Действия восстановившей свои силы России застали НАТО врасплох

Это лето, судя по всему, останется в памяти как низкая точка жизнеспособности глобальной демократии: существующая форма глобальной политики подверглась беспрецедентным изменениям всего за шесть месяцев. Трудно найти в послевоенной истории период, когда бы пространство демократии в целом находилось под угрозой в таком большом количестве различных мест. Ответ как Америки, так и Европы был сделан по примеру страуса. Яростные, но, вероятно, самоубийственные в конечном итоге действия суннитских повстанцев в Ираке и продолжающиеся военные столкновения в Сирии, судя по всему, откроют дорогу невероятно мощному Ирану, судьба которого зависит от стратегической некомпетентности президента Обамы и продвижения в направлении американского изоляционизма. Восстанавливающий свои силы Иран не теряет времени и расширяет сферу своего влияния. Поспешный выход Обамы из Ирака и неспособность предоставить обещанную «большую дипломатическую волну» способствовали возникновению насилия по линии религиозного разлома в этом государстве. Складывается парадоксальная ситуация — Америка помогает Ирану добиться его стратегических целей, подвергая при этом опасности позицию Запада по вопросу о нераспространении ядерного оружия. Подобные действия вызывают большое удивление, и ничего подобного еще год назад нельзя было даже представить. В Азии существующий клубок противоречий привел к возникновению нового уровня напряженности в отношениях между Китаем, Вьетнамом, Филиппинами и Японией. В то же время Китай продолжает подавлять ограниченные свободы в Гонконге. Британская пресса, судя по всему, забыла о кризисе на Украине, тогда как Россия прекратила поставки природного газа своему соседу, а некоторые российские компании переходят на расчеты в китайских жэньминьби, низводя тем самым западные санкции до уровня незначительных неприятностей.

НАТО следует извлечь важные уроки из этой путаницы. Во-первых, вопреки используемой риторике, Обама является наименее глобально ангажированным президентом Соединенных Штатов со времени окончания Второй мировой войны. Контуры американского военного ответа на глобальные кризисы в виде размещения нескольких сотен человек или нанесения ограниченных ударов с воздуха больше напоминают фиговый лист. Максиму Обамы применительно к внешней политике «Не делай глупостей» можно перевести, используя политические термины, как реальное движение в сторону изоляционизма. Опытный стратег может предположить, что избегание «глупостей» является не политикой, а умонастроением, приводящим к бездействию. Подобного рода ничегонеделание привело к тому, что у Америки остался очень плохой набор геополитических выборов. Защита Америкой демократии, возможно, также будет принесена в жертву возвращению к существовавшей в 19-ом веке практике создания, по сути, буферных государств между великими державами. Украина способна послужить одним из такого рода примеров, а Ирак в конечном итоге может быть балканизирован таким же образом между, соответственно, силами шиитов и суннитов, Ираном и Саудовской Аравией. Во-вторых, важным является создание определенных отношений между Россией, Китаем, Сирией, Ираном и, возможно - через доверенных лиц - с Ираком. Альянс производителей нефти и природного газа, а также огромного китайского рынка подчеркивает экономические, а также политические просчеты Запада. Распространение демократии, которое Америка и Западная Европа воспринимают как нечто само собой разумеющееся, подвергается атаке со стороны тех государств, которые в настоящее время демонстрируют свою способность использовать нежелание НАТО вовлекаться в события глобального порядка.

Когда Америка в День поминовения вспоминала о человеческих потерях в ходе защиты демократии, Европа обнаружила себя в ситуации новой политической реальности в форме возрождающейся экстремистской и националистической политики. Для тех, кто все еще продолжает принижать значение вторжения России на Украину, передышка оказалась недолгой. Европейские выборы были проведены одновременно с выборами на Украине, и это было как раз на той неделе, когда Владимир Путин подписал договор о создании Евразийского Союза, а не настроенный на оправдание предпринимаемых им действий президент Обама подтвердил свое непоследовательное сокращение американской внешней политики во время своей речи в военной академии Вест-Пойнт.

Появление Путина на пляже в Нормандии во время празднования юбилея высадки десанта союзников было символичным, и оно свидетельствовало о том, насколько незначительным оказался эффект от ответа Европы и Америки на российскую оккупацию Крыма. Попытки изолировать Россию экономически стали рассматриваться в контексте стратегической китайско-российской сделки о поставке природного газа, объемы которой за 30 лет, по некоторым оценкам, составят 400 миллиардов долларов. Эта сделка сопровождалась совместными военными маневрами этих двух стран, а также декларацией с выражением озабоченности по поводу ситуации на Украине, которая, по-видимому, освобождает Путина от осуждения со стороны Пекина и прокладывает путь для сотрудничества в будущем. Стратегический просчет Обамы в Европе и Азии сделал реальным такой вариант евразийского партнерства, который казался невероятным еще в начале этого года, и задача которого состоит в противодействии американскому влиянию. Российский фондовый рынок и рубль также восстановились после падения, произошедшего в результате применения западных санкций. Тем не менее, насилие на востоке Украины продолжается, несмотря на очевидное сокращение сосредоточенных на границе российских войск.

Путин достиг своей цели по дестабилизации Украины, и теперь ее членство в НАТО или в Евросоюзе в среднесрочной перспективе представляется нереалистичным, а он теперь контролирует важный в стратегическом отношении порт Севастополь в Крыму. Существующая напряженность в какой-то момент может ослабнуть, однако ему удалось открыть новую главу в трансатлантической безопасности, которая была навязана союзникам по НАТО, а не управлялась ими.

Европейское урегулирование находится под угрозой изнутри и извне, а Путин смог вбить клин между европейскими и американскими союзниками по вопросу о том, как лучше всего действовать в сложившейся ситуации и что нужно сделать для обеспечения безопасности в будущем.

Прошло десять лет с момента «большого взрыва», когда Евросоюз расширился, приняв в свои ряды значительную часть бывшего Советского Союза, и тогда разговоры о будущем составе этого объединения, казалось, определяли географию. С помощью быстрого и искусно проведенного нападения на контуры европейской демократии и доверия к НАТО Путин обратил вспять успехи НАТО и Евросоюза, достигнутые после окончания холодной войны, те успехи, которые были связаны с предоставлением членства любому государству, отвечавшему их требованиям в области демократии и экономики. Не является совпадением тот факт, что одним из объединяющих вопросов для экстремистских партий во время европейских выборов была их антиамериканская позиция и пропутинские связи. Кремль, несомненно, будет приветствовать их дестабилизирующее присутствие в Европейском парламенте.

Спустя неделю в своей речи в военной академии Вест-Пойнт подачка Обамы напуганным и находящимся в наиболее опасном положении восточноевропейским странам-членам НАТО состояла в объявлении об «Инициативе поддержки Европы» (ERI). Этот пакет показался более впечатляющим, чем предыдущие невыразительные попытки в области европейской безопасности. Однако использование слова «поддержка» вместо «сдерживания» свидетельствует о том, что истинный импульс Обамы был связан не столько с обеспечением безопасности Европы, сколько с попыткой в краткосрочной перспективе успокоить шумных партнеров Америки по НАТО. В действительности дополнительная ротация войск и военно-морское патрулирование в Европе в объявленных масштабах не представляют собой значительного изменения в области европейской безопасности. Не удивительно, что это заявление Обамы ухудшило политическую ситуацию внутри НАТО. Западноевропейские союзники были обеспокоены возможностью возникновения угроз для деловых связей с Москвой, тогда как восточные союзники, особенно Польша, жаловались на то, что объявленные меры недостаточны для их защиты. Польша просила НАТО о размещении 10 000 военнослужащих на ее территории.

Обама и союзники на севере Европы, судя по всему, исходят из того, что кризис скоро закончится, и ситуация вернется на прежние позиции, которые можно будет охарактеризовать словами «бизнес как обычно». В то время как американский президент ожидает от своих партнеров увеличения доли в общем бремени расходов, НАТО в результате продолжает вести себя так, как будто вся военная мощь Соединенных Штатов стоит за ее спиной. На самом деле в американских вооруженных силах в настоящее время происходит самое значительное сокращение личного состава с момента окончания Второй мировой войны. Тревожным результатом этого обоюдного американо-европейского уклонения от ответственности является не потеря французско-российского военно-морского контракта или импорта природного газа Германией, препятствующих сегодня формированию единого ответа на действия России, а то обстоятельство, что менее крупные восточноевропейские члены НАТО попытаются в этой ситуации укрепить свою оборону по тем каналам, которые не имеют отношения к НАТО. Это приведет к повышению напряженности в области безопасности, а также к распространению политической нестабильности на континенте.

Действия России на Украине противоречат принятому в 1997 году основополагающему Акту Россия-НАТО, в котором были формализованы границы, сложившиеся после окончания холодной войны. Неспособность Америки действовать решительно, что позволило испытывающей недостаток необходимых ресурсов средней державе устроить недорогой по цене ревизионизм на пороге НАТО, не только повысила ставки в области безопасности в Европе, но также установила опасный глобальный прецедент. Вместе с объявленным желанием Обамы относительно перераспределения бремени расходов с региональными союзниками это имеет нежелательные и контрпродуктивные стратегические последствия.

Это послание уже было усвоено в Азии. Японский премьер-министр Синдзо Абэ предпринял беспрецедентные действия, направленные на отход от исторически сложившихся ограниченных сил обороны к предложению о поддержке региональных союзников против Китая. Одновременно Абэ обратился к националистической риторике для нанесения уколов китайскому дракону. Нетрудно себе представить появление в результате вдохновленных националистическими идеями региональных гегемонов. Это питательная почва для региональной гонки вооружений, в которую Америка будет втянута с помощью существующих договорных обязательств. Такую же озабоченность вызывает и то обстоятельство, что Украина добровольно отказалась от своего ядерного статуса, и условием этого решения было получение территориальных гарантий от крупных держав. Судьба Украины может привести другие державы, находящиеся в сходном положении, к решению о создании ядерного сдерживания или к попытке найти альтернативных Америке союзников.

Часть логики Обамы, несомненно, является правильной. Что касается НАТО, то основные европейские союзники должны более серьезно относиться к своей собственной обороне. Все вместе они тратят всего 1,4% своего ВВП на нужды обороны. Единственным регионом, тратящим еще меньше средств на эти цели, является Латинская Америка. Европа слишком сильно сфокусировала свое внимание на политически непопулярных и поддерживаемых элитами задачах, имеющих отношение к политическому и экономическому союзу. В то время как Америка всегда несла в рамках НАТО основную долю ответственности как в финансовом отношении, так и в по части военнослужащих на местах, только три европейские государства (Соединенное Королевство, Эстония и Греция) в настоящее время выполняют рекомендации НАТО и тратят по крайней мере 2% своего ВВП на оборону. Даже с учетом новых обязательств Обамы Америка не будет иметь серьезного военного присутствия в Европе. НАТО следует провести основательную стратегическую переоценку для того, чтобы полностью держать под контролем изменившуюся в Европе ситуацию в области безопасности. Даже в то время, когда Европа ждет решения Конгресса об одобрении предложенной Обамой Европейской инициативы, НАТО показала, что, несмотря на всю серьезность последних событий, она все еще не готова к увеличению своих обязательств в области обороны. В НАТО было объявлено о «плане по повышению готовности» (readiness action plan), который направлен на то, чтобы заняться наиболее проблемными участками, обнажившимися в результате российской авантюры в Крыму. В то время как Россия смогла быстро мобилизовать десятки тысяч военнослужащих на границе с Украиной, а ее спецподразделения действовали в Крыму и на востоке этой страны, НАТО потребовалось бы несколько месяцев для доставки сил «быстрого» реагирования в те места, где требовался военный ответ.

Политические элиты в Вашингтоне и во многих странах Европы сталкиваются с неудобным временем летних отпусков и нежелательным возвращением геополитики, ставящей под сомнение основные стратегические установки последних 25 лет. Последствия сложившейся ситуации постоянно приуменьшаются в склонных к левым взглядам средствах массовой информации, настаивающих на том, что Обама тактически переиграл Путина. После выборов в Европейский парламент вопрос о бизнесе как обычно для Америки и Европы представляется не столько смешным, сколько пустым. Брюссель уже отмахнулся от решительного послания, высказанного в ходе голосования, и вновь погрузился во внутренние политические разборки, связанные с избранием нового председателя Еврокомиссии. Однако европейские выборы подчеркнули высокую степень разобщенности среди континентальных партнеров, и, что особенно важно, разногласия существуют также между такими ключевыми странами как Германия и Франция. Историческая формула Европейского проекта и НАТО, как известно, была кратко сформулирована первым генеральным секретарем НАТО лордом Исмейем: «Держать русских вовне, американцев внутри, а немцев внизу». НАТО является военной компонентой стратегии, направленной на политическую и экономическую интеграцию. Если руководствоваться параметрами Исмея, то трансатлантическая безопасность находится в кризисе, и вовсе не парадоксальным представляется следующее замечание берлинской газеты Tagesspiegel: «Проевропейская Германия становится все более и более сильной — и она все больше и больше удаляется от остальных членов Союза».

Ключевые союзники по НАТО испытывают определенные сложности в политическом отношении, а их способность увеличить свои обязательства в рамках НАТО вновь оказалась второстепенной задачей для Евросоюза. Французско-германский союз, который в течение десятилетий был основой европейского проекта, находится теперь под угрозой, и это происходит не только потому, что обе страны имеют различные подходы в области экономики: Германия в области финансовой дисциплины, а Франция в сфере государственных инвестиций.

Одним из объединяющих факторов во множестве различных экстремистских партий, активно действовавших во время выборов в Европейский парламент, являлся отказ от движения вперед в сторону европейской интеграции, что представляет собой угрозу политической стабильности, которую НАТО была призвана охранять извне. Наиболее тревожной победой во время недавних европейских выборов оказались результаты французского Народного фронта, лидер которого открыто добивалась расположения путинской России. Успех Марин Ле Пен (Marine Le Pen), вероятнее всего, будет повторен в ходе выборов внутри страны, и в таком случае судьба европейского проекта вполне может оказаться под угрозой с фатальными последствиями. Политические прогнозы стали еще более угрожающими после введения Европейским центральным банком (ЕЦБ) отрицательной процентной ставки и рассмотрения им программы приобретения активов для предотвращения дефляции на континенте. Сложившаяся ситуация представляет собой экзистенциональный кризис в первую очередь для Германии. Немцы, кажется, еще больше, чем их союзники, озабочены перспективой концентрации власти в Берлине. Именно в тот момент, когда Германия должна обсуждать взрывоопасную по историческим причинам тему об увеличении военных обязательств в рамках НАТО, ее европейские партнеры выглядят очень слабо как политически, так и экономически. В результате получается, что чем больше угроза послевоенному порядку в Европе, поддержавшему экономическое возрождение Германии, тем менее Германия способна обращать внимание на НАТО.

Безумие ситуации состоит в том, что подход Обамы к Европе не учитывает масштабы стратегических и политических изменений, произошедших в Европе в этом году. Его стратегическая непреклонность основывается на ситуации в области безопасности в период президентства его предшественников. Относительный мир в Европе означал, что старая стратегическая парадигма НАТО постепенно заменялась операциями «за пределами зоны» традиционной ответственности. Действительно, единственный случай применения Статьи 5 Североатлантического договора связан с отправкой вооруженных союзнических сил в Афганистан. Дозированный подход Америки к НАТО состоял в том, что европейские партнеры должны возложить на себя часть бремени и расходов, связанных с функционированием Альянса. Проблема в том, что Обама упрямо отказывается признать серьезность изменений в области безопасности в Европе после вторжения России на Украину. Кроме того, историческая реальность, в соответствии с которой Америка всегда несла на себе большую часть бремени НАТО, поскольку трансатлантическая стабильность соответствовала стратегическим интересам Соединенных Штатов, ставит под вопрос мировоззрение Обамы. В результате Обама разворачивается в сторону Азии, а Европа, судя по всему, вновь возвращается к своему двойному проклятию — национализму и экономической стагнации.

Для некоторых украинцев ценности Европейского Союза стоят того, чтобы за них умереть, однако диктат Евросоюза и его неподотчетная бюрократия вызывают возмущение во многих странах-членах. Мечта отцов-основателей Евросоюза, состояла в том, что «все более тесный политический союз» необходим для предотвращения новой мировой войны, разогреваемой европейским национализмом. Сегодня война между любыми странами-членами Евросоюза представляется невероятной, однако война и военный захват являются реальной угрозой в республиках бывшего Советского Союза, что и показывают события на Украине.

Накануне саммита НАТО в Уэльсе, который пройдет в сентябре этого года, союзники по обе стороны Атлантики должны пересмотреть фундаментальную стратегическую цель НАТО. В то время как Европейский проект оказался под властью навязчивой технократической идеи относительно монетарного союза, усиливающей чувство неравенства среди членов, целям НАТО и ее финансированию было позволено пассивно дрейфовать в течение слишком длительного периода времени. Парадоксальным можно считать то, что НАТО в настоящее время представляет собой наиболее эффективный орган европейского сотрудничества, и это происходит именно потому, что Альянс не пытался навязать федеральную крупную сделку европейским членам. Тем не менее Атлантический альянс нуждается в оживлении, а его стратегическая цель должна быть пересмотрена для того, чтобы обеспечить послевоенную стабильность на европейском континенте.

В то время как европейские политические лидеры рассматривают реформы, способные дать ответы на внутреннее недовольство, они не должны уклоняться от задачи по формулированию вопросов о сохранении коллективной безопасности с помощью НАТО. Двойное давление внутреннего разочарования по поводу сфокусированного преимущественно на экономике Европейского Союза и вызовов на границах демократии со стороны России должны заставить НАТО вернуться к своей первоначальной цели — к защите континентальной Европы и идеалов свободной торговли и демократии.

Из-за исторически сложившегося недоверия в отношении Соединенных Штатов в первую очередь Франция долго считала, что Евросоюзу следует отстаивать свою независимость от НАТО, которую Париж, в конечном счете, рассматривает как инструмент американской внешней политики. В этой связи приводятся следующие аргументы: без независимых европейских сил обороны не может быть независимой европейской внешней политики. Подобные чувства, хотя они и существуют давно, сегодня находят значительную поддержку в Национальном фронте.

Такого рода рассуждения являются причиной продолжающейся напряженности в рамках НАТО. В 1966 году президент де Голль завершил процесс постепенного выхода своей страны из состава командных структур НАТО, а в 2009 году Франция вернулась в них, но не полностью. Не вызывает удивления то обстоятельство, что с конца 1990-х годов Франция находится во главе тех, кто пытается создать отдельный вооруженный потенциал Евросоюза. Процесс определения подобного рода потенциала очень сильно ограничен, и частично это связано с требованием Америки о том, чтобы такого рода потенциал, по словам Мадлен Олбрайт, был «отделимым, но не отдельным» от НАТО. На практике общая политика Евросоюза в области безопасности и обороны ограничивается так называемыми Петерсбергскими задачами, которые в первую очередь связаны с гуманитарными и миротворческими миссиями и с кризисным управлением. По сути дела, НАТО остается единственным гарантом континентальной европейской обороны.

В определенном смысле Европа стала жертвой своего успеха. Относительная политическая стабильность означает, что Евросоюз и НАТО добились успеха в области поддержания мира между странами-членами, и теперь невозможным считается возникновение такой ситуации, когда одна страна, являющаяся членом Альянса, вновь будет представлять собой военную угрозу для остальных его членов. Другими словами, война как инструмент политики стала де-факто и де-юре немыслимой. Возникает впечатление, что этот вывод уже перешел в рассуждения относительно натовской внутренней европейской политики в области безопасности, в том числе по вопросу о том, что НАТО в течение большей части последнего десятилетия была озабочена преимущественно операциями «за пределами» зоны ответственности. Что касается защиты собственной территории, что Европу в значительной мере беспокоит чрезвычайно спорный вопрос относительно противоракетной обороны, вызывающий осложнения в отношениях с Россией.

Идея относительно автономной обороны Евросоюза, кажется, уже перестала существовать, но на практике обещания и политика никогда не идут в ногу. Первая ключевая идея, как предполагалось, должна была состоять в том, что сообщество с единой валютой не может оставить вопросы обороны в руках отдельных государств. Вторая идея состояла в том, что в периоды строгой экономии европейские государства, вероятно, будут более склонны тратить деньги на свою собственную оборону, а не на трансатлантические проекты. Принимая во внимание неравномерный и сегодня кажущийся непопулярным уровень европейской интеграции, логика, стоящая за автономной европейской обороной, начинает рассыпаться. Результаты выборов в Европейский парламент отнюдь не подрывают НАТО, и, на самом деле, они свидетельствуют о необходимости усиления коллективной безопасности за пределами ответственности Евросоюза.

Опасность состоит в том, что события на Украине также позволили хорошо оценить американскую сторону этой сделки. Разделение бремени является желательным, однако коллективная оборона гарантирована только в том случае, если Соединенные Штаты будут готовы использовать свою силу. В Европе сегодня остаются всего 64 000 американских военнослужащих, тогда как на пике холодной войны их численность составляла почти полмиллиона человек. Даже обещание Обамы о предоставлении 1 миллиарда долларов существенно не повлияет на количество американских солдат в этом регионе. В отличие от этого, во время российского вторжения в Крым сосредоточенная на границе российская группировка состояла из примерно 50 000 солдат, которые были быстро переброшены. Само вторжение проходило при непосредственном участии неожиданно большого количества хорошо оснащенных и профессиональных бойцов подразделений специального назначения.

Западные военные лидеры ошибочно пытались делать ставку на опыт Афганистана и Ирака и сфокусировать внимание вооруженных сил Запада на борьбе с повстанцами, а не на устрашении. Тем временем ответ советской военной доктрины состоял в успешном сочетании средних по размеру обычных сил с нетрадиционной тактикой нанесения неожиданных ударов по предположительно превосходящим силам Запада. Мастерский ход Путина состоял в том, что он понимал политические слабости НАТО и видел нежелание европейцев использовать силу. Российская военная доктрина использует эти слабости, применяя при этом скорость и нетрадиционную тактику. Даже если НАТО и не может коллективно увеличить уровень своих расходов в краткосрочной или среднесрочной перспективе, самым важным первым шагом в этом направлении могло бы стать осознание произошедших изменений в российской доктрине и соответствующий ответ на них. Это позволило бы НАТО быстро ликвидировать будущие угрозы как в Европе, так и других местах в том случае, если Китай или какая-нибудь другая держава проведет подобные военные реформы для оказания воздействия на более слабые в военном отношении страны.

Российская операция в Крыму показала, что Москва не обладает возможностью ведения континентальной войны в стиле конфронтации времен холодной войны, однако она способна формировать ближайшую среду для достижения своих целей. Лидеры НАТО говорили и вели себя так, как будто «красной чертой» для перехода к действию служит появление колонн российской бронетехники и вступление на территорию Украины советского типа сил вторжения, стереотипно воспринимаемых как тяжеловесные и неповоротливые. Вместо этого Россия поставила свою доктрину с ног на голову. Она использовала части особого назначения и разведывательно-штурмовые подразделения — как в гражданской одежде и балаклавах, так и форме без опознавательных знаков, что давало определенную возможность отрицать свое участие. Эта тактика была основана на впечатляющей военно-политической координации.

Предпринятые меры позволили добиться политической дестабилизации, использовать подставных «сепаратистов», а также установить зависимое правительство в Крыму, что сделало практически невозможным для Украины вступление в НАТО или в Евросоюз. Проведенная Россией в 2008 году военная операция против Грузии показала не только политические возможности подобных молниеносных ударов, но также проложила путь для проведения военной реформы.

В результате возникло хорошо оснащенное ядро профессиональной армии. Проведенные структурные реформы позволили создать мобильные боевые бригады, способные быстро перемещаться в недостаточно защищенных частях Европы, создавая при этом «факты на месте», до того как НАТО мобилизует свою волю для ответа. Присутствие значительных российских вооруженных сил на границе с Украиной требуется не для агрессии против Украины, а, скорее, для оказания давления, для сохранения возможности эскалации в умах политических лидеров НАТО. Еще один грузинский урок для России состоял в том, что Запад не направит своих солдат, если российские силы уже присутствуют на месте событий и находятся в боевой готовности. В то время как огромная военная машина Соединенных Штатов не может обеспечить достижения политических целей страны, Путин извлек противоположный урок из своей чеченской и грузинской военных кампаний, в ходе которых он смог добиться реализации своих стратегических амбиций.

В этой новой ситуации в области безопасности именно европейские союзники находятся перед лицом самых серьезных вызовов, поскольку послевоенное равновесие, основанное на французско-немецком партнерстве, находится в опасности. Во-первых, им необходимо оценить серьезность последних событий и связать российские действия со стратегическими размерами народного разочарования относительно Евросоюза. Евросоюз больше не должен сохранять монопольное положение в европейском политическом воображении как гарант континентальной стабильности. Во-вторых, им следует подтвердить свою приверженность по отношению к НАТО, и сделать это не только с помощью риторики, но и за счет откладывания в сторону национальных интересов и согласования новых стратегических приоритетов, которые можно сформулировать так: защита и устрашение. В-третьих, им нужно будет увеличить свою долю в расходах на оборону, а также усилить почти постоянное присутствие вооруженных сил НАТО на восточной границе Альянса.

НАТО необходимо срочно усвоить новую европейскую военную реальность. В то время как ее будущей стратегией должно стать возвращение к коллективной европейской обороне, реальность такова, что она уже не будет выглядеть как операции против повстанцев прошлого десятилетия, и она не будет похожа на планируемую континентальную войну, определявшую характер военного планирования предыдущих 50 лет. Ответ в конечном итоге должен быть основан на общем стратегическом соглашении, на увеличенных расходах на оборону и тщательно проанализированных изменениях в структуре вооруженных сил Альянса, и сделать это следует для того, чтобы быстрая реакция была на самом деле быстрой.

В то время как Россия продолжает использовать пороговое пространство между агрессией и полной деэскалацией, еще более важным для Америки и ее европейских партнеров по НАТО представляется необходимость пересмотра своих «красных линий» для ужесточения санкций или для начала возможных военных действий. Им также необходимо пересмотреть введенный ими запрет на использование силы, поскольку без этого не может существовать эффективное сдерживание потенциальных агрессоров.