Одна моя молодая знакомая недавно поделилась со мной воспоминаниями о том, как обычным утром в не богатый событиями вторник ее остановили полицейские. Одной рукой она поддерживала свою сумку через плечо, потому что у нее сломался замок. Женщина шла по улице. Она не знала, что накануне в этом районе произошла перестрелка. К ней подошли три полицейских, два мужчины и одна женщина. Они решили узнать, нет ли при женщине оружия, забрали у нее сумку и заглянули вовнутрь. Никакого оружия. Они проверили ее документы. Никаких судимостей. (Насколько мне известно, эту женщину даже ни разу не штрафовали за нарушение правил дорожного движения.) С полицейскими она вела себя исключительно вежливо и не перечила им.
Затем женщина-полицейский обыскала ее. Моя знакомая сказала, что она стойко вынесла это, «немного отстранившись от происходящего», как она выразилась, и терпела, пока руки незнакомки не закончили свое путешествие по ее телу. Затем, хотя никакого оружия в сумке у женщины не было, полицейские решили снова ее проверить, вещь за вещью. Роясь в ее бумажнике, они нашли презерватив, и эта находка привлекла их внимание.
«Вы посмотрите. Да у нас тут молодая потаскушка», — сказал один, размахивая презервативом. Все трое дружно засмеялись.
Моя знакомая к тому времени была уже очень напугана, и ничего не сказала в ответ.
Наконец ее отпустили. Когда она уходила прочь, женщина-полицейский крикнула ей вслед: «Наверное, пришла сюда потрахаться с кем-то, так?»
Я нахожу это кривляние на прощание весьма парадоксальным.
Сегодня нас повсюду преследуют ошеломляющие рассказы о женоненавистничестве, и эта история вряд ли самая неприятная. Но зная пострадавшую женщину лично, и понимая, что она еще долго будет помнить это омерзительное издевательство, я была очень опечалена. Но для меня одним из самых обескураживающих моментов в этой истории было то, что столкнувшаяся с таким произволом женщина не была ошеломлена. Это не вызвало у нее ни шока, ни возмущения, ни даже удивления. Когда я спросила ее о возникшей у нее реакции, женщина сказала: «Я была очень расстроена, но нет, не удивлена. Если ты идешь по улице одна, ты как бы ожидаешь, что такое может произойти. Это лишь дело времени».
Чем является эта пугающая уверенность с ее стороны — симптомом паранойи? Есть такая старая шутка: можно ли заболеть паранойей, когда тебя решили по-настоящему достать? Большую часть из своих двадцати с чем-то лет эта молодая женщина провела в стране, осаждаемой яростными культурными и политическими силами, которые вот уже полвека пытаются отбросить назад правовое положение и социальный статус женщины. В качестве двух иллюстраций можно привести действия Верховного суда, такие как решение по иску Hobby Lobby и законы против абортов на уровне штатов, которые призваны сделать женские медицинские процедуры как можно более дорогостоящими и унизительными.
Какое влияние такая травмированная и реакционная культура в США после 11 сентября оказала на психическое состояние этой молодой американской гражданки, а также тех полицейских, которые над ней издевались? Насколько сильно и каким образом события в мире в целом влияют на нашу личность? Понятно, что общественные факторы оказывают влияние на наше поддающееся наблюдению поведение, на то, что мы можем делать на публике повседневно, а чего не можем. Но могут ли общественные, культурные, политические и даже технологические факторы просочиться в нашу психологию, проникнуть в нашу сердцевину и кардинально изменить нашу личность? Это любопытный, а в некоторых случаях и тревожный вопрос, легший в основу книги Джоэла и Иэна Голдов «Мнительные умы. Как культура формирует безумие» (Suspicious Minds: How Culture Shapes Madness).
Доктор наук и адъюнкт-профессор психиатрии Нью-Йоркской школы медицины Джоэл Голд (Joel Gold) и его брат, доктор наук и адъюнкт-профессор философии и психиатрии из Университета Макгилла Иэн Голд (Ian Gold) пишут о больных психозом, у которых поголовно одно и то же заблуждение — что люди в их жизни живут и действуют по сценарию, во многом как друзья и родственники героя Джима Керри (из фильма 1998 года «Шоу Трумана» — прим. перев.). Сопоставляя данные последних исследований шизофрении и индивидуальных исследований больных паранойей, Голды утверждают, что психотический бред (не говоря уже о гипнотических киносценариях) является результатом взаимодействия мозга с социокультурным миром. Они приводят в качестве доказательства тот важный факт, что культура призвана играть определенную роль в психопатологии в целом.
Если вы психиатр или психолог, вы можете небезосновательно заявить, что специалисты из сферы психогигиены написали много других книг по этому важному и интригующему вопросу: может ли дух времени оказывать длительное негативное воздействие на психику человека? Однако здесь мы натолкнемся на поразительный момент, состоящий в том, что большинство научных работ психопатологов на эту тему написаны совсем недавно (после 2001 года), а дискуссии среди непрофессионалов крайне редки. Последние лет 40 или около того психология пытается разделить причины патологических состояний на две укрепившиеся на сегодня категории. Это «природные» (передающиеся генетически) и привитые (воздействие окружающей среды) факторы. Исследования дают поразительно убедительные и последовательные результаты по различным психопатологиям, включая параноидную шизофрению, а также по нормальным индивидуальным особенностям (интроверсия/экстраверсия, консерватизм/либерализм, непреклонность/приспосабливаемость и еще несколько десятков других). Это указывает на то, что такие различия между людьми в более или менее равной мере объясняются факторами генетики и окружения, причем генетика иногда опережает окружение на один-два процента (в некоторых случаях 51 процент против 49). Эти исследования незаменимы для нашего растущего понимания роли генетики как у нормального человека, так и у душевнобольного.
И напротив, наши представления о влиянии окружающей среды являются узкими и предвзятыми. Мы думаем о воспитании, прививающем те или иные черты, только в семейном смысле. В исследованиях на тему психического здоровья «окружающая среда» обычно означает факторы, относящиеся к воспитанию детей. Это личность и действия родителей, и в меньшей степени — братьев и сестер. Мало кто обращает внимание на то, что на личность и характер человека, а также на психическое расстройство могут оказывать воздействие факторы окружения за пределами дома. Возьмем исследования социопатии, которая является одной из глубоких форм психопатологии. Социопатия характеризуется не бредом, а полным отсутствием сознания и совести. Исследования указывают на то, что факторы, имеющие отношение к социопатии, как и к другим психическим заболеваниям, на 50 процентов обусловлены генетическими, и на 50 — окружающими условиями. Но ученые в недоумении, потому что не могут найти конкретные переменные факторы детского воспитания, которыми бы последовательно объяснялись вторые 50 процентов, порождающие социопатию. В своей книге «Социопат по соседству» (The Sociopath Next Door) я утверждаю, что эта половина состоит в основном из более обширных социальных факторов, и мою точку зрения, похоже, подтверждает тот факт, что сфера распространения диагностированной социопатии существенно меньше в ряде восточноазиатских стран (прежде всего это Тайвань и Япония), чем в Северной Америке. Видимо, в США в особенности генетическая предрасположенность к социопатии взращивается и формируется целенаправленной культурой конкуренции и индивидуализма, которая считает «победу» и доминирование высшим благом.
Почему изучающие патологию психологи пытаются разделить эту причинную обусловленность между врожденными тенденциями и семейным окружением, не обращая при этом особого внимания на внешний мир? Один из ответов заключается в том, что гипотеза о культуре сводит на нет все усилия по профилактике. Очень непросто исправить методы детского воспитания у большой группы людей; но изменить укоренившиеся представления и убеждения целого общества еще труднее, и в конечном итоге это может завести нас в область политики, чего очень не хотят делать практикующие психологи и психиатры.
Голды четко заявляют о том, что психиатрия игнорирует возможность влияния культурных факторов на душевные расстройства еще бесцеремоннее, чем психология. Они пишут: «Общественный мир находится в центре нашей теории о бредовых идеях, а это создает противоречия между нами и психиатрией основного направления». Психическое заболевание, говорят они, по крайней мере, серьезное психическое заболевание, «это не более чем генетическая и нервная дисфункция», как утверждает психиатрическая догма. Они указывают на то, что множество психиатров (которых становится все больше), стремятся понимать и лечить психические расстройства как расстройства головного мозга, и убедительно указывают на те потери, которые может понести психиатрия в силу этого нового упрощенчества.
Главный аргумент в книге «Мнительные умы» строится на основе получающей все большее признание «гипотезы общественного мозга». Это идея о том, что основная функция мозга крупных приматов (включая человека) состоит в решении когнитивных проблем при жизни в коллективе. Говоря в частности о параноидальных расстройствах, Голды задают вопрос: «Какая нужна познавательная система, чтобы человек был восприимчив к социальным угрозам?» Ответ, полагают они, заключается в том, что в человеческом мозге имеется адаптивная «система подозрительности». Она является тем «решением, которое дала нам эволюция, чтобы мы могли распознавать свидетельства неверности и вероломства, а также прочие социальные угрозы в целях раннего упреждения и самозащиты». Иными словами, благодаря естественному отбору все мы биологически подготовлены к тому, чтобы проявлять осмотрительность. Они выдвигают гипотезу о том, что здоровая «система подозрительности» делает жизнь человека в обществе более безопасной, потому что повышает его «реакцию на трудноуловимые, неопределенные и двусмысленные признаки социальной опасности». Но если «система подозрительности» перегружена или неисправна, она «включает сигнал тревоги беспричинно и плохо распознает признаки опасности, то есть, видит злой умысел там, где его нет». Со временем, чрезмерно реагирующая «система подозрительности» может породить весьма своеобразное убеждение, которое будет укореняться вопреки разумным аргументам и доказательствам, свидетельствующим об обратном«. То есть, это будет параноидальный бред. Авторы отмечают, что бред преследования в клинической паранойе — это самая распространенная форма бреда во всем мире.
Голды в заключение пишут, что «бред „Шоу Трумана“» у страдающих паранойей пациентов является выражением их страха перед тем, что другие люди будут управлять ими, потому что многое о них знают: «„Шоу Трумана“ это иллюзия контроля в век слежки». Авторы заявляют: «Упрощенчество в психиатрии ограничивает теорию мозгом и телом человека. Но мы полагаем, что внешний мир тоже имеет немалое значение».
«Мнительные умы» — это вдумчивая, неординарная и важная книга. Голды не рассматривают наиболее политизированные и взрывоопасные аспекты нашего общества, такие как безудержный индивидуализм, злоупотребление властью или усиление женоненавистничества в масштабах всей страны, из-за которого пострадала моя молодая знакомая в то отвратительное утро вторника. Тем не менее, их анализ связанной с культурой паранойи является эффективным аргументом о том, что наша кажущаяся бесконечной борьба за укоренение в обществе самых светлых идеалов есть не что иное, как борьба за наши собственные умы.
Марта Стаут доктор наук, автор книг «Миф о здравом уме» (The Myth of Sanity), «Выключатель паранойи» (The Paranoia Switch), «Социопат по соседству» (The Sociopath Next Door). Она пишет новую книгу «Файлы социопата» (The Sociopath Files).
