Варшава — В июне Андрей Кузнецов покинул свой родной Санкт-Петербург и вылетел на Украину. Приземлившись в киевском аэропорту, он попросил политического убежища. Ошеломленные сотрудники охраны, не привыкшие к людям, ищущим политического убежища — не говоря уже о россиянах, ищущих политического убежища — не могли понять, что с ним делать. Наконец, как Кузнецов рассказал в беседе с репортером «Радио-Свобода», «они впустили меня в страну как туриста и дали мне ссылку на сайт ООН, где можно найти информацию о процедуре получения политического убежища».
После приезда на Украину Кузнецов довольно быстро адаптировался к жизни там: «Несмотря на то, что я российский гражданин, я не чувствую предвзятого отношения к себе. Здесь гораздо больше возможностей для самовыражения, чем в России. И я могу продолжать вести свой блог гораздо более свободно, не опасаясь цензуры, не боясь того, что ФСБ вызовет меня и начнет задавать вопросы». Другой его соотечественник Алексей Барановский испытывает точно такие же чувства: «Журналистам здесь гораздо легче работать, потому что рынок СМИ здесь основан на конкуренции. Конечно, платят меньше, чем в России, но здесь гораздо больше свободы слова, и вы всегда можете найти информационное агентство, чья точка зрения совпадает с вашими убеждениями».
Эти люди являются скорее исключениями из правила. И их число, несомненно, не превышает число украинцев, которые покинули свои дома в связи с насилием на востоке Украины и в Крыму и часть которых теперь стали беженцами на территории России, а остальные уехали в западные области страны.
Однако новая волна россиян, которые переезжают в Киев, стала отражением судьбоносных перемен. Не так давно я встретилась с довольно известным и влиятельным российским журналистом. Он искал работу — любую работу. Или, вернее, любую работу за пределами России. С ним не произошло ничего плохого, но был очень обеспокоен ухудшением климата в сфере журналистики, резким тоном правительственной пропаганды и враждебным отношением к людям, подобным ему — то есть людям, у которых есть связи и друзья за рубежом.
Он был также обеспокоен вероятностью возвращения «виз на выезд», которыми когда-то славился Советский Союз. С момента вторжения и аннексии Крыма миллионам россиян запретили покидать страну. В их число вошли сотрудники Министерства внутренних дел, Министерства обороны, Федеральной службы исполнения наказаний, Генеральной прокуратуры и Федеральной миграционной службы. В целом сегодня около 4 миллионов правительственных чиновников не могут поехать за границу. И многие из них — секретари, рядовые сотрудники, водители, юристы — не имеют никакого отношения к государственным секретам. Цель этого запрета, скорее всего, заключается в том, чтобы помешать россиянам увидеть, что мир за пределами России во многих отношениях привлекателен, и заставить их хранить верность своему режиму.
Многие из тех, кто опасался введения запрета на выезд — а также контроля за движением капиталов, нового запрета на употребление нецензурной лексики и ограничений на ведение блогов — уже покинули Россию. По данным ООН, в 2013 году за политическим убежищем обратились около 40 тысяч россиян — по этому показателю Россия занимает второе место в мире после Сирии. Некоторые из них уехали в Европу, а некоторые — даже в Таиланд и Индию. Сегодня русская речь на улицах Дубая уже перестала быть редкостью.
Но для одной категории россиян самым привлекательным городом стал Киев. Хотя уровень жизни на Украине до сих пор остается довольно низким по российским и европейским меркам, Киев является двуязычным городом. Российским эмигрантам не нужно отказываться от своего родного языка. Более того, новое украинское правительство не ведет борьбу с писателями, журналистами и активистами. Долгое время считавшийся всего лишь провинциальной столицей, Киев сегодня становится надежным убежищем для интеллектуалов, которые считают Москву слишком репрессивной.
И у такого рода миграции уже есть прецедент. В результате гонений, которые последовали за революцией 1917 года, писатели, художники, аристократы, бизнесмены и ученые медленно начали восстанавливать русскую культуру за пределами России. Многие из них уехали в Прагу, другие — в Париж. Герой романа Набокова «Дар», законченного в 1937 году, живет в берлинском пансионе, пишет стихи на русском и пытается заслужить одобрение русских критиков-эмигрантов, как будто он до сих пор находится у себя дома в Москве.
Как и Берлин 1930-х годов, Киев сегодня нельзя назвать совершенно безопасным местом. Украинская армия до сих пор борется за контроль над восточными областями страны, а угрозы со стороны России становятся все более зловещими. Всего несколько дней назад один высокопоставленный российский чиновник назвал мягкий договор об ассоциации Украины с Евросоюзом сознательным вызовом российскому суверенитету. И лучшим ответом Украины на такого рода агрессию должны стать экономическим и политические реформы, которые приведут к процветанию украинского общества. А если в Киеве появится мощная русскоязычная журналистика, телевидение и, в конечном итоге, поэзия и литература, тогда этот ответ и контраст будут еще более резкими и решительными.
