В России много особо охраняемых природных территорий, но Министерство природных ресурсов и экологии, в чьи обязанности входит защита этих объектов, предпочитает их разрушать, выдавая лицензии на строительство дач и добычу ресурсов.
Большинство серьезных проблем заповедников вызвано работой органа, который должен эти заповедники защищать. Но кажется, что в Министерстве природных ресурсов и экологии акценты расставлены иначе, чем в названии. Чиновникам важнее использовать ресурсы, чем сохранить природу.
Многие срочные вещи признаются важными, но не делаются: не создаются новые национальные парки и заповедники, не защищаются от незаконной застройки существующие.
Мало ООПТ
Согласно Концепции развития федеральных особо охраняемых природных территорий (ООПТ) до 2020 года, в 2011-2013 годах должны были быть созданы три заповедника, семь национальных парков и три заказника, расширены территории еще десяти ООПТ.
К сожалению, из этого амбициозного плана почти ничего не выполнено: не создано ни одного заповедника, созданы только национальные парки «Берингия», «Земля леопарда» и «Онежское поморье», «Чикой» и «Шантарские острова», федеральные заказники «Долина дзерена» «Позарым» (причем, оба еще до утверждения Концепции), расширена территория Северо-Осетинского заповедника.
Для некоторых заповедных земель (например, для будущего национального парка «Ладожские шхеры») такое промедление может стоить собственно природной ценности: в шхерах рубят лес и возводят постройки. И если в самое ближайшее время за ним не будет закреплен статус особо охраняемой природной территории (что уже давно должно было произойти), то природные комплексы, ради сохранения которых он планируется, могут быть полностью разрушены.
Специалсты не нужны
При этом опытным специалистам, умным работникам и биологам сложнее работать в этой системе: их заменяют на некомпетентных сотрудников. Так, на место директора Усть-Ленского заповедника в Якутии Александра Гукова назначен бизнесмен, в свое время пойманный в охранной зоне этого же заповедника на незаконном сборе бивней мамонта. Собственно, этим до недавнего времени и ограничивалось его знакомство с системой заповедных земель.
Возможно, дело в том, что бывший директор, работавший в этой должности с 2003 года, известный ученый, доктор биологических наук, пытался препятствовать бесконтрольной заготовке мамонтового бивня в охранной зоне заповедника. В отличие от нового директора.
Талантливые сотрудники в заповедниках ревностно относятся к природе, которая находится в их ведении. С ними трудно договориться, подкупить. Также было в истории с директором Астраханского заповедника, где блестящего ученого и принципиального сотрудника Нину Литвинову вынудили уйти. Заслуженный эколог РФ, кандидат биологических наук, один из опытнейших и наиболее профессиональных и принципиальных руководителей, она в итоге покинула свой пост в результате многочисленных проблем (в том числе попыток заменить её на фермера).
Коммерческое использование территорий
Зато гораздо успешнее, чем развитие сети ООПТ и подбор сотрудников, чиновникам природоохранной сферы удается отдавать заповедные земли под застройку и коммерческое использование тех территорий, значимость которых требует заботиться о ней, а не уничтожать. Минприроды пытается изменить законодательство об ООПТ так, чтобы стало возможным растаскивание заповедников по кусочкам на дачи и под добычу ресурсов.
Так, Минприроды еще в 2010 году изменило положение о национальном парке «Югыд ва» (который в Коми, на Урале), исключив из его территории участок месторождения «Чудное», после чего там начались работы по разведке и добыче золота. Только в 2013 года Верховный суд РФ по заявлению Гринпис России признал недействующим это положение. Однако Минприроды разработало новое положение, также исключающее месторождение «Чудное» из парка. Кроме того, Минприроды планирует исключить 48 тысяч гектаров национального парка из границ территории объекта всемирного природного наследия «Девственные леса Коми».
Минприроды также готовит изменения границ объекта всемирного природного наследия «Западный Кавказ», чтобы исключить из него территорию плато Лагонаки, где планируется строительства крупного горнолыжного курорта - вопреки мнению ученых Кавказского заповедника и экспертов Центра всемирного наследия ЮНЕСКО и МСОП, однозначно высказавшихся против строительства на этой территории. В июле 2012 года Минприроды изменило Положение о государственном природном заказнике федерального значения «Малые Курилы». Теперь в его морской акватории разрешена добыча морского ежа и приморского гребешка.
Минприроды России согласовало проект планировки туристско-развлекательного комплекса «Жигулевская жемчужина», предусматривающий строительство в заповедной зоне национального парка «Самарская лука», что категорически запрещено российским законодательством.
Глядя на позицию федеральных органов, региональные власти также ведут себя по отношению к ООПТ регионального значения, даже самых уникальных. Так, власти Волгоградской области планируют исключить из состава природного парка «Волго-Ахтубинская пойма» (включен во всемирную сеть биосферных резерватов ЮНЕСКО) около 17 тысяч уникальных водно-болотных угодий.
«Усовершенствование» законов
Видимо, чтобы более успешно вести работу по разрушению сети ООПТ, Минприроды будто поставило себе задачу за 2013 год создать правовую базу для того, чтобы пустить, наконец, заповедники под бульдозеры. За полгода в Думу поступило два законопроекта, которые фактически уничтожили бы систему заповедников.
Первый позволяет изменять границы заповедников при «утрате ценности». Устроить пожар, выжечь часть заповедника и на этом основании забрать часть земли под предлогом, что теперь там якобы нечего охранять. Простая схема. Тогда Гринпис собрал 55 тыс. подписей граждан против этого законопроекта. Прохождение законопроекта удалось прервать.
Однако Минприроды не оставило попыток, и вторая была удачнее. Вред от законопроекта был очевиднее, и чиновники не дожидаясь реакции профессионального сообщества постарались как можно быстрее провести документ через три слушания в Думе. За неделю, с нарушениями процедур Думу прошли поправки, позволявшие любой из 102 заповедников превратить в национальный парк. В национальных парках, благодаря поправкам к большой стройке для Олимпиады-2014 можно строить туристические объекты (часто вместо курорта в таких красивых местах стоят дачи высокопоставленных чиновников).
И все же чиновникам не удалось протащить его бесшумно: Гринпис в короткие сроки собрал 30 тысяч подписей против этого законопроекта, а когда закон был принят, многие граждане по призыву организации направили обращения к президенту с просьбой остановить это безумие. К счастью, это дало свои плоды и Минприроды теперь вынуждено до июля подготовить перечень тех заповедников, которые де-факто работают как нацпарки, и вынести на обсуждение их перевод.
При этом Минприроды попыталось включить в эти перечни ценнейшие заповедники «Керженский» и «Утриш», однако массовые протесты граждан заставили его отказаться от этих планов.
А теперь депутаты хотят отменить экологическую экспертизу для проектов, которые будут реализовывать на особо охраняемых природных территориях, на континентальном шельфе, в территориальном море и в экономической зоне, а также для объектов обращения с отходами.
Фактически это означает, что в России вообще не будет существовать никакого механизма оценки предполагаемой хозяйственной деятельности с точки зрения ее экологической безопасности. Граждане не смогут больше повлиять на решения, которые могут быть опасны для природы.
Возможно, такое решение связано как раз с тем, что не так просто было застроить какой-нибудь красивый пейзаж новыми дачами или начать добычу ископаемых, и терпение министерства природных ресурсов лопнуло. Но может быть, дело в другом. В России сейчас планируются масштабные проекты по нефтегазовому освоению континентального шельфа (в том числе в Арктике), а также крупные инфраструктурные проекты на ООПТ. Не исключено, что именно структуры, заинтересованные в этих проектах и стоят за теми, кто внес очередной разрушительный проект в Думу.
Косвенно это подтверждается, если посмотреть на список депутатов, внесших законопроект: почти все они либо работали в крупных нефтяных компаниях, либо являлись их акционерами. И это новая проблема для гражданского общества, которое хочет сохранить для научных исследований, для жизни систему заповедников.
