В этом году возникло настоящее наводнение из ретроспективных аналитических материалов об ужасающей войне в Европе, начавшейся сто лет назад 28 июля и получившей название Великой войны из-за своего беспрецедентного размаха, количества жертв и дестабилизирующих остаточных толчков, дошедших до самой Азии. Как такое могло случиться, надо ли было вступать в войну Британии, и каков конечный итог этой войны — данные вопросы до сих пор вызывают острые противоречия и споры. Британо-японо-китайская часть этой истории, ставшая второстепенным эпизодом поглотившей всю Европу войны, освещается в меньшей степени. Но и она требует дальнейших разъяснений в плане политического выбора и водопада последствий, которые вызвали катастрофический поворот в восточноазиатской политике на несколько последующих десятилетий.
Британия и Япония в 1914 году были связаны договорными обязательствами в рамках англо-японского союза (1902-1923 года). Это было первое взаимно обязывающее соглашение между западной и азиатской державой. В отношениях между ними уже появлялись первые признаки напряженности, в основном из-за доступа к огромному китайскому рынку; но усиление недоверия было второстепенным, уступая место непосредственному политическому расчету. Для Британии это была надежда на помощь японцев в противодействии военно-морской мощи Германии в Тихом океане; для Японии это были британские заявления о поддержке в вопросе захвата арендованной немцами территории в Китае. На таких условиях Япония объявила войну Германии спустя несколько недель после того, как Британия в начале августа решила начать интервенцию на стороне Франции и России. Дивиденды от своего азиатского союзника Британия получила не в Тихом океане, а в Средиземном море, где в 1917 году японские эсминцы обеспечивали защиту британскому торговому флоту. Япония свою награду получила в 1919 году, когда стороны Версальского мирного договора признали ее правопритязания на бывшие немецкие владения в Китае. Эти новости спровоцировали массовые протесты в Китае в начале мая. В Китае 7 мая сегодня называют «национальным днем унижения».
Для китайцев, которые оглядываются назад из нашего 2014 года, сигнал столетней давности о поспешном развязывании войны в Европе, о японской экспансии в Китае, а также о правосудии победителя в той войне это лишь часть истории. Китайское общество прекрасно знает, что в 2014 году исполняется 120-я годовщина быстрого разгрома Китая в первой китайско-японской войне, которая велась между двумя формирующимися державами за власть над Кореей. Такое совпадение дат имеет особое символическое значения для Китая. В традиционном китайском календаре 1894 и 2014 годы это годы «цзяу», случающиеся один раз в 60 лет. Отсюда и заявления некоторых официальных СМИ о том, что за унижение слабого Китая тогда сильный Китай должен отомстить сейчас. В период острой напряженности между Китаем и Японией из-за притязаний на острова Сенкаку/Дяоюйдао и посещений святилища Ясукуни периодические призывы к тому, что представитель ВМС США назвал «короткой и энергичной войной» против Японии, весьма позитивно воспринимаются частью китайского общества (например, смотрите анализ откликов Weibo).
Начиная с марта текущего года китайское государственное информационное агентство «Синьхуа» опубликовало серию статей 28 ведущих военных экспертов из Народно-освободительной армии Китая (НОАК) о том, какие уроки КНР должна извлечь из поражения в первой китайско-японской войне. Что удивительно, несмотря на общие настроения и тенденции, в этих оценках нет чрезмерного внимания к теме унижения или японской агрессии времен войны. В центре дискуссии специалистов оказались культурные и политические недостатки Китая в конце 19-го века и, если уж на то пошло, сейчас. В основном они ведут речь об отсутствии силы воли в осуществлении реформ, о нехватке новаторского мышления, а также о коррупции во всей государственной системе. У Китая было необходимое оружие и военная техника, однако он не сумел ею эффективно воспользоваться — таков главный, прямой и резкий вывод. Или, как указывает в своем сравнении один писатель, эра Мэйдзи с ее стремлением к Западу в Японии сработала, а эпоха Цин нет. На самом деле, западные обозреватели того времени в своей оценке первого соперничества между двумя современными азиатскими армиями смотрели на ситуацию точно так же. Они ожидали, что Китай победит.
Безусловно, нынешний ретроспективный анализ «Синьхуа» по событиям 1894 года это в большей мере не исследование прошлого, а громкое напоминание сегодняшней китайской элите о том, насколько опасно отказываться от всесторонних реформ. Однако стоит заметить, что если Япония и фигурирует в этих статьях об «усвоенных уроках», то исключительно как военная держава. Действительно, усиление армии было важнейшей частью японской программы реформ после 1868 года, как и китайской в конце 19-го века. На самом деле, японский лозунг «фукоку кехэй» (богатая страна, сильная армия) был точным эквивалентом китайского изречения «фуго цяпин», который стал темой выразительной книги Орвилла Шелла (Orville Schell) Wealth and Power (Богатство и сила), и был взят из той же древней китайской фразы.
Но эксперты НОАК полностью скрывают тот факт, что Япония времен Мэйдзи не только укрепляла свою армию. Модернизация вооруженных сил была лишь частью более масштабного явления: сознательного заимствования из Европы и Америки многочисленных институтов и идей, которые перерабатывались и трансформировались в соответствии с японской спецификой. Среди них глубокие изменения в таких важнейших областях как верховенство закона, конституционное правительство, права женщин, а также величайшее достижение императора Мэйдзи — создание с нуля национальной системы школьного образования. Именно эта Япония, ставшая первой в Азии быстро развивающейся страной со своим самоочевидным инновационным потенциалом, привлекла внимание китайского руководства на рубеже веков. В последующие десятилетия с подачи японцев и с согласия китайцев были осуществлены многочисленные программы обменов. 10000 китайских студентов учились в Токио, 1000 китайских чиновников посетили японскую столицу с краткосрочными визитами с целью обучения, 600 японских учителей и советников работали в Китае, в основном как платные сотрудники китайского правительства. Эти усилия внесли конкретный и долгосрочный вклад в создание более эффективных институтов в Китае. Китайско-японское партнерство, будучи рациональным по своим подходам, демонстрировало немало шансов на успех, прежде чем рухнуло под бременем политических осложнений. Вопреки той точке зрения, которую сегодня продвигают официальные средства массовой информации КНР, китайско-японские отношения не всегда были враждебными.
Вспоминать прошлое в роковые даты полезно, если цель при этом состоит не в навешивании навечно легко приходящих на ум ярлыков типа «милитаризма», а в повторном анализе выборов, тенденций и итогов на основе новых данных и интерпретаций, используемых в качестве руководства по принятию решений в будущем. В этом смысле 2015 год несомненно будут внимательно изучать с самых разных сторон как китайцы, так и японцы. Исполнится 100 лет с тех пор, как Япония предъявила Китаю свое 21 требование, что стало грубым политическим просчетом, усилившим в Китае антияпонские настроения и подорвавшим доверие к Японии со стороны ее западных союзников. Но в 2015 году также будет отмечаться годовщина окончания Второй мировой войны в Азии и начало 70-летнего периода, когда мир в Японии и взаимовыгодные отношения между Китаем и Японией были нормой. На какой дате сосредоточить внимание, на 1915 или на 1945 годе — это дело личного выбора.
В последние месяцы на фоне непрекращающихся провокаций между второй и третьей экономикой мира появляются обнадеживающие сигналы о том, что высокопоставленные руководители с обеих сторон хотят увести взаимоотношения между двумя странами с курса на столкновение. В начале апреля сын покойного руководителя и реформатора Ху Яобана (Hu Yaobang) Ху Депин (Hu Deping) , являющийся доверенным лицом председателя Си Цзиньпина, совершил поездку в Токио, где провел переговоры с бывшими высокопоставленными руководителями из японского МИДа. В конце визита состоялась его неофициальная встреча с премьер-министром Синдзо Абэ. Будучи в 1980-е годы генеральным секретарем Коммунистической партии Китая, Ху-старший подчеркивал необходимость улучшения отношений с Японией, и эту мысль Ху-младший повторял во время своих бесед в Токио.
За пробным шагом Ху Депина последовал второй обмен на высоком уровне. На сей раз в Пекине состоялась встреча между губернатором Токио и мэром Пекина. Согласно сообщениям прессы, эти встречи заложили основу для дальнейших консультаций по двум ключевым вопросам: организация Олимпийских игр, что представляет интерес для Японии, готовящейся к 2020 году, и борьба с загрязнением воздуха, чем Япония занималась в 1970-е годы, и что сегодня вызывает огромную обеспокоенность в Китае. Что примечательно, несмотря на злобную риторику по поводу территориального спора, уравновешенный и сдержанный трехсторонний экологический форум с участием Китая, Японии и Южной Кореи состоялся в этом году точно по графику, как это происходит регулярно, начиная с 1999 года. В центре внимания встречи, состоявшейся 29 апреля в южнокорейском Тэгу, было трехстороннее сотрудничество. Высокопоставленные руководители из природоохранных ведомств трех стран выступили с совместным заявлением, в котором подтвердили свою решимость и дальше вести коллективную работу по решению общих проблем загрязнения и ухудшения качества окружающей среды, в особенности проблемы повышенной концентрации взвешенных частиц в атмосфере. Атмосфера «холодной политики» между Японией и ее соседями не создала никаких препятствий и для продолжения трехсторонних переговоров по вопросам торговли. 13 мая Китай, Япония и Южная Корея подписали инвестиционное соглашение, которое, как ожидается, облегчит заключение в текущем году официального договора о свободной торговле.
Основополагающая цель этих официальных обменов, а также наверняка имеющих место закулисных контактов состоит в том, чтобы заложить фундамент для переговоров между Си и Абэ на полях важнейшего саммита Азиатско-Тихоокеанского экономического сотрудничества, который пройдет в ноябре 2014 года в Пекине. Согласно имеющейся информации, высокопоставленные японские политики передали предложение Абэ на сей счет во время встречи с представителями администрации Си в Пекине 5 мая. Во время короткой встречи между министрами торговли Китая и Японии на подготовительном заседании АТЭС в китайском Циндао 17-18 мая этот процесс продвинулся еще на один шаг вперед. Как и во время Олимпиады 2008 года, Пекин наверняка считает, что проведение этого мероприятия безо всяких инцидентов крайне важно для его имиджа как регионального и мирового лидера.
Несмотря на трудноуловимые признаки налаживания контактов и заявления прагматиков, «новости о спорах» продолжают поступать, а заявления о китайском господстве на встрече руководителей оборонных ведомств в конце мая (диалог Шангри-Ла) в Сингапуре указывают на сохраняющуюся напряженность, по крайней мере, с точки зрения составителей военных планов. В то же время, руководители китайского и японского бизнеса все активнее говорят о необходимости ослабления напряженности и возвращения взаимоотношений на взаимовыгодный путь экономического сотрудничества. Такой сигнал подал в начале июня прошедший в Токио китайско-японский азиатский форум управляющих, в котором приняли участие 60 бизнесменов из Китая, Японии, Сингапура и Таиланда. За спиной у выступавших с трибуны форума висел транспарант «Созданный надолго. Китай, Япония и новая азиатская эпоха». На встрече нового комитета дружбы между Японией и Китаем, которая одновременно с этим проходила в Нагасаки, бывший член Госсовета КНР Тан Цзясюань (Tang Jiaxuan) весьма ожидаемо упрекнул Токио за его непримиримость, однако заявил, что текущие разногласия носят «лишь временный характер», о чем он говорит вот уже несколько лет. Но дела всегда важнее слов. В первую неделю июня компания Nissan и ее китайский партнер Dongfeng Motors объявили о возобновлении проекта строительства завода по производству Infiniti в Даляне, который был приостановлен из-за усиления напряженности после 2012 года. Другое совместное предприятие Nissan и Dongfeng в этом году приступит к производству электромобилей для китайского рынка.
Так что 2015 год может начаться на более позитивной ноте. Есть масса веских причин попытаться наладить отношения. Китай и Япония по-прежнему исключительно важны друг для друга. Между ними существует экономическая взаимозависимость, они близки географически, у них общая обеспокоенность по поводу загрязнения воздуха и дефицита энергии, не говоря уже об угрозе со стороны хронически нестабильной Северной Кореи. В условиях, когда во Вьетнаме и Мьянме нарастают антикитайские протесты, когда Соединенные Штаты резко критикуют Пекин за кибершпионаж, а Индия, США и Япония могут создать новый блок, Китаю целесообразно сбавить накал своей риторики по поводу Японии, пусть даже временно. Естественно, снижение напряженности в отношениях с влиятельным и быстро развивающимся соседом по Восточной Азии соответствует и японским интересам. Использование в качестве исходных точек для сотрудничества проблем трансграничного загрязнения окружающей среды и энергосбережения имеет существенные преимущества.
В то же время, восстановление китайско-японских отношений до того уровня, на котором они находились с 1950-х по 1980-е годы, или даже три года тому назад, представляет вполне реальную проблему. Как отмечает в своей великолепной статье на страницах The Asan Forum Эми Кинг (Amy King), Япония сегодня просто не имеет большого значения для Китая в его долгосрочных планах по построению отношений между великими державами. Общепринятая мысль заключается в том, что в широком историческом плане Япония ослабевает, и что со временем и при соответствующем давлении вопросы суверенитета будут решены в пользу Китая. Что касается непосредственных препятствий к пониманию роли Японии в военное время, то здесь слышны некоторые конструктивные идеи. Профессор Киичи Фудзивара (Kiichi Fujiwara) из Токийского университета предлагает сделать юбилейный 2015 год, год 70-летия окончания Второй мировой войны, «прорывным годом на фронте исторического наследия», и организовать встречные визиты: премьер-министру Синдзо Абэ посетить Нанкин, где японцами были совершены самые страшные злодеяния, а председателю Си Цзиньпину приехать в Хиросиму в знак признания того, что и японский народ тоже пострадал в военное время. Готова ли китайская и японская общественность принять столь драматические жесты — это открытый вопрос.
В итоге создается впечатление, что 2015 год может стать поворотным в двусторонних отношениях. Нет сомнений в том, что территориальные споры, претензии и исторические представления сохранятся; однако есть и место для компромисса по множеству вопросов, представляющих взаимный интерес — от политики в области торговли и совместных предприятий до загрязнения воздуха. Оптимальный исход в этом плане — торжество прагматиков и превращение 2015 года в столетнюю годовщину новой структуры компромиссных отношений между Китаем и Японией.
Пола Харрел в настоящее время преподает в Джорджтаунском университете и является автором работы «Азия для азиатов. Китай в жизни пяти японцев Мэйдзи» (Asia for the Asians: China in the Lives of Five Meiji Japanese).
