Это было 16 января. «Украинский кризис» уже входил в решающую фазу. Подконтрольная Виктору Януковичу Верховная Рада приняла в этот день так называемые диктаторские законы, призванные серьезно ограничить свободу слова и собраний. Украина должна была вернуться в «Русский мир». Но в чем он заключается? Какова его суть: подразумевает ли он именно такое законодательство и систематическое ограничение свобод?
Самый эффективный инструмент, дающий ответ на этот вопрос — это история. Так решил сам Владимир Путин, который именно в этот день, 16 января 2014 года, потратил более двух часов своего ценного времени на встречу с представителями группы, разрабатывающей концепцию «нового учебно-методического комплекса по отечественной истории». Проще говоря, он созвал совещание, на котором обсуждалась новая, единая для всех российских школьников концепция изучения истории. Многообразие взглядов на Россию и их неоднозначность беспокоили президента Путина давно. В 2003 году он начал давить на министерство образования, чтобы оно уменьшило количество допускающихся в школы учебников истории. Эта идея была вполне разумной: их было тогда 107. Речь, однако, шла не только о сокращении числа позиций, но и об их содержании. Путин указал необходимое направление изменений, выбрав тот учебник по истории XX века, в котором не было упоминаний об этнических чистках сталинской эпохи (чтобы избежать «лишних» ассоциаций с осуществлявшейся в тот момент расправой над чеченцами) и уменьшался масштаб сталинского геноцида. В итоге единый синтез всей российской истории, объясняющий ее смысл, не получил в тот момент еще одобрения от самого президента.
Между тем, мысль о нем не оставляла хозяина Кремля. Он неоднократно встречался по этому поводу с очередными директорами Института истории РАН, с придворным (еще со времен Горбачева) кремлевским историком Александром Огановичем Чубарьяном и «чиновниками от истории» более мелкого ранга. Количество допущенных в школы учебников (написанных в духе «предпочтительных тенденций») удалось сократить до 11. В итоге пришло время навести окончательный порядок. Это будет разделенный на хронологические части единый учебник для всех классов - с 5-го по 11-й (премьер Дональд Туск (Donald Tusk) со своей идеей единого учебника для первоклассников пока, как видно, сильно отстает от своего друга по Смоленску и Вестерплатте). Обсуждению принципов этого учебника и было посвящено вышеупомянутое совещание, стенограмму которого с сайта президента РФ я позволю себе здесь рассмотреть.
Фундамент империи
Нам будет, однако, сложно понять обсуждавшиеся на совещании вопросы, если мы не обернемся немного назад. Этой истории (которую собирается сейчас утвердить Путин) - уже 80 лет. Она началась с письма, которое 19 июля 1934 года направил своим коллегам из Политбюро Центрального Комитета Всесоюзной Коммунистической партии (большевиков) Иосиф Сталин. Письмо носило довольно загадочное название: «О статье Энгельса "Внешняя политика русского царизма"». Сталин изобличал отца-сооснователя коммунистической идеологии как немецкого националиста, очерняющего российскую историю из вечной ненависти конкурирующих с Россией западных держав. Хотя это письмо было опубликовано лишь спустя семь лет, за пару недель до немецко-советской войны, перелом в подходе к истории России в советской системе начался именно с момента его создания. На заседании Политбюро, которое было посвящено обсуждению учебников истории, Сталин выразил смысл этого перелома краткой формулой: «русский народ в прошлом собирал другие народы, к такому же собирательству он приступил и сейчас». История России вновь должна была стать фундаментом империи, обоснованием необходимости защищать ее любой ценой и бороться за ее расширение. Возник синтез имперского (того, что служило в истории дореволюционной России увеличению территории государства и укреплению его военно-политической мощи) с новой советской идентичностью. Этот исторический синтез новой идеологии возводился вокруг русского центра, окруженного враждебным миром западных держав и их «агентов». Российское прошлое, которое в предыдущие годы большевики трактовали, как и современность, в качестве территории для жестоких завоеваний, превратилось в 1934 году в сокровищницу образцов советского патриотизма - от князя Александра Невского, фельдмаршала Суворова, адмирала Нахимова до увековеченного в фильме Эйзенштейна Ивана Грозного, который представал прообразом Сталина, борющегося с внутренними и внешними врагами государства.
У этой святой истории были две библии, вернее, ветхий и новый завет: утвержденная Сталиным в 1938 году «История ВКП(б). Краткий курс», а потом, уже после войны, «История СССР» под редакцией Панкратовой. Первая книга была в сталинскую эпоху обязательным чтением для любого школьника и студента. Этот непревзойденный образчик пропагандистского примитивизма до смерти Сталина пережил 301 переиздание на 67 языках тиражом более 42 миллионов экземпляров (в завоеванной Польше — 1,5 миллиона). Второй из упомянутых трудов, столь же популярный, или, вернее, столь же обязательный, еще глубже вписывал славные традиции партии Ленина и Сталина в историю России — практически до изобретения колеса и лука (разумеется, русскими).
Сталин умер, но (по крайней мере) в Советском Союзе пропагандистский костяк такой модели изучения истории, трактуемой, как гордость за империю, остался. Он пошатнулся только в момент кризиса и краха самого советского государства. Но Владимир Путин остановил кризис и восстановил историю России.
На встречу, которая была призвана поставить точку в этих многолетних усилиях, пригласили 18 гостей. Среди них были министры образования и науки, культуры, ректоры основных университетов и даже духовник Путина архимандрит Тихон (Шевкунов). Результаты трудов рабочей группы представляло второе лицо государства (так в тексте, — прим.пер.) — председатель Госдумы и возрожденного Российского исторического общества Сергей Нарышкин. Президент поставил вопрос прямо: принятую концепцию необходимо превратить в конкретный текст учебников для всех классов, который должен быть внедрен в следующем году. Нарышкин рассказал, что уже 85% граждан Российской Федерации с гордостью относятся к отечественной истории (министр Ливанов отметил, что столько же процентов россиян высказываются за введение единого учебника). Оба подчеркивали, что масштаб общественных консультаций для разработки новой единой концепции истории России был столь же велик, как при обсуждении сталинской конституции 1936 года. Это выбивает почву из-под ног у тех, кто говорит, что новый учебник будет напоминать «Краткий курс истории ВКП(б)», подчеркнул Нарышкин. И здесь прозвучала характерная реплика Путина: «А почему "ВКП(б)" вы сказали шепотом? Вы сами боитесь или боитесь, что мы испугаемся?» Это ключевое замечание: мы не боимся сравнений со сталинскими временами, мы вообще ничего не боимся! А между тем, второе лицо в государстве, судя по всему, немного боится и предпочитает переходить на шепот, чтобы не вызвать гнева Хозяина... Возможно, это подсказка для интерпретации не только психики президента Путина, но и самого, наконец-то «единого» синтеза истории России?
Больше всего внес в дискуссию академик Чубарьян. Во-первых, он отметил, что в соответствии с пожеланиями президента, в концепции подчеркивается цельность и непрерывность российской государственности от Древнерусского государства (никакой Киевской Руси, как хотелось бы бандеровцам!) до наших дней. Во-вторых, основной задачей всего синтеза была демонстрация «большого пути, который прошла страна». Возможно, академик Чубарьян не заметил, что практически дословно повторил в этой фразе первое предложение «Краткого курса», который начинается с таких слов: «Всесоюзная Коммунистическая партия (большевиков) прошла долгий и славный путь...» Но на еще более долгом и славном пути России встречались многочисленные сложности, которые не следует скрывать. Следует подчеркивать другое: как страна «преодолевала сложные вопросы». Чубарьян их перечислил: Смута и позорная «польская интервенция» XVII века, потом наполеоновское нашествие 1812 года, и, наконец, Великая Отечественная война 1941-1945 годов. Короче говоря, обязательный курс российской истории должен опираться на историю угроз, которые приходили в виде очередной агрессии со стороны Запада, и историю самопожертвования, благодаря которым эти угрозы удалось «преодолеть». «Показать молодым людям, как именно шло преодоление этих сложных и трудных вопросов, мне кажется, нам удалось», — подвел итог своего труда и труда коллег академик.
Великая российская революция
Между тем, на этом он не остановился, а привел конкретные примеры. Безусловно, сложной проблемой в истории России выступает революция, вернее две революции 1917 года, и их трагические последствия. Новый синтез находит решение: сейчас февральскую и октябрьскую революцию вместе с длившейся до 1920 года гражданской войной назовут одним, подобающим образом объединяющим их термином: Великая российская революция
Это должно примирить как сторонников, так и противников большевистского переворота: неважно на какой стороне погибали или убивали друг друга люди, раз они все участвовали в чем-то российском и великом. Другая сложная проблема — это эпоха правления Сталина. Как обычно, в такой ситуации можно сослаться на авторитет немецких ученых: неназваный по фамилии академиком Чубарьяном немецкий исследователь предложил удобную формулу: «То, что происходило в Советском Союзе в 30-е годы, он называет "модернизационной диктатурой"». То есть, конечно, диктатура, но в этом нет ничего особенного, никакого тоталитаризма; например, в Польше тогда тоже была диктатура — Пилсудского, точно так же, как в Литве, в Венгрии или в Румынии... Но в СССР диктатура принесла бесценную и эффективную «модернизацию»...
И, наконец, есть третья проблема: присоединение очередных стран к СССР/России. «В некоторых странах (...) считают, что это был колониальный период», — сокрушался докладчик (уверив, однако, что украинцы, армяне, таджики, киргизы, белорусы на этой точке зрения не стоят). Однако Чубарьян сразу же предложил соответствующий ответ на эти несправедливые обвинения: российские школьники узнают, каковы были следствия присоединения территорий к России и СССР, как много приобрели от этого присоединяемые народы. И вновь прозвучал конкретный пример: лишь благодаря Российской империи в XIX веке украинцы создали свои первые общественные организации...
То есть: непрерывное развитие русского государства с IX века, потом противостояние нападениям с запада, потом Великая российская революция, модернизация (возможно, «модернизационная диктатура») вместо сталинского геноцида, а вместо колонизации и покорений — список выгод, которые приобрели народы, для собственного же блага включенные в границы империи. И еще одно: курс истории не закончится на 2000 годе, а позволит школьникам понять, почему можно гордиться историей, которая создавалась уже во времена Владимира Путина.
Президент поблагодарил за представленную концепцию, в очередной раз высказав неудовольствие системой сертификации школьных учебников, в которые попадали «абсолютно неприемлемые вещи» — «как плевок в лицо». Больше всего Путина раздражают неоднозначные оценки участия СССР во Второй мировой войне. Подразумевая, судя по всему, «неверную» трактовку пакта Молотова — Риббентропа, любого рода упоминания о стратегическом сотрудничестве между Сталиным и Гитлером, нападении на Польшу и захвате прибалтийских республик, российский президент заклеймил попытки «сознательного принижения роли советского народа в борьбе с фашизмом», охарактеризовав такие явления прекрасным языком Иосифа Сталина: «это просто безобразие, это какой-то идеологический мусор». «От этого нам нужно избавиться»: таков был последний вывод исторического заседания.
Присоединение народов
Результатом заседания станет не только новый единый учебник для всех российских школьников, но и скорректированный под его звучание интернет (об этом прямо говорится в «концепции нового учебно-методического комплекса»). Спустя несколько недель после совещания к современным методическим средствам добавился еще один инструмент: вступил в силу закон, по которому за «отрицание роли советского народа в победе над фашизмом» может грозить до пяти лет лишения свободы.
Кому может грозить? Пока жителям российской Федерации. Но их число в последнее время увеличивается. Сложно не обратить внимания на то, что в конце заседания Владимир Владимирович сильно оживился, с нескрываемым раздражением отметив, что некоторые «говорят о том, что в результате Второй мировой войны Восточная Европа погрузилась в оккупационный мрак сталинского режима». Не о нас ли это? Этим «некоторым» российский президент отвечает так же подробно, как один журналист Gazeta Wyborcza. Процитирую Путина: «Мы говорим о последствиях: а если бы победил фашизм, какие были бы последствия? Вообще некоторых народов не осталось бы как таковых, их просто истребили бы, вот и все». Вот и все. А если кто-то решит напомнить, что возможность для такого истребления могла бы не появиться, если бы не столь продуктивное сотрудничество Сталина с Гитлером, пусть помнят: «русский народ в прошлом собирал другие народы, к такому же собирательству он приступил и сейчас».
