Социология издавна связана с градостроительством, потому что город по определению представляет собой то самое место, где общественное взаимодействие заметней всего и может проявить себя за краткие временные отрезки, о чем свидетельствует недавняя волна книг о «джентрификации» восточной части Парижа.
Чтобы убедиться в этом, достаточно познакомиться с выводами двух классических немецких мыслителей, социолога Макса Вебера (1864-1920) и философа Георга Зиммеля (1858-1918). Их небольшие очерки, «Город» Вебера и «Большие города и духовная жизнь» Зиммеля, посвящены описанию общественных инструментов городской организации.
Несколько месяцев назад эти книги переиздали у нас в карманном формате. Эти вновь обретенные сокровища классической немецкой социологии можно рассматривать как прекрасную иллюстрацию или великолепное введение для проливающей свет на многие вопросы работы современного социолога Янкеля Фижалкова (Yankel Fijalkow) «Социология городов», в котором рассказывается о различных школах и лагерях городской социологии.
Город — предмет социологии
Но какие же мысли и теории мы можем почерпнуть в работах таких классиков как Вебер и Зиммель для понимания современных городов?
Этому вопросу отводится заметное место в книге Янкеля Фижалкова, преподавателя общественных наук в Высшей национальной школе архитектуры Париж-Валь-де-Сен и специалиста по городской социологии и жилищной политике.
По его мнению, такие произведения как «Города» и «Большие города и духовная жизнь» играют решающее значение в понимании двух самых важных областей исследования в городской социологии: город с точки зрения политической и административной организации (об этом рассказывает Вебер) и город как общественное представление и образ жизни (у Зиммеля эта мысль ведет к философии городских социальных явлений).
Как пишет Янкель Фижалков, два этих направления и источника вдохновения послужили основой для развития всех современных исследований от чикагской школы (теоретическая модель городской социологии первой половины ХХ века с упором на исследования столицы Иллинойса, которая стала прекрасными примером быстрой урбанизации с сильным общественным неравенством) до недавних публикаций (в частности это относится к тем, что отражают теорию «глобальных городов» из книги Саскии Сасаен), которые автор увлеченно описывает в педагогическом ключе.
Идеальный тип города
Подход Макса Вебера в его главной книге «Хозяйство и общество» в целом и в «Городе» в частности заключается в описании социологической типологии, которая не является чем-то неприкосновенным и незыблемым, но закладывает основы понимания общественной организации. Применительно к городу это означает поиск различий на оси временных и пространственных координат с точки зрения политической и административной организации.
В этой работе, которая была найдена через год после смерти Макса Вебера, немецкий социолог «рассказывает о формировании политической и административной территориальной структуры, политической экономики, бюрократии и городской буржуазии», отмечает Янкель Фижалков. Автор берет за основу кардинально отличающиеся друг от друга исторические примеры и городские модели: античный полис, плебейское поселение (в частности он сравнивает действия римских трибунов и спартанских эфоров) средневековый аристократических город вроде Венеции (она представляет собой идеальный пример власти дворянства) и более приближенные к народу города Северной Европы.
На основе этой типологии Макс Вебер выявляет четыре фактора городского единства, которые позволяют городу «сформировать общество»: экономика (по мнению Вебера, это главная причина сосредоточения людской деятельности в городской среде), безопасность (Вебер считает, что западный город соответствует идеальному типа города-крепости), свобода (средневековый город, особенно в немецком регионе, зачастую представляет собой «свободный город», который отступает от укоренившегося в деревнях феодального права) и братство (само по себе слово гражданин соответствует определенной форме городского взаимодействия, формирует права и обязанности, и в частности долг по защите города, который в свою очередь создает союз обеспечивающих ее социальных классов).
Как пишет Янкель Фижаков, социология Вебера применительно к городу на протяжение веков и смены культур подчеркивает значимость «связей взаимозависимости, которые формируются между людьми для взаимодействия со всеми положительными сторонами городской жизни: безопасность, занятость, конкуренция и ценность навыков». Такое коллективное взаимодействие может быть эффективным в политическом и административном, а также в социально-экономическом плане только в том случае, если общественное единство реально и может принести выгоду всему коллективу.
На примере Венеции, где хозяевами жизни были богатые дворяне и владельцы недвижимости, Мак Вебер пытается показать, что захват власти и городского управления одним общественным классом вызывает неприятие и у другого, закаленного боями дворянства, самой древней формы городского патриархата, воплощением которой был дож. По Веберу, конфликт классов и легитимности является провалом братского направления развития городской среды и, как следствие, подрывает эффективность управления в политическом сообществе города.
Представления городской среды
Точка зрения Георга Зиммеля в «Больших городах и духовной жизни» представляет собой скорее взгляд философа общественной жизни, а не наблюдателя за городскими сообществами. Его интересуют в первую очередь образ жизни горожан, а не задачи административного и политического управления городом. Этот вопрос он развивает в опубликованном в 1903 году курсе лекций. В отличие от Вебера он не проводит связь с коллективом, а рассматривает взаимодействие больших городов и человека, если хотите, влияние городской среды на психику горожанина.
Если в провинции развиваются наполненные самыми разными чувствами соседские отношения, то в крупных городах, как отмечает Зиммель, царит анонимность (он даже говорит об «обезличенности» людского общения), которая позволяет человеку сделать нейтральными взаимодействие с другими горожанами и выстраивать отношения на основании своих интересов. В этом смысле Зиммель приближается к Веберу: он считает, что (большой) город — это «территория рынка, денежной экономики, разделения труда и специализации профессиональных задач».
Тем не менее, Георг Зиммель углубляет эту связь человека и города. По его мнению, анонимность большого города формирует процесс «десоциализации» гражданина, вынуждая его искать место в новой группе, которая по своей природе отличается от его изначальной группы в семейном или религиозном плане. Как считает немецкий философ, такая ситуация оказывает благоприятное воздействие на человека, потому что расширение социального круга и сдержанное поведение (он говорит о пресыщенности горожанина) увеличивают его личную свободу.
Как отмечает Янкель Фижаков, выводы (или, скорее гипотезы и предположения) Зиммеля послужили основой и компасом для работ чикагской социологической школы.
Так, в опубликованной в 1916 году работе «Польский крестьянин в Европе и Америке» двое предтечей этой теоретической модели Уильям Исаак Томас (William Isaac Thomas) и Флориан Знанецкий (Florian Znaniecki) обратили внимание на польских крестьян, которые с конца XIX века начали переселяться из родных деревень в североамериканские и европейские метрополии.
Результат этого исследования, которое во многом опиралось на переписку и дневники, следует по стопам Георга Зиммеля: социальная и психологическая дезорганизация людей, которые потеряли все предыдущие жизненные ориентиры, играет большую роль, но это в большинстве случаев все же не мешает им обрести новые формы общения (в первую очередь, на работе) и пройти путь интеграции в население большого города (он куда лучше приспособлен для миграции, чем небольшие города и деревни).
Таким образом, как справедливо отмечает Янкель Фижалков, работы Марка Вебера и Георга Зиммеля актуальны и по сей день. Они представляют большой интерес с исторической точки зрения, а также заложили основу для дальнейших размышлений и целого направления социологических исследований в городской среде. Преемники доказали ценность этих великих работ великих мыслителей.
