В течение 200 лет богатые страны мира росли быстрее, чем бедные, но за последние три десятилетия тенденция изменилась

КЕМБРИДЖ — Одной из загадок мировой экономики является то, что в течение 200 лет богатые страны мира росли быстрее, чем более бедные страны, процесс, четко описанный Лантом Притчеттом (Lant Pritchett) как «Дивергенция, Успех» (Divergence, Big Time). Когда Адам Смит написал «Богатство народов» в 1776 году, доход на душу населения, возможно в самой богатой стране в мире — Нидерландах — был примерно в четыре раза больше, чем в беднейших странах. Два столетия спустя, Нидерланды в 40 раз богаче, чем Китай, в 24 раза богаче, чем Индия, и в десять раз богаче, чем Таиланд.

Но за последние три десятилетия тенденция изменилась. Теперь Нидерланды являются только в 11 раз богаче, чем Индия и едва ли в четыре раза богаче, чем Китай и Таиланд. Определив это, лауреат Нобелевской премии, экономист Майкл Спенс (Michael Spence) утверждал, что мир стоит на пороге Следующей конвергенции.

Тем не менее, некоторые страны по-прежнему продолжают расхождение. В то время как в 1980 году Нидерланды были в 5,8; 7,7; и в 15 раз богаче, чем Никарагуа, Кот-д'Ивуар, и Кения, соответственно, к 2012 году они были в 10,5; 21,1 и в 24,4 раза богаче.

Что может объяснить обобщенное расхождение в одном периоде и селективную конвергенцию в другом? В конце концов, не следует ли отстающим расти быстрее, чем лидерам, если все, что они должны сделать, это подражать другим, даже отталкиваясь от, теперь уже, устаревших технологий? Почему так долго у них не было роста, и почему они это делают сейчас? Почему некоторые страны в настоящее время сближаются, в то время, когда другие продолжают отклоняться?

Потенциально существует много ответов на эти вопросы. Но я хотел бы наметить возможное объяснение, которое, если это правда, имеет важные последствия для стратегии развития на сегодняшний день.

Экономическая экспансия последних двух веков была основана на взрыве знаний о том, что можно сделать и как. Подходящая метафора — это игра Скрэббл: товары и услуги производятся, завязывая производственные потенциалы — ресурсы, технологии и задачи — так же, как из букв складываются слова. Страны, которые имеют больше возможностей, могут сделать более разнообразные и сложные товары, как игрок в Скрэббл, имеющий больше букв, может создать более длинные слова и большее их количество.

Если стране не хватает одной буквы, она не может сложить слово, которое сможет использовать. Кроме того, чем больше у страны букв, тем большее количество применений она сможет найти для любой дополнительной буквы, которую она приобрела.

Это приводит к «неподвижной ловушке», которая лежит в сердце Великой Дивергенции. У стран с несколькими «буквами» отсутствуют стимулы к большему накоплению букв, потому что невозможно сделать многое с какой-либо дополнительной буквой: вы не хотели бы пульт от телевизора, если бы у вас не было телевизора, и вы не хотели бы телекомпанию, если бы у ваших потенциальных клиентов не было бы электричества.

Чем длиннее алфавит и длиннее слова, тем глубже становится эта ловушка. Последние два столетия стали свидетелями взрыва в технологии — букв — и в сложности товаров и услуг, которые с их помощью можно создать. Так что технари становятся еще большими технарями, а отстающие отстают еще больше.

Почему же тогда сейчас некоторые бедные страны приближаются? Технологический алфавит становится короче? Продукты становятся проще?
Очевидно, что нет. То, что происходит, это то, что глобализация разделила цепочки начисления стоимости, позволяя торговле перейти от слов к слогам. Теперь страны могут войти в бизнес с меньшим количеством букв и добавлять буквы более экономно.

Раньше считалось, что если вы хотите экспортировать рубашку, вы должны быть в состоянии сделать ее дизайн на вкус людей, которых вы действительно не знаете, купить соответствующие материалы, пошить ее, распространить ее посредством эффективной логистической сети, поставить на нее фабричную марку, найти для нее рынок и продать ее. Если вы не выполнили на отлично все эти функции, то вы бы вышли из бизнеса. Глобализация позволяет этим различным функциям проводиться в разных местах, что дает возможность странам участвовать раньше, когда у них еще есть несколько возможностей на местах, которые со временем могут быть расширены.

Свежим примером является Албания. До начала 1990-х годов известная, как «Северная Корея» Европы, Албания отказалась от пути следования автаркией, она начала покрой и пошив одежды и обуви для итальянских производителей, постепенно развивая собственные, полностью интегрированные компании. Другие страны, которые начали с одежды — например, Южная Корея, Мексика, и Китай — закончили повторным использованием накопившихся букв (индустриальных и логистических возможностей), подключив остальные буквы в производство электроники, автомобилей и медицинского оборудования.

Считайте, что это стилизованная версия продажи Thinkpad IBM китайскому Lenovo. Однажды IBM попросил китайского производителя, чтобы тот собрал его Thinkpad — используя компоненты, которые они бы ему дали и следуя набору инструкций — и, как результат, отправить конечный продукт обратно в IBM.

Пару лет спустя китайская компания предложила, что она возьмет на себя ответственность за закупки деталей. Позже она возложила на себя управление международным распределением конечного продукта. Потом она предложила взять на себя редизайн самого компьютера. Достаточно скоро уже не было понятно, какой вклад делала IBM в договоренность.

Обучение осваиванию новых технологий и задач лежит в основе процесса роста. Если во время обучения вы сталкиваетесь с конкуренцией со стороны тех, кто уже имеет опыт, вы никогда не продержитесь достаточно долго для того, чтобы приобрести свой собственный опыт. Это был основной аргумент в пользу стратегий замещения импорта, которые используют торговые барьеры в качестве основного инструмента своей политики. Проблема с торговой защитой состоит в том, что ограничение иностранной конкуренции также означает предотвращение доступа к предоставлению сведений и ноу-хау.

Участие в цепочках глобального значения является альтернативным способом учиться на практике, которая потенциально более мощная, чем закрытие рынков для иностранной конкуренции. Это дает возможность экономному накоплению производственных возможностей путем сокращения числа возможностей, которые должны быть на месте для того, чтобы попасть в бизнес.

Эта стратегия требует иметь очень открытую торговую политику, потому что существует необходимость отправки товаров через границы много раз. Но это не означает невмешательство; наоборот, она требует активной политики во многих областях, таких как образование и профессиональная подготовка, инфраструктура, исследования и развитие, продвижение бизнеса и развитие связей с мировой экономикой.

Некоторые отклоняют эту стратегию, утверждая, что страны в конечном итоге лишь собирают чужие вещи. Но, как однажды сказал знаменитый астроном Карл Саган: «Если вы хотите сделать яблочный пирог с нуля, вы должны сначала придумать вселенную».