И это более серьезная проблема, чем вы думаете

Вы знали о том, что самолет, выполнявший рейс MH17 малайзийской авиакомпании, был полон трупов, когда он поднялся в воздух в Амстердаме? Вы знали о том, что по какой-то загадочной и необъяснимой причине 17 июля рейс MH17 отклонился от обычного маршрута, по которому он летал все время, и сдвинулся к северу в сторону территории около Донецка, удерживаемой повстанцами? А вы знали о том, что диспетчеры заставили этот самолет снизиться незадолго до крушения? Или о том, что этот самолет был недавно перестрахован? Или о том, что украинская армия разместила в районе падения самолета установки противовоздушной обороны? Или о том, что украинские военные перепутали рейс MH17 с президентским бортом Путина, который удивительным образом внешне очень похож?

Вы знали о том, что рейс MH17 был частью американского заговора, целью которого было спровоцировать большую войну с Россией?
Так вот, все это правда — по крайней мере, если вы живете в России, потому что в этом случае вам преподносится именно такая версия крушения малазийского авиалайнера.

По мере углубления кризиса, связанного с катастрофой малайзийского самолета, и по мере того, как требования о принятии мер Владимиром Путиным становятся все громче, имеет смысл отметить, что все они не доходят до подданных Путина. Та картина катастрофы, которую россияне видят на экранах своих телевизоров, сильно отличается от того, что видят на своих экранах жители большей части остального мира, и этот разрыв не может служить хорошим предзнаменованием, свидетельствующим о возможности разумного разрешения существующего конфликта.

Западные средства массовой информации в течение многих дней то называли Путина убийцей, приправляя свои сообщения всевозможными домыслами, то рассказывали душераздирающие истории о жертвах, то пытались на основе анонимных утечек связать россиян со сбитым самолетом, то с ученым видом рассуждали об аварийных трапах.

Однако в России телевидение — большая его часть контролируется Кремлем — пытается замутить воду с помощью разного рода экспертов, которые настаивают на том, что зенитно-ракетный комплекс SA-11 («Бук-М1») никак не мог сбить самолет, находившийся на такой высоте. И обратите внимание на то, что это не является частью более широкого обсуждения на тему — могли они это сделать или нет. Все российское телевидение и дружественно настроенные по отношению к государству газеты проводят следующую линию: поддерживаемые нами в течение всех этих месяцев пророссийские сепаратисты не могли этого сделать. Когда смотришь некоторые из подобного рода передач, возникает такое же впечатление, которое производит адвокат, в отчаянии взывающий к экспертам и ангелам, или пойманный директором школы нерадивый ученик, пытающийся выпутаться из ситуации и не имеющий никаких шансов.

И в этот момент они не просто распространяют теории заговоров, ставшие неким симбиотическим контуром обратной связи между государственным телевидением и наиболее изобретательными уголками интернета. Лучшей теорией в этой группе является, конечно же, самая изощренная: рейс MH17, на самом деле, это рейс MH370, тот самый рейс компании Malaysia Airlines, который пропал где-то над Индийским океаном. Согласно этой теории, выполнявший рейс MH370 самолет не пропал, а «был направлен на американскую военную базу на острове Диего-Гарсия».

Затем его переправили в Голландию. В соответствующий день и час он поднялся в воздух и взял курс на Малайзию, однако внутри него были не живые люди, а трупы. Самолетом никто не управлял; он летел на автопилоте. Либо взлет (сложная процедура) был совершен живыми летчиками, которые затем выпрыгнули с парашютом. Затем малазийский авиалайнер продолжил движение в автоматическом режиме. В нужной точке он был взорван без использования ракеты земля-воздух. В действительности на борту самолета находилась бомба — то же самое сделало ЦРУ 11 сентября 2001 года.

По мнению сторонников этой теории, все паспорта жертв на месте крушения выглядели как абсолютно новые, хотя на борту произошел взрыв и возник пожар. «Это означает, что паспорта были подброшены (уже после крушения)». И что самое удивительное, все страницы жертв в Facebook были созданы в один день, а средства массовой информации не называют никаких фамилий погибших, а только указывают место падения. Российское телевидение не затрагивает ни один из перечисленных вопросов, хотя о западных средствах массовой информации этого сказать нельзя. «Очень мало говорится о человеческих потерях в этой катастрофе, — подчеркивает независимый эксперт в области телевидения Арина Бородина, раньше работавшая в известной российской газете "Коммерсант". — Вместо этого мы видим все эти невероятные версии. Так, например, нам рассказывают о том, что кто-то якобы вел охоту на президента или о том, что некоторые местные жители видели парашютистов, спускавшихся с 10-километровой высоты».

Для нас на Западе это может выглядеть неубедительно, поскольку мы видели и читали другие материалы, которые этому противоречат. Российские средства массовой информации стали весьма однообразными, а независимые голоса столь робкими и маргинальными, что настоящего противовеса не существует, и если вы какую-то вещь достаточно часто повторяете, то она становится правдой.

Речь не идет о каких-то невинных отличиях, это очень серьезный процесс. Результатом освещения событий российскими средствами массовой информации является то, что понимание россиянами произошедших событий становится следующим: в лучшем случае, крушение является несчастным случаем, возникшим по вине украинских военных, тогда как Запад пытается возложить вину на Россию, которая никакого отношения к этому не имеет; в худшем случае говорится о том, что это подлый заговор с целью втянуть Россию в апокалиптическую войну с Западом. В то время как Запад рассматривает крушение как событие, радикально меняющее ситуацию, россияне не понимают, почему такое редко случающееся событие должно все изменить, или они отвергают как провокацию все то, что они видят. После нескольких дней просмотра российского телевидения для них становится совершенно неясным, что на самом деле произошло и что их правительство в какой-то мере несет ответственность за эту трагедию. И чем больше мы на этом настаиваем, тем менее вероятно то, что россияне будут готовы с нами согласиться.

Флориана Фоссато (Floriana Fossato), давно изучающая российские средства массовой информации, считает, что используемый при этом язык, характерный для описания кризисной ситуации — «предатели», «фашисты», «пятая колонна», — обеспечивает быстрое появление психологических демонов в обществе, которое было серьезно травмировано в 20-м веке и которое должным образом проблемой полученных травм не занималось. В результате, по ее мнению, возникает нечто вроде смешения коллективного посттравматического и стокгольмского синдрома.

С точки зрения россиян, «американцы воссоздали такую ситуацию, при которой они получили повод для интервенции», отмечает Фоссато. И продолжает: «Они не признают, что испытывают страх, но они боятся. Они в панике. И их испуг не лишен оснований, поскольку они понимают, что случилось, и знают, что должен быть получен ответ на то, что происходит. И поэтому они следуют за Путиным, рассчитывая получить защиту. Вот почему они не обращаются к Путину и не просят его что-то сделать».

Помимо того, что российская публика не требует активных действий от Путина, существует намного более серьезная проблема. Как отметил Дэвид Ремник (David Remnick) в своем комментарии по поводу крушения рейса MH17, Путин стал заложником своей собственной пропагандистской машины так же, как он стал заложником повстанцев, которые, как он полагал, будут выполнять его черную геополитическую работу на Украине.

После прихода Путина к власти средства массовой информации стали гибким элементом, который можно было подстроить под любой поворот политического штурвала. «Сегодня ситуация обратная, — отмечает Глеб Павловский, политический консультант, помогавший Путину одержать победу на его первых выборах и который после этого в течение многих лет работал его советником. — Сейчас почти невозможно повернуть штурвал и изменить картину, складывающуюся под влиянием телевидения, потому что это означало бы потерю той аудитории, которую они сформировали в этом году». Аудиторию размахивания мечом и империалистических захватов.

Российская аудитория сегодня приведена в состояние возбуждения и размахивает своими собственными мечами, тогда как пропагандистский аппарат, как и повстанцы на востоке Украины, продолжает двигаться вперед под воздействием инерции и паранойи, — он воспроизводит себя и увеличивает себя с каждым новым выпуском телевизионных новостей. Представляемые как сенсации новостные программы, стараясь повысить свои рейтинги, ведут сегодня жесткое соперничество с телевизионными сериалами. «Они держат людей в травматическом состоянии, — подчеркивает Павловский. — Это заметно по данным исследования средств массовой информации, а также в разговорах с людьми. Они утратили свое нормальное состояние, их поведение стало параноидальным и агрессивным».

Сложившаяся ситуация оказывает заметное влияние на правящий класс, отмечает Павловский, представители которого должны сами смотреть телевизор, чтобы быть в курсе. И в результате они тоже становятся менее здоровыми, что ограничивает их способность адекватно оценивать подобного рода ситуацию и находить хороший выход из нее.

«Характерно, что Кремль значительно более сдержан, чем российское телевидение, но изменить его не может, — отмечает Павловский. — Он попал в ловушку, и поэтому теперь он пытается действовать в рамках сложившейся картины». В качестве примера он приводит те ухищрения в области пиара, к которым Кремль вынужден был прибегнуть только для объявления того, что он не будет направлять войска на восток Украины. «В этих, как известно, контролируемых средствах массовой информации любые рациональные политические аргументы государства должны быть спрятаны и упакованы в идиотскую шовинистическую риторику», — добавляет Павловский.

Ничто из этого ничего хорошего не обещает Западу, который явно надеется на то, что рейс MH17 представляет собой именно то событие, которое образумит Путина и заставит его согласиться на изменение своей позиции или, по крайней мере, пойти на деэскалацию. Но это сложно сделать, если ни твоя публика, ни твой политический класс не видят в этом какого-то существенного поворота в игре или чего-то такого, что может заставить Россию закончить эту игру.

«Конечно, это препятствие для Путина. Он должен быть героем этих телевизионных передач, он уже не свободен от этого, — подчеркивает Павловский. — Поэтому сейчас у меня возникает определенное беспокойство».