Первая мировая война, годовщина начала которой отмечается в этом году, является терапевтическим средством для души немецкой державы. От тяжелых книг до центральной выставки в Берлине — выяснилось, что и другие страны хотели войны.
Это был итог концентрации на магической дате 1914: Вновь обсуждается вопрос о том, кто же виновен в войне. Вывод, в этом все едины, какой-то неопределенный. В любом случае, здесь и немецкая вина, зафиксированная в Версальском договоре 1919 года, с которой боролся, в том числе, Гитлер, и то, о чем еще в 60-е годы писал историк Фритц Фишер (Fritz Fischer). Но как могли увидеть читатели бестселлера Кристофера Кларкса (Christopher Clarks) «Лунатики», этой военной вины в ее стандартном понимании не существует.
В целом, это имеет только относительную важность, как и попытка, провести аналогии между 1914 и 2014 годами — Украина, «Исламское государство», Израиль. Любой конфликт сейчас рассматривается в контексте событий Первой мировой войны.
Но при таком рассмотрении мы видим неисторический взгляд на события, потому что вещи никогда не повторяются, как и невозможно воссоздать констелляции из имперских и неоимперских обломков. Старые державы Великобритания и Франция, осознающие движение по нисходящей, и новые, стремящиеся вперед Германия, Италия, Япония и, между тем, дезорганизованная Россия — из того времени можно мало что спроецировать на сегодняшнее время.
Но это ничего не говорит о качестве книг Кларка или Йорна Леонхарда (Jörn Leonhard) о Первой мировой войне. Это только означает, что история используется в таком свете, будто она может зародить сомнения в настоящем.
Крах мирового устройства
Но прежде всего сегодняшние дискуссии показывают, что, излишне концентрируясь на 1914 году, выводы в отношении настоящего делаются не из той фазы войны. Намного полезнее было бы обратиться ко второй половине войны и, в особенности, к послевоенному времени, когда были заложены основы новой супердержавы - единственного победителя, который доминировал в последующие 100 лет — Соединенных Штатов Америки.
Адам Туз (Adam Tooze) представляет в своей книге «Всемирный потоп. Великая война и изменение мирового устройства» (The Deluge. The Great War and Remaking of Global Order), которая пока вышла только на английском языке, интересный и отличающийся от других работ взгляд на войну. Речь меньше идет о вине и битвах и больше - о крахе мирового устройства, которое стремилось утвердить либеральную демократию как универсальную модель — своего рода представление о «конце истории» задолго до Фрэнсиса Фукуямы (Francis Fukuyama), американская фантазия власти, которая разрушилась, прежде всего, из-за самой Америки.
Это самое интересное противоречие периода с 1916 по 1931 год, о котором рассказывает Туз, период от битвы при Вердене до шока всемирного экономического кризиса. Как США предали практически все принципы, которые сами установили, и на которых должно было строиться новое мироустройство.
Вместо сотрудничества — изоляция. США оставили охваченный войной континент, вышли из союза и не присутствовали на конференции в Локарно. Они помогли проводить границы, которые позднее не захотели защищать. Агрессия, образовавшая в Европе, была фиаско политики президента Вудро Вильсона (Woodrow Wilson).
Все эти аспекты сегодня намного существеннее, чем дискуссии о немецкой военной вине. Туз, критически настроенный к Германскому рейху, связывает вопрос о немецком послевоенном радикализме в период с 1916 по 1945 год, от Вердена до Гитлера, с вопросом о том, как могло бы выглядеть глобальное мироустройство, гарантирующее стабильность.
Это его история Первой мировой войны — не завершающая история колониальной конкуренции и стремления к власти, а предыстория будущего разлома цивилизации.
Материалы ИноСМИ содержат оценки исключительно зарубежных СМИ и не отражают позицию редакции ИноСМИ
Сегодняшние дискуссии показывают, что, излишне концентрируясь на 1914 году, выводы в отношении настоящего делаются не из той фазы войны. Намного полезнее было бы обратиться ко второй половине войны и к послевоенному времени, когда были заложены основы новой супердержавы — единственного победителя, который доминировал в последующие 100 лет, — Соединенных Штатов Америки.
