«Не делай глупостей». Барак Обама прав, во внешней политике они совершенно излишни. Однако и Хиллари Клинтон, которая была его соперницей на праймериз в 2008 году, а затем госсекретарем в его администрации, по-своему тоже права: позиция «не делай глупостей» не может быть внешнеполитической доктриной страны. Вероятный кандидат от Демократической партии в 2016 году рассказала об этом в большом интервью журналу The Atlantic.
По ее собственному признанию, она сама не пришла к окончательному заключению и все еще размышляет о глобальной концепции действий на международной арене, в которой не нашлось бы места ни изоляционизму, ни авантюризму. Это равновесие так и осталось недостижимой целью для Барака Обамы, пришедшего к власти после долгих лет интервенционизма Джорджа Буша-младшего.
В чем разница между Сирией и Эрбилем?
Если судить по решениям президента США за последний год, то было бы «глупостью» начинать вмешательство в Сирии прошлым летом, когда Башар Асад использовал химическое оружие против собственного населения. Но не меньшей «глупостью» было бы и не начинать вмешательство после того, как радикалы Исламского государства изгнали христиан из Ирака, стали смертельной угрозой для езидов и вплотную подступили к столице автономного Иракского Курдистана Эрбилю.
Но чем же так сильно отличаются два этих случая? Почему Барак Обама отказался от авиаударов, которые, без сомнения, пошатнули бы позиции сирийского режима, но отправил военные самолеты и беспилотники для ликвидации артиллерии исламистского «халифата»?
Как считают критики президента, все это свидетельствует о его колебаниях и служит подтверждением слабости.
Тем не менее такие, казалось бы, противоречивые решения можно объяснить с помощью внимательного анализа ситуации. Так, разношерстные группы в сирийской оппозиции долгое время вызывали глубочайшее недоверие у Барака Обамы. И не только у него одного. Большинство западных лидеров, как и он, опасались, что переданное мятежникам оружие может в конечном итоге оказаться в «плохих руках», то есть у самых экстремистски настроенных исламистов. Они, кстати говоря, уже получали серьезное финансирование из стран Персидского залива и Саудовской Аравии.
Хиллари Клинтон права
В то же время Хиллари Клинтон права, когда упрекает главу Белого дома в пренебрежительном отношении к светским и демократическим силам в сирийской оппозиции, которое способствовало формированию расклада, благоприятного для радикалов. Вот, что она сказала The Atlantic:
«Неспособность внести вклад в формирование достойной доверия военной силы среди людей, которые были организаторами протестов против Асада, а к их числу относились как исламисты, так и светские активисты и занимающие промежуточную позицию люди, — эта неспособность породила вакуум, который сейчас заполнили экстремисты».
Иначе говоря, оказавшиеся сегодня в Ираке боевики Исламского государства воспользовались сдержанной позицией США по Сирии, чтобы упрочить собственное положение. Сама Хиллари Клинтон в бытность госсекретарем (она занимала этот пост до января 2013 года) выступала за предоставление помощи сирийской оппозиции. Точно такого же мнения придерживались и некоторые советники президента вроде Саманты Пауэр и Сьюзан Райс, однако Барак Обама решил иначе.
Помимо неразберихи среди противников Башара Асада, на решение Обамы отказаться от вмешательства повлиял и другой фактор: катастрофический опыт войны в Ираке, которая досталась ему по наследству от предшественника. Обаму избрали для того, чтобы тот закончил войну в Ираке, что он и сделал (или думал, что сделал) в 2011 году. Поэтому он был определенно не готов поставить все на кон ради новой авантюры в Сирии. Особенно на фоне ливийского прецедента и возникшего после свержения Каддафи хаоса.
Те же самые соображения действовали и в отношении Ирака: в начале наступления Исламского государства президент США занимал в высшей степени осторожную позицию. Однако расклад изменился после того, как над Курдистаном и Эрбилем нависла реальная угроза.
... Но и у Обамы есть свой резон
Прежде всего, в курдской столице находится крупное американское представительство, которое недавно выросло еще больше в результате перевода части дипломатического персонала из Багдада. Барак Обама никогда не говорил о принципиальном неприятии любого военного вмешательства США и использовал прямую угрозу для американских граждан и интересов как один из аргументов в пользу применения силы.
Кроме того, автономный Курдистан входит в число союзников Америки, а его правительство является одним из очень немногих «достойных» режимов во всем регионе. Помимо курдов, под угрозой со стороны исламистов оказались христиане и другие меньшинства.
В Сирии Россия представила себя оплотом христианства в борьбе с исламистами. И не стоит позволять ей вновь примерить на себя эту роль в Ираке — тем более, что Владимир Путин не упустил случая прийти на помощь премьер-министру аль-Малики, когда от того презрительно воротили нос американцы.
Наконец, Барак Обама не может не ощущать особой ответственности за то, что сейчас происходит в Ираке.
Воцарившийся в стране хаос является, в первую очередь, следствием вмешательства 2003 года и бессилия американского руководства после свержения Саддама Хусейна. Государственные структуры были разрушены, армия обезглавлена, религиозные преследования и столкновения шиитов и суннитов никак не пресекались.
Барак Обама, без сомнения, повторял, что иракцы должны сами найти выход из политического кризиса и собрать силы на борьбу с Исламским государством. Как бы то ни было, вывод американских войск в 2011 году оставил после себя пустоту, которую поспешили заполнить экстремисты всех мастей.
Барак Обама не может дать задний ход, однако закрыть глаза на происходящее в Ираке ему тем сложнее, что там активно действует еще один игрок: Иран. Тегеран обеспокоен участью иракских шиитов и поэтому не меньше Вашингтона заинтересован в том, чтобы остановить продвижение «халифата».
Президент, понимающий сложности
Сотрудник Совета по международным отношениям политолог Ричард Хаас говорит о том, что мир в его нынешнем состоянии лишен доминантной структуры. Значит, внешняя политика в нем не может отталкиваться от единственного принципа, как это было во время холодной войны. Отношения между главными действующими лицами отличаются небывалой сложностью:
«Вы можете сотрудничать с определенными странами по определенным вопросам в определенные дни, а затем соперничать с этими же самыми странами по другим вопросам в другое время».
До настоящего времени эти вопросы и конфликты не смешивались друг с другом. Вашингтон и Москва — противники по украинскому кризису, но действуют сообща по иранскому атому. США вводят санкции против Ирана, чтобы заставить его пойти на уступки по ядерной программе, но преследуют общие с ним интересы борьбы с «халифатом». Радикальные исламисты стали врагами Америки в Ираке, но до недавнего времени они в некотором роде приносили пользу в противостоянии с Башаром Асадом.
Все эти сложности не пугают Барака Обаму, интеллект которого позволяет ему быть на уровне стоящих задач. Он тщательно анализирует все взаимосвязи и тонкости сложившейся ситуации.
Но действительно ли это можно назвать преимуществом для «главнокомандующего»? Ведь подобное понимание сложностей мира скорее сковывает движения, а не подталкивает к активным действиям. Недавно Обама дал большое интервью Томасу Фридману из The New York Times. В нем он описывает все ключевые мировые проблемы. И выглядит не столько президентом США, сколько просто блестящим комментатором.
