ЧУБУРХИНДЖИ — С трудом преодолевая мост длиной в сотни метров, учительница английского Натия Аблотия добирается домой под палящим солнцем, нагруженная сумками из магазинов, в которые дешевле ходить через реку в Грузию, чем в Абхазии, где она живет.
Спустя почти шесть лет под протекторатом России жизнь в отколовшейся от Грузии мятежной республике для многих все еще полна трудностей. На прошлой неделе в приступе разочарования по поводу коррупции и плохих условий жизни протестующие штурмовали администрацию абхазского президента, заставив его скрыться, а затем и уйти в отставку.
История Абхазии — о том, как некогда популярное и богатое курортное место откололось от бывшей советской республики, обрело защиту под крылом Москвы, но до сих пор еле сводит концы с концами — эхом отдается на другом черноморском побережье в Крыму, который в марте отделился от Украины и был аннексирован более состоятельной Россией.
39-летняя Аблотия — одна из сотен местных жителей, которые каждый день идут пешком по мосту со стороны абхазского села Чубурхинджи, чтобы подешевле купить в Грузии еды и вещей и на дольше растянуть свою скромную зарплату.
«Здесь трудно», — сказала она, опустив на землю три сумки с покупками и зеленую пластмассовую лейку, сойдя с абхазского конца двухполосной дороги по мосту через широкую долину реки Ингури.
«Там дешевле все, — добавила она, махнув в сторону Грузии, путь в которую все еще закрыт для машин военными постами. — Трудная дорога. Восемьсот метров пешком надо идти через мост».
Поворот Абхазии спиной к Грузии, как Крыма — к Киеву, разрушил абхазскую торговлю и транспорт, подтолкнув экономику к рублю, цену которому набивает нефть, и импорту из России, где зарплаты гораздо выше и все дороже, чем в Грузии или на Украине.
Абхазия вышла из-под контроля Грузии в результате кровавой войны начала 1990-х, когда этнические абхазы не захотели остаться под управлением грузин, получивших независимость в постсоветском Тбилиси, и сделали выбор в пользу Москвы. Шрамы от войны и этнических чисток по-прежнему видны в разбросанных по республике руинах домов с выщербинами от пуль.
Но окончательным разрыв стал только в 2008 году. Когда Россия победила Грузию в короткой войне за другую мятежную республику — Южную Осетию — Москва признала независимость обоих сепаратистских государств, но из других стран этому примеру почти никто не последовал.
Когда критики России разглядели за этим намерение Владимира Путина закрепить за собой военные и территориальные преимущества и подорвать бывшие советские республики, настроенные на разрыв с Москвой и более близкие связи с Западом, Кремль объяснил свою помощь Абхазии, Южной Осетии и Крыму гуманитарными соображениями.
Однако жизнь Абхазии на пороге бедности может дать жителям Крыма повод усомниться в решимости Москвы бороться за их благосостояние.
РОССИЙСКИЕ ИНВЕСТИЦИИ
С населением в 240 тысяч человек, представляющих собой сложный этнический коктейль, Абхазия — это не Крым. У последнего в три раза больше территории и больше двух миллионов жителей, большинство из которых русские.
Россия сказала, что только в этом году может вложить в Крым семь миллиардов долларов, чтобы интегрировать экономику полуострова в свою, что не так уж просто при отсутствии общей сухопутной границы.
В противоположность Крыму, в Абхазию Россия за пять лет, в 2009 по 2013 годы, инвестировала лишь десятую часть этого. Больше половины пошло на строительные проекты, включая детские сады, два театра и стадион, а остальное — на выплаты пенсий и зарплаты бюджетникам.
Однако на прошлой неделе протестовавшие жаловались на то, что местные власти потратили впустую много денег — а обвинения в коррупции достаточно распространены — и не смогли использовать помощь для создания рабочих мест.
«Что было сделано — этого отрицать нельзя. Но они ведут себя как прорабы со своими начальниками. Великая Россия их профинансировала, а они просто отчитываются — то сделали, это сделали№. Но беда в том, что ничего не было создано, где люди могли бы работать», — сказал оппозиционный активист Беслан Авидзба.
Официальных данных о безработице в Абхазии не существует. По данным местных властей, в прошлом году средняя зарплата составляла в республике 9580 рублей, то есть примерно треть от российской.
«Двадцать лет прошло. Мы могли двадцать лет припеваючи жить», — говорит безработный житель Сухуми Дмитрий, сидя на парапете набережной на берегу моря и размышляя о наступившем после распада Советского Союза упадке.
«“Когда человек выживает, то есть борется за жизнь, за деньги, утром встал — и надо заработать деньги, чтобы прокормить семью, от этого люди черствеют, становятся грубыми, как кактус».
ВНИМАНИЕ КРЕМЛЯ
Недовольство выплеснулось на прошлой неделе, когда оппозиция заняла здание администрации президента Александра Анкваба и заставила его скрыться на расположенной в Абхазии российской военной базе. Анкваб ушел в отставку в воскресенье, говоря, что хочет избежать насилия.
На пике кризиса помощник российского президента Владислав Сурков приехал в Абхазию и провел несколько встреч с Анквабом и оппозицией, призывая их — как потом выяснилось, успешно — не допустить кровопролития.
Хотя Кремль настаивал на том, что держит нейтралитет, существуют признаки того, что Москва была не вполне довольна Анквабом. Чиновник, который курирует российско-абхазские отношения, на условиях анонимности сказал Рейтер, что у Анкваба был «социалистический» подход, тогда как Москва была больше заинтересована в стимулировании экономики, чем просто в раздаче материальной помощи.
«Суть разногласий между Москвой и Анквабом по поводу инвестпрограммы была в том, что Анкваб хотел восстанавливать социальную инфраструктуру, а политика Москвы в том, чтобы дать удочки вместо рыбы», — сказал чиновник.
Сурков похвалил решение Анкваба уйти в отставку и сказал, что Россия продолжит оказывать Абхазии финансовую и военную помощь. Новые президентские выборы пройдут в августе.
«ВСЕ ВЫКЛЮЧЕНО»
С точки зрения экономики, главная надежда Абхазии — это привлечь больше российских туристов.
Известная своим субтропическим климатом, чистым морем и снежными горными вершинами, Абхазия была любимым местом отдыха родившегося в Грузии диктатора Иосифа Сталина и курортом мечты для поколений советских граждан со всей страны.
Сейчас к границе Абхазии, которую от построенного к зимним играм этого года роскошного Олимпийского парка отделяет всего несколько километров, ведет широкая магистраль. Но после пограничного поста дорога сужается, а посреди живописных горных пейзажей появляются заброшенные многоэтажки со следами от пуль и окнами без стекол.
Абхазия выиграла у Грузии войну 1992-1993 годов, но, как и население, от которого после отъезда беженцев осталась лишь половина, туризм так и не восстановился. На берегу моря сложно найти место, с которого не было бы видно пострадавших в боях гостиниц, а над центром Сухуми возвышается обугленный корпус бывшего дома правительства.
«Война нанесла нам колоссальный урон. Фактически были разграблены все курортные объекты, — говорит министр туризма Тенгиз Лакербай. — Мы сегодня задействовали только 30% того потенциала, что был».
Курорты Крыма тоже сталкиваются с вызовами, несмотря на главным образом бескровное отделение от Украины, откуда на полуостров в основном сухопутным путем ехало множество туристов. Теперь чтобы заставить россиян и жителей других стран лететь в Крым на самолетах, он должен составить конкуренцию современным отелям Турции, Болгарии и других.
По данным абхазского министерства туризма, наибольшее количество дней, которые туристы провели в гостиницах республики, составило 1,3 миллиона и пришлось на довоенный 2007 год. По последней доступной статистике, в 2012 году эта цифра достигла только 1,1 миллиона.
В эти данные не входят число тех туристов, которые по оценкам местных властей, снимают частные квартиры или приезжают на однодневные экскурсии с российской стороны границы из более комфортабельного Сочи. В среднем каждый турист тратит в Абхазии лишь тысячу рублей в день.
Загорая на почти пустом пляже в Сухуми, Светлана Хлюпова, администратор парикмахерской из подмосковных Химок, описывает свой отпуск в Абхазии с ироничной улыбкой, довольная недорогим туристическим пакетом.
«Красивая природа, доброжелательные люди, — сказала она. — Меня устраивает, когда все выключено, а не все включено».
