В ночь с 1 на 2 июля против Николя Саркози были выдвинуты обвинения в «коррупционной деятельности», «торговле влиянием» и «сокрытии нарушения профессиональной тайны». За день до этого его взяли под стражу в Центральном управлении по борьбе с коррупцией и финансовыми и налоговыми нарушениями полиции Нантера в рамках следствия, которое было начато новой финансовой прокуратурой.
Кроме того, обвинения по этому делу были выдвинуты еще против трех человек: адвоката бывшего главы государства Тьерри Эрцога (Thierry Herzog), первого помощника генерального прокурора во второй палате Кассационного суда Жильбера Азибера (Gibert Azibert), а также помощника генерального прокурора в уголовной палате Кассационного суда и бывшего помощника генерального прокурора в апелляционном суде Бордо Патрика Сассу (Patrick Sassoust).
Обвинения против бывшего главы государства выдвигаются уже во второй раз. В марте 2013 года следователи из Бордо уже пытались привлечь его к ответственности по статье «злоупотребление слабостью» в рамках дела Беттанкур, однако в октябре все обвинения были сняты из-за отсутствия состава преступления.
Предлагаем вам ответы на главные вопросы этого непростого дела, о котором впервые написали в марте L’Express и Le Monde
1. Что ищут следователи?
Процедура, которую начали 26 февраля следователи Патрисия Симон (Patricia Simon) и Клер Трепо (Claire Thépaut), состоит из двух разделов.
Первый включает в себя «торговлю влиянием» и «коррупционную деятельность». Следователи хотят установить, действительно ли Жильбер Азибер, работавший в гражданской палате Кассационного суда, мог вмешаться в дело Беттанкур, в котором оказался замешан и Николя Саркози (с него, кстати, сняли предъявленные в октябре 2013 года обвинения из-за отсутствия состава преступления): должны ли вернуть ему изъятые в ходе следствия официальные и личные записные книжки? 11 марта Кассационный суд признал несостоятельной его жалобу по этому вопросу.
Прослушивание телефонных разговоров (оно проводилось уже после ухода Николя Саркози из Елисейского дворца) показало, что бывший глава государства и Тьерри Эрцог были в курсе шедшей процедуры и пытались оказать влияние на ее ход с помощью Жильбера Азибера. Тьерри Эрцог сообщил, что помощник генпрокурора не отказался бы от дипломатической поддержки, чтобы получить пост государственного советника в Монако: в княжестве подтвердили, что он действительно предлагал свою кандидатуру (безуспешно), но отрицают какое бы то ни было «внешнее вмешательство».
В разговоре 30 января 2014 года (о нем много писали в прессе) Тьерри Эрцог сообщил своему клиенту вероятно полученные от Жильбера Азибера сведения о положительной точке зрения докладчика по делу Беттанкур.
Как отмечают в Mediapart, во время обысков в Кассационном суде и на дому у Жильбера Азибера в его компьютере были обнаружены процедурные материалы дела Беттанкур, а также «весьма дружеская переписка с Патриком Уаром (Patrick Ouart), который был юридическим советником Николя Саркози в Елисейском дворце».
Второй раздел касается «нарушения профессиональной тайны». Николя Саркози могли сообщить о прослушивании его телефона, которое началось 3 сентября 2013 года в рамках разбирательства по возможному финансированию его президентской кампании 2007 года покойным ливийским диктатором Муаммаром Каддафи.
Прослушивать по тому же делу начали и нескольких его близких соратников: Клода Геана (Claude Guéant), Бриса Ортефе (Brice Hortefeux) и Мишеля Годена (Michel Gaudin), бывшего начальника национальной полиции и бывшего префекта парижской полиции. Годен (он последовал за бывшим главой государства после его поражения в 2012 году и стал директором его канцелярии) провел несколько разговоров со следователями и в частности пытался (напрасно) узнать что-то о ходе ливийского следствия у главы внутренней разведки Патрика Кальвара (Patrick Calvar).
Тогда следователи решили поставить на прослушку и бывшего президента Республики. В результате им удалось выяснить, что для разговоров с Тьерри Эрцогом он пользуется другим телефонным номером, который был зарегистрирован на имя Поля Бисмута. Прослушивание именно этого телефона позволило обнаружить компрометирующие заявления.
2. Каддафи, Беттанкур, Тапи: какая у них связь с этим делом?
Три ключевых дела за пятилетний президентский срок Саркози — это дела Беттанкур, Каддафи и Тапи. Все они в разной степени перемешались друг с другом в рамках нового разбирательства.
Начало всему положило дело Беттанкур: речь идет о попытке воздействия на принятие решения по поводу судьбы изъятых во время следствия записных книжек президента.
Дело Каддафи в свою очередь стало источником последних откровений. В апреле 2013 года правоохранительные органы начали по этому вопросу расследование, которое к настоящему моменту вращается главным образом вокруг роли бывшего министра внутренних дел Саркози Клода Геана. Следователи установили прослушивание за бывшим президентом в рамках именно этого дела.
Наконец, дело Тапи-Crédit Lyonnais тоже всплыло где-то на заднем плане вопроса записных книжек президента. Занимавшийся делом Беттанкур следователь Жантий передал отрывки из них следователям Турнеру, Дайеффу и Трепо (они вели дело Тапи), потому что в них говорилось о встречах с бизнесменом. Так, выяснилось, что в 2007-2008 годах он в общей сложности 22 раза побывал в Елисейском дворце (и в конечном итоге получил 403 миллиона евро по вынесенному в 2008 арбитражному решению в разбирательстве с Crédit Lyonnais).
3. Кто такой Жильбер Азибер, один из главных фигурантов дела?
Этот 67-летний уроженец Марселя с 2010 года занимает должность первого помощника генерального прокурора во второй палате Кассационного суда.
Ранее он был генеральным секретарем в Министерстве юстиции и свобод при Рашиде Дати (Rachida Dati) и Мишель Аллио-Мари (Michèle Alliot-Marie). На специализированных ресурсах этот пост называют «ближайшим» к министерскому, в связи с чем занимающего его человека иногда называют «министр номер два» или даже «настоящий министр». Как пишет L’Express, его назначили по инициативе советника президента по юридическим вопросам Патрика Уара.
В 2011 году он был главным соперником Жана-Клода Марена (Jean-Claude Marin) за должность генерального прокурора Кассационного суда, но потерпел поражение.
Le Monde описывает его как «серьезного и властного профессионала»:
«Жильбера Азибера не особенно любят в суде, но одно его качество совершенно бесспорно: его побаиваются».
В Mediapart со своей стороны говорят, что он придерживается «открыто правых взглядов», и что «его любят адвокаты, но ненавидят следователи»: некоторые из них даже прозвали его «аннулятор» за частые препятствия для начатых ими разбирательств.
Некоторые из коллег публично сделали не самые приятные заявления на его счет. Так, в книге «Сарко убил меня» (Sarko m’a tuer) Фабриса Ломма (Fabrice Lhomme) и Жерара Даве (Gérard Davet) генеральный прокурор Марк Робер (Marc Robert), которого отстранили при прошлом президенте, говорит, что его «небеспристрастная позиция не была ни для кого секретом». Филипп Бильже (Philippe Bilger) в свою очередь возлагает на него ответственность за инциденты, которыми была отмечена его работа на посту главы Национальной судебной школы с 2002 по 2005 годы (отказ принять конференцию Международного центра наблюдения за состоянием тюрем, полемика вокруг визита Николя Саркози и предполагаемое существование составленного Министерством юстиции «черного списка» юристов, которых нежелательно допускать к преподаванию в его учреждении).
Наконец, в Mediapart отмечают, что «за долгую карьеру Тьерри Эрцогу представилось немало случаев пересечься с Жильбером Азибером». В первую очередь это относится к тем временам, когда Азибер возглавлял следственную комиссию по делу о фальшивых избирателях в V округе (Эрцог же тогда защищал Ксавьера Тибери). Как пишет Le Monde, сам «Николя Саркози встречался с ним по крайней мере однажды, когда назначил того в 2008 году генеральным секретарем Министерства юстиции».
4. Как выглядит защита Николя Саркози?
20 марта бывший глава государства опубликовал открытое письмо в le Figaro и на своей странице в Facebook. В нем он подчеркнул, что «священные принципы нашей Республики попираются с небывалой грубостью и беспрецедентной наглостью». Речь идет о «праве на неприкосновенность частной жизни (...), нарушенном прослушиваем телефонов» и «праве на тайну разговоров адвоката с его клиентом, которое было намерено проигнорировано».
Касательно дела Азибера, бывший президент Республики написал следующее:
«Мало кого волнует, что у этого прокурора нет ни малейшего влияния в уголовной палате, потому что он сам там больше не работает. Ну и пусть, что руководство Монако торжественно заявило, что на него не оказывалось никакого давления. Кому интересно, что этот пост, на который прокурор претендовал после ухода, был занят за месяц до того, как он сообщил о его существовании моему адвокату».
5. О чем было известно правительству?
Речь идет о настоящем «деле в деле», которое ощутимо подогрело конец избирательной кампании перед муниципальными выборами: правые обвинили правительство в нарушении следственной тайны.
Занимавший тогда пост министра внутренних дел Мануэль Вальс (Manuel Valls) заявил, что узнал о прослушивании разговоров Саркози из прессы. Министр юстиции Кристиан Тобира (Christiane Taubira) поначалу говорила то же самое, но потом была вынуждена признать, что в конце февраля ей сообщили о прослушке, не уточнив даты и содержания записанных разговоров. Тогдашний премьер-министр Жан-Марк Эро (Jean-Marc Ayrault) со своей стороны заявил о «неукоснительном соблюдении» всех процессуальных правил.
Материалы ИноСМИ содержат оценки исключительно зарубежных СМИ и не отражают позицию редакции ИноСМИ
В ночь с 1 на 2 июля против Николя Саркози были выдвинуты обвинения в «коррупционной деятельности», «торговле влиянием» и «сокрытии нарушения профессиональной тайны». За день до этого его взяли под стражу в Центральном управлении по борьбе с коррупцией и финансовыми и налоговыми нарушениями в рамках следствия, которое было начато новой финансовой прокуратурой. Рассмотрим все вопросы по делу.
