Европейская комиссия отказалась поддержать инициативу «Один из нас» по остановке любой деятельности, которая подразумевает уничтожение эмбрионов. Тем не менее, это религиозное и ультраконсервативное движение еще не сказало последнего слова.
28 мая Европейская комиссия огласила свой вердикт: за европейской инициативой «Один из нас», которая собрала 1,7 миллиона подписей, не последует никаких законодательных мер. Особого удивления это ни у кого не вызвало с учетом весьма радикальных требований движения: подписавшие петицию люди хотели, чтобы Европейский Союз покончил «с любой деятельностью, которая подразумевает уничтожение людских эмбрионов».
Для этого они воспользовались новым механизмом европейской гражданской инициативы, который был введен в европейское право в феврале 2011 года, чтобы позволить гражданам «принять участие в формировании политики ЕС». Если инициатива набирает более миллиона подписей по меньшей мере в семи странах Евросоюза, власти должны принять ее во внимание. Это означает, что Еврокомиссия обязана встретиться с представителями организаторов петиции, а Европарламент — пригласить их на слушания. Затем Европейская комиссия должна представить обоснованный ответ.
Так она и поступила, а ответ оказался отрицательным к большому разочарованию координаторов движения, которые сразу же назвали его «незаконным» и «антидемократическим».
Их требования касались в первую очередь двух конкретных областей. Во-первых, речь шла о научных исследованиях. Активисты движения «Один из нас» хотели, чтобы Европейский Союз прекратил финансирование исследований стволовых клеток, на которые было выделено 156,7 миллиона евро за период с 2007 по 2013 год. По их словам эмбрион является человеческим существом уже с первых дней. Результаты таких исследований могут найти применение в области регенеративной медицины, помочь найти способы лечения болезни Паркинсона, диабета, слепоты и некоторых типов рака.
Вторым пунктом в повестке движения стали программы помощи в развитии: необходимо срочно прекратить любую поддержку стран и организаций, которая так или иначе может привести к абортам.
В числе аргументов группы было указано право зародыша на «человеческое достоинство с самого момента зачатия». «Нельзя достигнуть прогресса путем уничтожения человека», — заявил юридический представитель движения «Один из нас» Грегор Пюппенк (Grégor Puppinck).
Во время слушаний в Европейском парламенте 10 апреля этого года он сравнил свою борьбу за эмбрионы с «борьбой против рабства». Ни больше, ни меньше. Такое заявление прекрасно характеризует это движение, в котором объединились ультраконсерваторы и религиозные активисты (причем иногда весьма радикального толка). Аплодисменты в тот день звучали громче свиста.
Избирательный подход
Но почему группа «Один из нас» решила выступить с европейской инициативой? Все началось в 2011 году, когда Европейский суд вынес постановление по делу «Брюстле против Greenpeace» о патентоспособности живого человека. В нем, в частности, было обозначено определение человеческого эмбриона: «Любая яйцеклетка с момента оплодотворения должна рассматриваться как человеческий зародыш».
Все началось именно с этой фразы. Депутат Европарламента Карло Касини (Carlo Casini) развернул ожесточенную борьбу за «право на жизнь» и задействовал в ней свои многочисленные связи, в том числе в «Итальянском движении за жизнь» и Папской академии за жизнь. 20 мая 2012 года в Ватикане начался сбор подписей в присутствии многочисленных ассоциаций.
Как бы то ни было, организаторы инициативы «Один из нас» не говорят о том, что постановление суда не ограничивалось этим определением, отмечается в решении Европейской комиссии. В нем четко прописано, что это касается патентного права в сфере биотехнологий, а не уместности финансирования исследований стволовых клеток эмбрионов. В деле «Брюстле против Greenpeace» юридический советник ясно дал понять, что вышеупомянутое определение «неприменимо к другим областям, таким как аборты».
Об этом в петиции «Один из нас» не говорилось ни слова. Как и о том, что финансируемые ЕС исследовательские проекты должны учитывать национальные законодательства: если государство ввело запрет на исследования стволовых клеток (в настоящий момент существует три таких страны), ему никто не может их навязать.
Аборт неприемлем «в любых случаях»
Далее, раз Европейский Союз не вправе повлиять на отношение государств-членов к абортам, активисты решили обратить взгляды за границу. И пришли к следующему заключению: политика помощи развитию фактически ведет к тому, что Евросоюз финансирует аборты. Свои слова они подкрепляют такими цифрами: с 2008 по 2012 год ЕС выделил 1,5 миллиарда евро на защиту здоровья матерей, 87 миллионов на репродуктивную сферу и 17 миллионов на семейное планирование. Далеко не бесполезная трата денег, если учесть, что каждый год 47 тысяч женщин гибнут из-за аборта в неподходящих условиях.
Кроме того, целый ряд несогласных с активистами ассоциаций напомнил о серьезных последствиях, к которым мог бы привести отказ от подобных программ. Международная федерация планирования семьи, Европейское женское лобби и Европейский парламентский форум (ассоциация европейских парламентариев) выступили с совместным заявлением, в котором группа «Один из нас» была названа «угрозой для права женщин и права жить с человеческим достоинством».
Стоит напомнить, что европейская политика в этой области стала результатом относительного консенсуса и опирается на международные документы, в том числе на доклад Международной конференции по проблемам народонаселения и развития и Цели развития тысячелетия (одна из них как раз говорит о сокращении материнской смертности). Как считают в Европейской комиссии, «аборт не должен продвигаться как метод семейного планирования», но если аборт происходит, «его нужно проводить в подходящих условиях». То есть противодействие программам помощи может поставить в опасность жизнь многих женщин.
Созвездие самых разных движений
В Европейском парламентском форуме внимательно изучили совокупность сформировавших инициативу «Один из нас» движений. Хотя его координаторы ставят на первое место «научные» и «юридические» аргументы, их мотивы носят в первую очередь религиозный характер. Но можно ли назвать их экстремистами? Секретарь форума Нил Датта (Neil Datta) считает, что да: «Они занимают экстремистскую позицию по этому общественному вопросу, потому что стремятся навязать свою личную точку зрения всему обществу посредством законов».
В статье в бельгийском журнале Alter échos одна из организаторов движения Ана Дель Пино (Ana Del Pino) заявила, что против аборта «в любых случаях…, даже в случае изнасилования».
Тем не менее, инициативе «Один из нас» удалось сделать нечто существенное: стать ядром общей борьбы для множества консервативных (и даже в той или иной степени радикальных) организаций и групп. Во Франции такие петиции ходили на демонстрациях противников однополых браков (всего на территории Франции было собрано 83503 подписи). Среди французских организаций основную поддержку инициативе оказали движение Alliance Vita Кристин Бутен (Christine Boutin) и религиозные ассоциации, вроде семейных католических групп и Евангельского протестантского комитета за человеческое достоинство.
Грегор Пюппенк поддерживает тесные связи с «Французской весной», которая представляет собой одно из самых радикально настроенных ответвлений движения против однополых браков. Кроме того, он возглавляет расположенный в Страсбурге Европейский центр закона и правосудия. Эта организация стала отражением Американского центра закона и правосудия, который создал прославившийся радикальными и удивительными заявлениями протестантский телепроповедник Пэт Робертсон (Pat Roberstson). Так, например, некогда он завил, что землетрясение на Гаити стало результатом сделки жителей острова с дьяволом. Грегор Пюппенк открыто это признает: «Я не скрываю происхождение (моей ассоциации). Гражданское общество разнообразно, нужно принимать его множественность».
Три группы
Кроме того, ему доводилось представлять Святой престол в Совете Европы. Так было 31 октября 2012 года на собрании рабочей группы по правам человека. Ватикан в лице папы Франциска поддержал инициативу «Один из нас». Что касается Совета епископских конференций Европы, он тоже оказал существенную поддержку петиции. Движущая сила церкви определенно внесла вклад в успешный сбор подписей…
Как бы то ни было, движение «Один из нас отличается большим плюрализмом». Нил Датта выделяет в нем три больших группы:
«Во-первых, это близкие к Святому престолу католики. Они демократы, но по общественным вопросам придерживаются экстремистской позиции. Вторая группа включает в себя протестантов-традиционалистов и католиков с севера, которые привыкли работать сообща и создали собственную структуру, Европейское христианское политическое движение».
Движение объединяет в себе (небольшие) политические партии и организации, которые ведут борьбу за утверждение в европейских институтах христианских принципов вроде превосходства человеческого достоинства над личной свободой. «В него входят совсем маленькие партии вроде Реформаторской политической партии в Нидерландах», — продолжает Нил Датта. Тем не менее, РПП все же удалось получить два места в Европейском парламенте в составе Христианской коалиции. РПП придерживается фундаменталистской идеологии и даже выступает за введение теократии.
Наконец, третья из отмеченных Нилом Даттой групп — это, собственно говоря, экстремисты. Речь здесь идет о стоящих на грани сектантства экстремистских религиозных организациях, таких как движение «Традиция, семья и собственность». Его активисты с благоговением вспоминают о крестовых походах и считают себя защитниками «традиционных ценностей» христианства. В 2000-х годах у властей были подозрения, что оно представляет собой настоящую секту. «Традиция, семья и собственность» и другие группы аналогичного толка вроде ассоциации «Право родиться и жить» входят в европейскую федерацию Pro Europa Christiana. Она пытается сформировать собственное лобби в Брюсселе и, в частности, выступает против абортов.
«Лучше организованные и более эффективные» лобби
Некоторые движения из всех трех групп (главным образом те из них, кто активнее всего поддерживал гражданскую инициативу «Один из нас») решили продолжить авантюру и сформировать ассоциацию… Так что хотя Европейская комиссия ответила отказом на предложения активистов, они еще не сказали последнего слова. За последние месяцы религиозным и консервативным группам удалось ощутимо расширить свое влияние с помощью активного лоббирования среди европейских депутатов. В результате они смогли сорвать принятие подготовленного европейским депутатом Эдит Эстрелой (Edite Estrela) закона о праве на аборт.
Во время слушания инициативы «Один из нас» в Европейском парламенте депутат Франсуаза Кастекс (Françoise Castex) испытывала по этому поводу нешуточное беспокойство:
«Один из нас» связан с движением, которое сейчас активно развивается в Европейском Союзе. Мы видели это во Франции с противниками однополых браков, мы видели это в Испании. Речь идет о католическом правом политическом движении экстремистского толка».
Выступающие за право на аборт ассоциации тоже отмечают усиление влияния религиозных лобби на европейском уровне: теперь они «лучше организованны и более эффективны». Что касается нового созыва Европейского парламента с усилением ультраправого крыла, опоры противников абортов, по всей видимости, станут только прочнее. Когда 10 апреля Брюно Голльниш (Bruno Gollnisch) сделал громкое заявление в поддержку движения «Один из нас», в Европейском парламенте было всего три депутата от «Национального фронта».
