В пятницу в Брюсселе Дэвид Кэмерон оказался прав в одном. Этот день стал неудачным для Европы. И он стал еще более неудачным для Британии в Европе. Лишь немногие лидеры, обдумывавшие возможные варианты за ланчем, сумели с достоинством выйти из истории с подсиживанием, в результате которой Жан-Клод Юнкер (Jean-Claude Juncker), опытный чиновник Евросоюза, занял самый высокий пост в Брюсселе.
Однако этот люксембуржец многим обязан британскому премьер-министру. Шумная кампания Кэмерона превратила эти выборы в игру, в которой может быть только один победитель — либо вы поддерживаете меня, либо Юнкера. Ангела Меркель и 25 других участников голосования даже не задумались.
Кэмерон знал, что он не может победить, поэтому он решил поднять ставку. Никаких соглашений не будет. Кандидатура Юнкера не обсуждается. Но если вы не собираетесь ничего обсуждать, зачем тогда вообще принимать участие в саммитах Евросоюза?
Самые главные переговоры премьерства Кэмерона еще у него впереди: он должен пересмотреть условия отношений Соединенного Королевства с Евросоюзом так, чтобы это помогло ему одержать победу на референдуме 2017 года по вопросу о выходе страны из Евросоюза и сохранить Британию в составе Европы. Это испытание будет чрезвычайно сложным. И только что оно усложнилось еще больше.
Предзнаменования выглядят довольно зловещими. В поведении Кэмерона чувствовалось раздражение. Он вышел из себя, когда пресса попыталась уколоть его, проведя весьма нелестную параллель между ним и Маргарет Тэтчер. Она поехала в Фонтенбло, прокричала нет, нет, нет и получила обратно свои деньги. Кэмерон поехал в Брюссель, сказал нет — и его мнение проигнорировали.
Если у Кэмерона есть план сохранения Соединенного Королевства в составе Европы, то его необходимо срочно пересмотреть. Сейчас он выглядит не как вершитель судьбы Британии в Европе, а скорее как заложник тех сил, которые он помог высвободить, застрявший между изоляцией в Евросоюзе и собственным европейским пустозвонством на родине.
Говорить лидерам Германии, Франции и Италии о том, что они все ошибаются и что лишь он один прав, это крайне непродуктивный способ ведения спора. Но именно это и сделал Кэмерон — Европа принимала неверное решение, неверный подход, двигалась в неверном направлении и делала неверный выбор.
Даже если в этом и есть доля правды, такое, тем не менее, достаточно трудно принять. Стоит ли отстаивать свою правоту, теряя при этом доброе расположение всех своих партнеров? Или разумнее было бы признать свою неправоту и сохранить уважение своих союзников? Все зависит от обстоятельств. В случае с Гитлером — да. Но Жан-Клод Юнкер?
В мае канцлер Германии Меркель спокойно одержала победу на выборах в Европарламент в Германии. Главным победителем оказался итальянский премьер-министр Маттео Ренци (Matteo Renzi). Кэмерон привел тори к историческому провалу — третьему месту — и Партия независимости Соединенного Королевства укрепила свои позиции. Так почему Кэмерон считает себя правым, а остальных — нет?
Он прочитал лекцию о необходимости реформ Евросоюза, приправив ее своими традиционными воинственными метафорами о битвах и войнах, боях и кампаниях, нас против них, святом Георгии и драконе, как будто только он до конца осознает острую необходимость перемен.
Это все чепуха. Меркель регулярно высказывалась в пользу проведения реформ в течение многих лет. Ренци — реформатор. То же самое можно сказать о скандинавах и голландцах. Восточные европейцы могут научить западных европейцев многому о том, как нужно проводить реформы.
Массовая безработица среди молодежи, медленный рост, стареющее и уменьшающееся население, нежизнеспособные системы социальной защиты, неспособность выработать последовательную иммиграционную политику, повсеместное введение мер жесткой экономии, антиевропейские радикалы ультраправого и ультралевого толка, ожидающие подходящего момента. Все давно понимают, что Евросоюзу необходимо меняться, иначе он прекратит свое существование.
Реформы — это самое широко используемое слово в Евросоюзе. Проблема заключается в том, что разные политики вкладывают в этот термин разное значение. Для Кэмерона реформы означают пересмотр договора с Брюсселем, что позволит закрепить британскую исключительность и одновременно сохранить Соединенное Королевство в составе этого клуба. Для Меркель этот термин означает попытку справиться с экономической ригидностью Италии и Франции. Для Ренци он означает ослабление фискальных оков Берлина, что даст итальянской экономике шанс начать расти.
Все уже привыкли к тому, что консервативные премьер-министры неизменно оплакивают Европу, подорванную, деморализованную и окончательно разрушенную гражданской войной внутри партии тори. Но верно также и то, что британским премьер-министрам удалось многого добиться и для Европы, а также для Соединенного Королевства. Эдвард Хит привел Соединенное Королевство в Европу. Маргарет Тэтчер прокатилась бульдозером по единому европейскому рынку. Лондон выступал за увеличение числа членов Евросоюза с 15 до 28, завладев умами осторожных чиновников в рамках самого успешного периода внешней политики Евросоюза. Джон Мейджор заключил соглашения в Маастрихте, которые позволили Британии сохранить свою валюту.
Между тем Кэмерон занимает весьма невыгодное положение среди своих предшественников по той простой причине, что он оставил запасной выход слегка приоткрытым, согласившись на проведение референдума. Для противников Евросоюза, для партии Фараджа, для Daily Mail выход из Евросоюза кажется весьма привлекательным благодаря этому решению премьер-министра. Они больше не отойдут от этой двери.
Кэмерон настаивает на том, что он хочет закрыть эту дверь, заключив выгодное для Британии соглашение. Чтобы в этом преуспеть, ему необходимо заручиться поддержкой в первую очередь Меркель. А немецкий канцлер всегда была безжалостной. Она будет делать только то, что выгодно ей. Нет никаких сомнений в том, что Британия в составе Евросоюза ей выгодна. Выход Соединенного Королевства из Евросоюза поставит ее перед необходимостью вести неравную борьбу с Францией, Италией и Испанией — тремя крупнейшими экономиками Евросоюза после Германии.
Меркель тоже не слишком довольна кандидатурой Юнкера, но, в отличие от Кэмерона, ей удалось выйти из этой ситуации без потерь. Меркель никогда не была великим стратегом, но она является гораздо более умелым тактиком, чем британский премьер-министр. Кэмерон потребовал голову Юнкера на блюде. И проиграл. Меркель будет мешать и сдерживать Юнкера, приняв его в качестве главы Еврокомиссии.
Пока Кэмерон произносил страстные речи в Брюсселе, Меркель сохраняла абсолютное хладнокровие. Она совершила довольно изысканный выпад против британского премьер-министра. Британцам, сказала она после голосования, на котором Юнкер победил 26 голосами против двух, следовало бы «немного более трезво» подходить к своей политике в Евросоюзе. Успокойтесь, г-н Кэмерон.
Вопрос заключается не столько в том, хочет ли она сохранить Британию в составе Евросоюза, сколько в том, что она готова для этого сделать и будет ли этого достаточно для победы Кэмерона.
На этой неделе британский премьер-министр превратился в слабую, униженную и одинокую фигуру — тот самый премьер-министр Консервативной партии, который рискует пережить распад Соединенного Королевства и выход Британии из Евросоюза. Слишком печальное наследие.
В пятницу вечером Кэмерон сказал, что его работа усложнилась и ставки выросли. И в этом он тоже оказался прав.
