Ноам Хомский заявил, что восточноевропейские диссиденты страдали меньше, чем другие диссиденты. В каком-то смысле Хомский прав. Тех, кого забили до смерти, застрелили или замучили, в социалистической Чехословакии действительно было меньше, чем в других странах, например, в странах Латинской Америки. Причем, в пересчете как на общее число граждан, так и на единицу ВВП.
Сложность заключается в том, что такое сравнение не имеет большого смысла, оно просто глупо. Это примерно то же самое, что жаловаться на отсутствие воды в кране и получать в ответ от чиновников: «А что, вода должна быть? В Африке за водой ходят по десять километров с посудиной на голове!» У проблемы всегда есть локальный контекст, и никогда нельзя все измерять только с точки зрения глобальной перспективы — с «ничьей» точки зрения.
Хомский это делает и оставляет за собой право использовать «ничью» точку зрения. Но если Хомский квалифицирует и сравнивает не производство автомобилей, а степень человеческих страданий, ему следует напомнить, что «никого» не бывает. Говорить о ком-то, что он «не слишком страдал», имеет право лишь тот, кто может в качестве мерила страданий предложить свою собственную изувеченную кожу или душу. У Хомского, насколько известно, шрамов ни первого, ни второго типа от действий спецслужб нет.
Поэтому правда Хомского - не только правда глупости, но и правда грубой релятивизации. Она приходит из мира, где правят термины, цифры, идеи, которые демонстрируют свое превосходство над болью тела и души, если они им не совсем безразличны.
Пересчет страданий в технические данные, их квалификация — это и есть самый жестокий режим. Хомский — гуманист, конечно, ему никогда не пришло бы в голову служить такому режиму. Но, если учесть тот тип мышления, который Хомский нам продемонстрировал, он идеально подходит для того, чтобы быть полезным идиотом для такого режима. И неважно - лично или методологически.
Материалы ИноСМИ содержат оценки исключительно зарубежных СМИ и не отражают позицию редакции ИноСМИ
Ноам Хомский заявил, что восточноевропейские диссиденты страдали меньше, чем другие диссиденты. В каком-то смысле Хомский прав. Тех, кого забили до смерти, застрелили или замучили, в социалистической Чехословакии действительно было меньше, чем в других странах, например, в странах Латинской Америки. Причем, в пересчете как на общее число граждан, так и на единицу ВВП.
