Предел терпению Путина

Согласно имеющимся данным, 18 августа армия Украины взяла штурмом второй по величине город антиправительственных формирований, Луганск. Правительственные войска лишь усиливают натиск, стремясь выполнить приказ президента Порошенко: «разрешить проблему восточных областей к 22 августа».

После своего избрания Порошенко, вопреки всеобщим ожиданиям, стал вести очень жесткую политику в отношении России. Он приказал армии применить самолеты, танки, ракеты и другое тяжелое вооружение и начал решительное наступление на позиции антиправительственных сил. Решить украинский кризис мирно, на переговорах? Порошенко не проявил к ним особого интереса. Недавно он даже пошел на превентивные меры против Москвы, объявив о закрытии газопровода, по которому российский газ идет в Европу. Президент также без колебаний преградил дорогу российской автоколонне с гуманитарной помощью, усмотрев в ней недобрый замысел России: в итоге грузовики доберутся до цели на четыре-пять дней позже намеченного срока.

Чем объяснить такой подход Порошенко? Украинского президента, конечно, беспокоит то, что российский гуманитарный конвой может оказаться своего рода «троянским конем», но есть и другая причина: препоны на пути конвоя означают, что население региона (и в том числе, антиправительственные вооруженные формирования) получит помощь позже, а украинская армия выиграет немного времени для того, чтобы, например, взять Луганск.

В то время, как Киев проводит столь жесткий курс в отношении Москвы, западные страны усиливают экономическое давление на Россию. Выходящая за все рамки политика украинских властей вторит усилиям Запада, который подливает масла в огонь с помощью ужесточения экономических мер. В то же время санкции США и ЕС создают самые благоприятные условия для такой бесстрашной политики со стороны Порошенко. Таким образом, стороны поддерживают друг друга, преследуя собственные интересы.

Россия же, в данный момент старающаяся «переварить» Крым, пока смотрит на действия киевских властей сквозь пальцы. Но вот украинская армия берет Луганск. Не сочтет ли Путин, что сепаратистское движение уже одной ногой стоит в могиле? Если да, то Россия станет еще ближе к решительным действиям.

Где же предел терпению Путина? Он стремится к тому, чтобы три юго-восточные области Украины образовали федерацию с остальной частью страны и сохранили таким образом сравнительную автономию, а граждане русского происхождения, проживающие в этих областях, получили места и право голоса в парламенте. Тогда у России будет рычаг давления на внутреннюю политику страны, будет причина продолжать разговор. Если же украинским властям удастся совладать с пророссийскими формированиями и объединить страну, то вскоре за этим Украина войдет в ЕС и НАТО, а силы Запада окажутся прямо на задворках России. Вот этого Путин ни в коем случае не может допустить.

Многое говорит о том, что если Киев не отступится от тактики непреклонного давления на антиправительственные силы, то угроза введения российских войск станет весьма реальной. Мотивы совершенно очевидны: защитить русское население от репрессий, оказать им гуманитарную помощь. Однако в этот раз машины, отправляющиеся на Украину, будут нагружены уже не продовольствием и одеждой, а кое-чем иным, чтобы украинские войска больше уже не хозяйничали на юго-востоке. Это будет военное вмешательство, однако вмешательство локальное и небольшого масштаба, при этом преследующее единственную цель — поддержать пророссийские силы.

Конечно, Путин не сможет не принимать во внимание все риски, связанные с проведением военной операции, однако, пользуясь словами самого Обамы, Запад не пойдет на военное противостояние с Москвой. Санкции ударят по экономике России, снизят темп развития научно-технической и военной отрасли, однако страна выстоит. Не стоит забывать и о том, что санкции — обоюдоострый меч, долго им не помашешь. Но если РФ потеряет свое влияние на Украину, то это обернется огромными потерями для ее стратегического положения, причем потерями, которые будет крайне нелегко восполнить в будущем. Какой вариант страшнее? Путин — стратег. Для него, конечно, куда важнее не допустить второго исхода.