На прошлой неделе Центр стратегических и международных исследований обнародовал доклад под названием «Расшифровка китайской стратегии развивающейся великой державы в Азии» (Decoding China’s Emerging ‘Great Power’ Strategy in Asia), авторы которого поставили перед собой вопрос: какого рода державой хочет стать Китай? Этот вопрос подразумевает, что Китай, возможно, в гораздо большей степени контролирует условия своего подъема, чем США хотелось бы признавать. Но несмотря на сдвиг по направлению к более агрессивной внешней политике Китая, авторы доклада объясняют, почему трения в американо-китайских отношениях не смогут перерасти во вторую холодную войну.
Ведущий автор доклада Кристофер Джонсон (Christopher K. Johnson) рассказал о том, как нынешний генеральный секретарь Коммунистической партии Китая Си Цзиньпин (Xi Jingping) сделал своим приоритетом консолидацию в своих руках власти над различными сферами правительства — в частности над армией и службой разведки — над которыми прежние генеральные секретари не имели единоличного контроля. По словам Джонсона, он также начал движение по направлению к «сильной, эффективной» и «активной» внешней политике.
В центре внимания авторов доклада оказалось то, что Си хочет отказаться от традиционно пассивной роли Китая на мировой сцене. Однако гораздо меньше внимания было уделено тому факту, что эти перемены сами по себе не являются чем-то удивительным и что на самом деле можно провести ряд параллелей между ними и некоторыми эпизодами американской истории.
Хотя в список полномочий американских президентов всегда входило командование вооруженными силами, создание Национального совета по вопросам безопасности и рост аппарата разведки США после Второй мировой войны стали теми изменениями, которые были направлены на приобретение исполнительной властью основного контроля над армией и внешней политикой. США также связали свою роль на мировой сцене со своим экономическим ростом. До начала 20 века Америка восстанавливалась после Гражданской войны и занималась консолидацией внутренней экономической власти. Роль президента Теодора Рузвельта в переговорах вокруг Портсмутского договора, положившего конец войне между Японией и Китаем в 1905 году, по мнению многих экспертов, считается первым шагом Америки как «великой державы». За этим последовало участие США в Первой и Второй мировых войнах, а также множество споров вокруг того, какой должна быть роль США в мировой политике. Руководство Коммунистической партии Китая традиционно склонялось к тому, что США могли бы назвать «изоляционизмом». Сдвиги в политике Си стали отражением споров внутри китайской элиты — которые имеют параллели с эпизодами американской истории — о том, должен ли Китай вести более активную внешнюю политику, сопоставимую с его растущей экономической мощью.
Главный вопрос заключается в том, что будет означать эта сильная внешняя политика Китая для Азии и США. Некоторые американские эксперты выступают за то, чтобы начать подготовку к столкновению великих держав, сравнимому с холодной войной. Тем не менее, между нынешним состоянием американо-китайских отношений и моделью холодной войны отличий гораздо больше, чем сходств.
Во-первых, отношения между США и Китаем не строятся на основании борьбы за территории, уходящей корнями в прежние конфликты — США и Советский Союз боролись за Европу после Второй мировой войны. В то время как Китай только догоняет США и больше не стремится «примкнуть к сверхвласти США» (цитата из доклада), США и Советский Союз были стратегическими противниками и равными друг другу конкурентами с последних дней Второй мировой войны.
Во-вторых, хотя Китай быстрыми темпами наращивает свой военный потенциал — к примеру, развивает свой океанский флот — между США и Китаем не ведется гонка вооружений и отсутствует динамика взаимно гарантированного уничтожения, характерные для соперничества США и Советского Союза в области ядерного оружия. Китай стремится со временем свести на нет влияние США в Азии.
Азиатские соседи Китая в большинстве своем хотят, чтобы США продолжали участвовать в делах региона и контролировать подъем Китая. По словам Джонсона, они опасаются, что со временем Китай может перестать «следовать международным нормам, в создании которых он не принимал участия». В свою очередь Китай, как пишут авторы доклада, видит перед собой период «стратегических возможностей», характеризующийся ограниченным числом внешних угроз для его собственной безопасности и его роли в регионе, в течение которого он может развиваться и начать вести более «активную» внешнюю политику. Внутри концепции «стратегической возможности» заключена уверенность Китая в том, что США скорее пойдут на уменьшение своего влияния в регионе, чем на его увеличение. Более того, как пишет Джонсон и другие авторы доклада, Китай старается приурочить стратегические вехи к надвигающимся годовщинам (в 2021 году Коммунистическая партия Китая будет отмечать свое 100-летие), а также к более далеким годовщинам (в 2049 году будет отмечаться 100-летний юбилей образования Китайской народной республики), чтобы показать миру, что он находится на пути развития, а не распада.
Эти стратегические вехи указывают на фундаментальные различия между системами США и Китая. Китай предпочитает следовать долгосрочной стратегии, реализация которой обеспечивается однопартийным режимом, не обремененным избирательными циклами. Американская демократия сконцентрирована скорее на краткосрочных задачах. Поворот администрации Обамы к Азии, высмеиваемый некоторыми как «отворот» от других частей мира, тем не менее, стал попыткой предложить долгосрочную стратегию внешней политики США, которой Китай следует естественным образом. И сейчас крайне важно, чтобы США придерживались этой стратегии.
