархию как форму государственного устройства, стало падать еще быстрее, чем цены на неликвидную испанскую недвижимость. Недавние выборы в Европейский парламент показали, что свои позиции укрепили не только сепаратисты, всегда выступавшие против монархии, но и силы, ратующие за превращение Испании в республику.
От принца Фелипе сторонники монархии, число которых становится все меньше и меньше, не ожидают каких-то великих свершений. Он часто становится объектом насмешек и карикатур. На наиболее известной из них он был изображен занимающимся любовью с женой и говорящим при этом: «То, что я сейчас делаю, похоже на работу больше всего остального, чем я когда-либо занимался». Возможно, принц Фелипе, если чем и привлекающий к своей персоне внимание, то только своей безупречной прической, и мог бы стать идеальным монархом для своих подданных, если бы на дворе стояли стабильные времена. Но на роль главы государства во времена кризисные он не годится. Если Хуан Карлос когда-то представлял поколение дедов, боровшихся за демократию, то Фелипе олицетворяет собой сытую и материально обеспеченную Испанию времен экономического бума. Проблема только в том, что этой Испании больше нет.
За минувшие десятилетия выросло поколение внуков, которым пришлось осознать, что transición – переход к демократии в 1975 году – стал лишь первым шагом, а сделать второй шаг так и не удалось: подготовить Испанию к временам глобализации, разрушить патриархальные и закостенелые структуры в политике и экономике, которые олицетворяют Хуан Карлос, Фелипе и все их семейство. Испании нужен второй transición. Причем ей требуется не только новая экономическая модель. Ей необходимо проститься с коррумпированной семейственностью, а также с зиждущейся на европейских деньгах блаженностью и с кредитным материализмом.
Этих внуков никак нельзя назвать потерянным поколением: они любознательны, открыты для всего нового и мобильны. Это наиболее динамичная молодежь Европы, ищущая новый путь, пролегающий между традиционными ценностями и современными, экономически целесообразными возможностями для раскрытия собственного потенциала. Ей не нужны примеры королей, принцев и придворных льстецов. Протестное движение против экономии и коррупции, которое поддержали миллионы людей, вполне осознанно обошлось без ярко выраженных лидеров. Испанская монархия сделала свое дело и может уходить.
